Он пришёл...

Он пришёл весь взъерошенный, сонный, пьяный… [Боже, я не писала сто тысяч лет]. Он пришёл неожиданно и спонтанно, среди ночи рассеяв туман и бред. Говорит «моя девочка, кажется, я все понял. Ты мой свет и всегда только им была. Я стал страшно пуст и обеспокоен, когда ты из жизни моей ушла». Я сидела на кухне и мяла скатерть, он не видел дрожи в моих руках. Эта ночь - обоим нам словно паперть, мнёмся, как говорить о грехах. Как не плакать, когда он мечется? Как не гладить по волосам? «Знаешь, все же любовь не лечится, ты права была, понял сам». Он как мальчик и страшно хочется, чтобы вырос уже скорей из поры кутерьмы и творчества. Я просила же «повзрослей». Но тогда он был Львом, правителем, он считал, что в руках весь мир. «Я ведь просто был не любителем, вместо слова «люблю» пунктир. А теперь не пою, а вою, у меня по коленям дрожь». Я сижу, будто под конвоем, вспоминая холод и ложь. Говори, говори, мой ласковый, ты же понял и осознал. Ты так долго скрывался под маской, рисовал равнодушный оскал. А теперь пожалел, одумался, вспомнил как ощущают боль. «ты же видишь как я осунулся, вместо сердца в крови мозоль». Я все вижу, и ты не справишься, ты же правда теперь другой. «Я же врал, что ты мне не нравишься, я всегда буду только твой». Я смотрю в окно беспрестанно, золотится в дыму Луна. Он пришёл сумбурно, спонтанно, будто знал, что я жду у окна…