Cherchez la femme... Да не дай бог

"Любовь - это хлор", как кто-то сказал, чудесная хворь, блаженный бальзам, изнутри всё разъест и отлынуть нельзя.
Желанная нежность что неизбежна тормошит залежи счастья и щедрости,
И я растаявшим щербетом тая в себе лепты столько лет переродился во вторчермет.

Раны рваные и удушие от твоего равнодушия, и я потрёпанной Каркушей в клубок свернулся в самой глубине ракушки.
Извечно увековеченно-извурски изувечен, в своей агонии и боли безупречен, ничтожен и смешон в своей печали, в довесок твои пальчики по моим нервишкам забренчали.
По тоске доковылял от Серебряного Бора до Обводного канала, память чувства наколяя доканала и на дно Обводного я камнем канул.

Дарую своё нутро, его прими, бога ради, кишкой обматаю как бантиком, нате-ка - такая вот некроромантика.
В каждой своей строчке я трагически погиб, с каждой буквой обнажаясь стал душонкою нагим,
И всеми этими витьеватыми речами я лишь хочу сказать, что сильно по тебе скучаю.

Ты мне бога втридорога, от того судорогой внутри вибрирует миокард, но меня рви как врага.
За тобой от Вормира до Миргорода, от Мордора до Самарканда, от Новиграда до Анор Лонда,
Задрыпаным выбл*дком-битардом через редуты высотой с Кадат.
Вверх по скалистому Нгранеку, через реку Стикс и Рагнорёк, пробреду сквозь Рыжий лес и город Роркх.
Таких подвигов не видовал и Геракл, за любовь волю богов забраковав перечу я речам оракула,
Ведь это нечто что внутри, взращённое любимой, превосходит раза в три все божественные силы.

Обнажала обожая, горло голое губами обжигала,
Всю исцеловала мою кожу из целлофана, связав блаженно истязала высясь надо мной левиафаном.
Без тебя чертовски сложен каждый божий день прожитый, я сложен в оригами из бумаги сожженой хоть и отмороженый.
Я выложу тебе сердечко из своих переломанных позвонков и без конечностей спляшу под звон оков,
Расскажи, как жить мне и на кой если в койке не с тобой?!

Прости, но я всё ещё скучаю,
Скучаю по твоим ключицам и плечам,
Я скучаю по нашим посиделкам чайным,
Жутко скучаю по тому как ты вечно ударялась о мою голову нечаянно,
Скучаю по прогулкам вечерним, объятиям размякчающим и Малаховке замечательной,
Скучаю по поцелуям нескончаемым и нашим обжигающим ночам.

Завтрa я уеду от тебя ещё дальше.... Что скажешь?
Лично у меня в груди от боли колюще-режущей зияющая трещина.
Я устаю любить, но не в силах перестать, неустранима ведь эта искренность и страсть.

"Я никому не дал, а так же никому не дался в объятия", на мне не проклятая печать, но любовное заклятие.
"И если плохо тебе - помни номер парадной", ты хоть прокляни меня но тебе всегда буду рад я, двери открыты в мой будуар.
Люди исчезают для людей, и ничего страшнее представить не в силах,
Я истязаюсь в этом аду каждый день, но помучаюсь ещё, раз уж ты попросила.
Не принимаю но смиряюсь, разве что осмелюсь тебе во сне явиться нежным сиянием,
На память себе оставлю дыры в груди зияние.
И всё же в безумии безудержно ищу тебя на улицах города, в прохожих,
Я бы от бессилия заплакал, с горя, но уже полностью иссохший.

А помнишь мы хотели завести акиту проходя под поклонами ракит?
Я тебя объятиями укутаю словно щёлка лоскуты.
Твоя улыбка стоит многого, твои глаза видят меня наголо,
В плане святости ты выше меня на голову, потому принесла свет огня в моё тёмное логово.
Я так хочу снова целовать твои бёдра, от эйфории запрокинув голову губами коснуться горла,
Так хочу чтоб взгляд твой пронзал словно свёрла, и молюсь чтоб мы встретились скоро.
Таю снежинкою на языке при твоих прикосновениях, мы взаимосвянные звенья,
Раздень меня, коснись груди рукою и меня хлеще травы накроет.
К тебе рвусь из забвения стремительнее обезумевшего зверья,
Не поддаваясь горю, хоть в печёнках чувствую: червячок туннельчик роет.


P.S.

Я чувствую, ощущаю как исчезаю из твоей жизни, и это меня очень сильно пугает. Душонка словно соскользнула с карниза наблюдая за мокрым асфальтом с высоты мысли полёта. Ты меня желанно забываешь, а я ужасы пожинаю.