Тону
в рыжеволосой пучине —
Нету причины, но мы оба там.
Мятежными зубами
я встречу выгрыз и выбрал.
Для меня неприкасаема.
Свои собственные травмы —
знаю ли я.
Словно в брошенном на перроне
трамвае —
озноб судорогу вменял, мешая брючину
и рукав.
Смотри на облака и закат, будто не мы там,
а нас осудят ромашки воротниками арлекина.
Тухнет их жёлтый запал в середине, дышащий порами,
выеденый гусенечными норами.
Ты ощутила достаточно, как моя голова
тяжела,
В ответ словами меня — брала и жгла,
Так что —
рубцами на предплечье зарубилась
шкала.
И если я за день постарел,
перестал быть поэтом;
то звезды об этом
расскажут тебе.
Свидетельство о публикации №123053000378