Braghettone

Даниэле да Вольтерра
принял экстренные меры –
на леса поднялся лично,
“Страшный суд” одел прилично.

“Эти пенисы, мошонки
невозможны на иконке,
Бонаротти, и соблазна
точит человека язва!
Слишком смелая картина:
пышнотелые мужчины,
эти бёдра, ягодицы,
эти голые девицы
могут быть уместны в бане,
например, но не во храме!

Мой учитель! В самом деле,
мы покамест не дозрели,
мы в условностях погрязли.
В Ватикане снова дрязги!
Фреска эта им как шило.
Сбить шедевр они решили.
Да, не сделать ни шажочка
нам без фигова листочка!

Кистью я своей стыдливой,
извини, прикрыл все дива
этих тел цветущих, голых...
Будь я даже просто олух
или бездарь – фреску спас я.
Лишней живописи массу
счистят поздно или рано.
Будет “Суд” твой без изъяна!”

23. 05. 2019


Микеланджело исполнил свой “Страшный суд” в технике “чистой” фрески, т. е. водными красками по сырой штукатурке. Этот метод не допускает какой-либо проработки после высыхания. Когда произведение решили исправить, поверх писали темперой, что упростило задачу реставраторов в конце 20 века.

“Суд” одевали и прописывали на протяжении трёх веков – шестнадцатого, семнадцатого, восемнадцатого, всякий раз руководствуясь вкусами своего времени. Изначально на фигурах не было ни тряпиц, ни плащей – мастер совершенно пренебрёг скромностью и приличиями. Его современник Даниэле да Вольтерра первый взялся за это деликатное дело: иначе шедевру грозило уничтожение. Насмешливые итальянцы прозвали художника Braghettone  (Исподнишник).

Перед реставраторами стояли две основные задачи: закрепление штукатурки и удаление позднейших записей, копоти и грязи. Тем не менее Ватикан так и не решился явить миру первоначальный, авторский вид шедевра. Работу Исподнишника сочли необходимой данью приличиям и условностям.