Люди. Леонид Фокин. Письмена на рыбе

.





ПИСЬМЕНА НА РЫБЕ (ТРОПЫ ЕДИНОРОГОВ)



Содержание

– Где камень выцвел, там цветет закат
– От железнодорожного вокзала
– Портовый дым окрашивает утро
– Не сквер – из мокрых листьев паспарту
– Две женщины в одной. Не приговор
– К булыжной мостовой еще прилипнет
– Насквозь продует ветер каждый шаг
– Одной ногой в носке с дырявой пяткой
– Должно случиться: черные счета
– Произошла ошибка: светлый холст
– Я в голубом кофейнике сварил
– Бар освещен гигантскими цветами

========================_te_=======




***
Где камень выцвел, там цветет закат,
мышиным писком рассыпаясь в небо,
зерном из звезд, всходящим синим хлебом,
срывающим засовы вечных врат.

В свечения укутывая сад
поземкой млечной, оставляя слепком
боль двойников, их радостную слепость,
за райским яблоком иссохший взгляд
на вещи снов, на первобытный шелест
трамвая, проскользнувшего в депо,
на рыжее осеннее пальто,
на поцелуй дождя, на листьев нерест
идущих к устьям цвета, где никто
уже не помнит майскую их прелесть.


***
От железнодорожного вокзала
срываются свистящие огни
в небесные карманы дней усталых,
сбивая с тонких ножек таганы,
Расплескивая рис с кипящей сталью
оплавных чувств разграбленной казны,
где вглубь зрачков сползают сонно дали
с кирпичной, сто раз крашенной, стены
И я вдруг оживаю черной кошкой,
перебегающей гудящий путь,
на каждом отпечатке лапы ртуть
луны дрожит шагреневой подложкой
души, в которой  вызрела застежка
и настежь распахнуть готова грудь.


***
Портовый дым окрашивает утро
в цвет мертвой рыбы в бледных валунах,
вплетая в облаков густые кудри
мысль о напрасных, в общем-то, делах.
Их отложить пусть нелегко, но мудро
за круг штормов на сломанных часах,
ополовинив будничные сутры
гармошкой с западающими «ах»,
Чтоб сторожами с кислыми усами,
чадящими всё тот же беломор,
обмолвиться небесными дарами,
переводя дыхания курсор
от проходной к табличке технадзор,
за горизонт к какой-нибудь Панаме.


***
Не сквер – из мокрых листьев паспарту,
в котором гибнет замшевая Троя
и распивают «три семерки» трое
философов за трешку поутру.

А в их глазах тоска больных детей
и катит глобус неба скарабей
пустыней лет в пустыню однозвучий,
Где все казалось бы таким певучим,
но в глубине открытого окна
любого, только тьма и тишина
и даже серый кот – тень серой тучи…

Мне кажется я жил, когда-то, здесь,
но вышел в пустоту и вышел весь
к опавшим листьям во дворе, до кучи…


***
Две женщины в одной. Не приговор.
Одна молчит, вторая бьет посуду...
Я верю той, которая забудет
Мою измену, долгий разговор...

Три женщины в одной. Не перебор.
Одна верна сошедшему к ней Будде,
Вторую мучает опять простуда,
А третья незаметна в складках штор,
Глядит в окно...
Свет фонарей не прячет
Отцветшие кусты сирени, плачет:
Отмаялась, что ей тоска-печаль...

Четыре женщины в одной, качает
Одна из них ребеночка, венчая
Его слезой проявленную даль.


***
К булыжной мостовой еще прилипнет
лиловый сумрак затяжных дождей,
Диск солнца в тучах – треснувший подшипник
на колесе вселенских миражей,
Прокручиваясь, то вороной всхлипнет,
то зашипит седой листвой с дрожжей
осенних хворей… Виды однотипны
на улицы с небесных этажей,
Где песья свора растянулась дымкой
от ленина до маркса и сквозь сквер
вылизывает блох из фотоснимка,
где мы с тобой еще идем в обнимку,
но кто-то из двоих стал невидимкой,
на много лет вперед подав пример.


***
Насквозь продует ветер каждый шаг
от фонаря кривого до подъезда
и что ни липа – то зеленый флаг
трепещущий во славу майских съездов.
 
Давно в цене экскурсии в гулаг,
до колымы, до северных уездов...
Пишу письмо мол эдак, натощак,
завис пингвином где-то «до» и «между»…

Рисую снег на звездах, на словах,
гуляющих как пьяная невеста
и вешаю на ветку медный крестик
осины той, что поцелуй и прах
примерила к распятому в годах,
раскрывшему себя благою вестью.


***
Одной ногой в носке с дырявой пяткой
проваливаясь в неподвижный сон
играю сам с собой в ночные прятки,
считая на того, кто выйдет вон,
На одного из двух в зеленой майке
с пятном от шпрот… Упрямый эпигон,
поход на Фивы занесен в тетрадку
стишком, похожим на вечерний звон.

Притихла боль и растворенно-сладко
варенье слов прокапало в рассвет
на мокрую некрашеную лавку,
каких-то сто, за миг прошедших, лет;
На клен, на козырек фруктовой лавки,
на тех людей, которых больше нет.


***
Должно случиться: черные счета
за бледно-голубое небо Рима,
за письмена на рыбе, за Христа,
за преломленное над камнем имя.

Сто приговоров за одно «прощай»,
с улыбкой грустной уличного мима.
Сто казней в день, усталость палача
сродни моей и неопровержима,
как знания трехдневной стрекозы,
повисшей над цветением лозы…
Кто видел это, кто опишет словом?
Когда года прошедшие – зола
и будущее выцвело дотла
под ледяным, завещанным покровом.


***
Произошла ошибка: светлый холст
оплачен майским днем, а мой – ноябрьским…
на вашем кисти взмах – легко, внахлёст,
а на моем, как будто след от швабры,
куда-то тащится не свеж, не прост…
С любого ракурса размыты кадры,
то видится в березах россыпь гнезд;
то мутные глаза и рыбьи жабры;
глубинный дождь, вскрывающий дома
лучом, из тучи выпавшего света;
у задней двери в магазин полеты
и в луже две страницы из Дюма,
и отраженная в той луже тьма,
в них ищет связь с предвестьем двух заветов.


***
Я в голубом кофейнике сварил
тебе и мне безумно вкусный кофе
и струйка дыма очертила профиль,
и для стихов достаточно чернил…

Белеет на твоих губах ваниль
горячая, глинтвейновая… В штофе
крепленное на сотни страстных миль
дыханье неизбежной катастрофы,

штормов, переводящих слово «нет»
на языки островитян, на запах
муссонов, придвигающих рассвет
к зеленым волнам и еловым лапам
и все равно восток ли ближе, запад
в нас океан на миллионы лет.


***
Бар освещен гигантскими цветами…
Не лепестки – страницы древних книг,
Я пью сегодня сингапурский клинг,
Любуясь на закате кораблями,
Читаю небо вместе с облаками
волошинскими, бунинскими, сдвиг
времен внутри нас и времен над нами…
Пью леденяще-ледяной long drink…
Читаю вслух прожилок тонких строки,
Как будто это лунные протоки,
А эхом плеск волны и чаек крик
Сплетают в косы дымку на востоке,
Еще вчера немыслимые сроки,
Потоки слов в один короткий миг.








.