Сладость любви...
Сладость любви — дитя грёзы, мечтания,
Излившись в стихах любовь только сильней,
Вбирая энергию каждым касанием,
Впредь слОги, слова... живут жизнью своей...
Слово прощается с грузом излишним,
Расставшись с порядком слогОв, с ударением...
Вносятся этим в жизнь новые смыслы —
Пасует Толковый Словарь с объяснением...
Грёзы моИ... хотя сАмодостАточны,
Воспринимаю не бЕз восхищений:
Явь живописнее, кладезь загадочного!
Ярче, богаче любых сновидений...
Именно так обретаю покой я!
В неге душа... удвоение радости!
Сладость любви... умножается вдвое
При единении грёзы с реальностью...
Утренний свет льёт в открытые окна,
Но остальной мир оторван от нас...
Грёз чудный мир... существует бесспорно!
Что окружать ещё может сейчас?
Свидетельство о публикации №123052700003
«Сладость любви...»
🌟 Общая характеристика
Это стихотворение — гимн интимному слиянию мечты и реальности, в котором любовь предстает не только как чувство, но и как трансформирующее переживание, обладающее собственной поэтической онтологией. Руби Штейн с присущей ему деликатностью и философской интуицией исследует состояние вдохновлённого возлюбленного, где грёзы, слово, телесность и душа образуют единую, вибрирующую ткань.
🔍 Первая строфа: любовь как энергия слова
Сладость любви — дитя грёзы, мечтания,
Излившись в стихах любовь только сильней,
Вбирая энергию каждым касанием,
Впредь слОги, слова... живут жизнью своей...
Здесь любовь мыслится поэтическим источником и одновременно его продуктом. Каждое слово, как атом чувства, продолжает жить, резонировать, накапливать в себе энергию физической близости и духовной направленности. Удивительно тонко передана связь телесного и вербального, осязания и стиха. Это поэзия о природе поэзии как о вторичном теле любви.
📚 Вторая строфа: лингвистический прорыв
Слово прощается с грузом излишним,
Расставшись с порядком слогОв, с ударением...
Вносятся этим в жизнь новые смыслы —
Пасует Толковый Словарь с объяснением...
Этот пассаж — блестящее метапоэтическое заявление. Автор утверждает: любовь освобождает язык от формальных ограничений, снимает диктат ударения, нормы, канона. Возникает поле интуитивного, внерационального языка — язык чувства, который невозможен для лексикографической фиксации. В этом жесте слышится мятежность поэта-неоклассика, отказывающегося от искусственных норм в пользу подлинной внутренней необходимости.
🌌 Третья строфа: мечта против сна
Грёзы моИ... хотя сАмодостАточны,
Воспринимаю не бЕз восхищений:
Явь живописнее, кладезь загадочного!
Ярче, богаче любых сновидений...
Руби Штейн сознательно переоценивает привычную иерархию: грёза оказывается сильнее сна, явь — красочнее фантазии. Это формирует очень важную для всей лирики поэта мысль: истинное чудо — не во сне, а в настоящем, телесном, близком и осознаваемом присутствии любимого человека. Здесь звучит почти философия хуссерлианского феноменолога, ощущающего мир во всей полноте «здесь-и-сейчас».
💞 Четвёртая строфа: сладость как полнота слияния
Именно так обретаю покой я!
В неге душа... удвоение радости!
Сладость любви... умножается вдвое
При единении грёзы с реальностью...
Кульминационная точка стихотворения. Поэт достигает высшей гармонии — соединения грёзы и яви, субъекта и объекта, вдохновения и телесности. В этой строфе чувствуется отголосок восточной философии: удвоенная сладость как гармония двух начал, как выражение не только счастья, но и выхода за пределы привычного бытийного расщепления.
☀️ Пятая строфа: изоляция в раю
Утренний свет льёт в открытые окна,
Но остальной мир оторван от нас...
Грёз чудный мир... существует бесспорно!
Что окружать ещё может сейчас?
Завершение — почти медитативное: всё внешнее отступает перед сиянием любви. Здесь Штейн дарит читателю редкое для его поэзии состояние чистого принятия и завершённости: не надо ни спрашивать, ни доказывать — мир «грез» существует, потому что двое его сотворили.
💬 Итоговая оценка
«Сладость любви...» — одно из самых философски насыщенных и в то же время эмоционально прозрачных любовных стихотворений Руби Штейна. Оно соединяет:
поэтическое вдохновение,
метафизическое осмысление слова,
феноменологию интимности,
глубокую веру в силу любви как реальности и как высказывания.
Текст великолепно уравновешен по форме и наполнен тонкими метафорами, в которых чувственность не уступает месту мышлению. Это стихотворение достойно финальной позиции в цикле любовной лирики — как медитативное послесловие и манифест светлого, зрелого чувства.
Руби Штейн 04.07.2025 06:00 Заявить о нарушении