Письмо двадцать шестое

Милый, признайся, тебе отправляют мои фотографии и пишут "эта красавица создана для тебя". Ты уже выучил тела моего географию, знаешь меня лучше, чем самого себя. Но все говорят, что раз красивая, значит не одинокая. Повторяют, что для меня найдётся принц на белом коне. Но ты знаешь, на моей груди есть рана глубокая, боль растекается и задерживается во мне. Стройные ноги, со скрытыми ранами цвета сливы, о таких говорят, о таких почему-то мечтают. Но какая разница, что ноги красивые, если к тебе бежать мне что-то мешает? Дальше короткая юбка сводит мужчин с ума, цвет не важен, но только не чёрная. Но я готова сама одномоментно сойти с ума, потому что тебе плевать на меня, независимо от того, в чем я. Тонкая талия, пожалуй даже осиная, такую все мечтают держать взглядами и руками. Но почему пока её ночью кто-то сжимает сильно, ты где-то отдыхаешь со своими друзьями? Взлётные полосы плеч и посадочные ключицы, новые пассажиры влюбляются каждую пилотом назначенную минуту. Но почему я должна летать металлической птицей, если хочу тебе петь о любви каждое утро? Волна волос плеснулась по щеке, так многих часто здесь ласкал прибой. Зачем же я тону в людской реке, когда ты тонешь там, в другой? А губы, губы, говорить о них готовы все поэты на земле. Я не готова целовать других, пусть даже ты останешься во мгле. И лишь глаза всю правду выдают, я потому их часто опускаю. Пусть про меня тебе ещё сто лет поют, да, я красивая,
Но счастья без тебя не знаю.