Вольные переводы поэзии Андрея Белобоцкого

К  Андрею Белобоцкому у меня давний и пристальный интерес – яркая личность,  творческое наследие которог признается культурологами Беларуси, Польши и России. Не случайно: Ян Белобоцкий родился в Пшемышле, образование получил в Слуцкой кальвинистской гимназии, открытой в 1624г. Янушем Радзивиллом,  и продолжил в европейских университетах. Совершенствовал языкознание, философию, богословие в Италии, Франции, Германии. Реформаторские взгляды сдали его недругом отцов – иезуитов, обредших сильное влияние на наших землях в XVII веке.  Он вынужден был бежать на российскую сторону через Могилёв и Смоленск ко двору регентши Софьи, принял крещение в правослвие и стал Андреем. Обрел новыго недоброжелателя в лице Сильверста Медведева. В Москве он написал все свои лучшие философские и богословские труды.
В 1686 – 91г. входил в состав известной посольской экспедиции Федора Головина в качестве переводчика и сыграл видную роль в переговорах с китайской стороной. Работа миссии растянулась на шесть лет и отчитываться Головину за её результаты пришлось уже перед Петром I. Российская империя получила границу по реке Амур на столетия вперед.
«Пентатегиум», написанный в 1692 г., после поездки на Дальний Восток, является образцом силлабической поэзии, характерной для конца XXVII и начала XXVIII веков. Написаны все пять частей, вероятно, под влиянием немецких поэтов, стихи которых наш герой знал. Сохранился единственный список на старославянском языке.
Увы – ни портрета, ни точных дат рождения и смерти Андрея (Яна) (после принятия  Белабоцкого неизвестны. Есть мнение, что последние годы жизни он прожил в Могилёве.   

Пентатеугум. 
Книга объёмна. Вольные переводы – попытка изложить её содержание современным языком.  Результатом моих изысканий стали предлагаемые вам отрывки творения нашего земляка. 

1.Тяжкие времена
 Сюды, сюды поспешайте, монархове мира сего.
Песней моих послушайте, власть чина церковнаго.
Цари, князи с болярами, вельможа купно с рабами,
Усопший ту з нами живущий изгнанцами.

Смиренный поклон вам, избранники этого мира,
Монархи, князья и купцы, и церковная власть.
Внимаю к изгоям - изгнанником с общего пира
Тревожу усопших, прошедших земную напасть.

Мне тяжко – стук сердца, глаза и рассудок в тревоге,
Слезами надорваны жилы и кости натужно хрустят.
Потехи отвергнуты, шум и веселье не могут
Унять ожиданье, мучительный страх живота.

Мне грезится: грозы, метания, страх - повсеместно
Смятенное солнце и зной предвещают печаль.
И в огненных лозах сгорают Христовы невесты
Их стоны уносятся шквальными ветрами вдаль.

В предместьях дымятся слезами вспотевшие камни
Сурово внимает стенаньям небесная твердь.
И бурное море людей, осознавших закланье,
Средь чада и пламени падает ниц на горе.
2.Муки людские
Молчание в мире стает, в пепел созженным докола,
Ночь темна от моря встает, не звонят нам колокола.
Птица не поет, конь не ржет, лев и бык не рычит,
Пес, волк не выет, не ревет медведь, барашек не бечит.

Мне кажется стонет сожженное в пепел молчанье,
В нём колокол нем и не воют собаки в ночи.
Заснули пернатые, нет лошадиного ржанья,
На дальних холмах лишь угрюмо рыдают сычи.

Засну – мои сны в лихоманке, полны испытаний,
Как будто бы робостью скован свободный народ…
И матери чрево от скверны дитя не спасает
Каким не родится – согбенным и нищим умрёт.

…И некто с оскалом, лесного разбойника злее,
Зачатый с животною страстью, втуне, впопыхах,
Тиранит людей, что разумней и взором светлее,
И держит в неволе, во всех обвиняя грехах.

Но в гневе народ открывает ворота, срывая запоры,
И рати, готовые к схватке, сомкнулись в строю.
И несть им числа этим витязям знатным, отборным,
И в помощь им бог – они грозные песни поют!


3.Гнев Великого Судьи
 Судия в гневе, ярости, на престол судный садится.
Твердь небесна аки трости тресется, земля потится.
Осужденны места ищет, рад бы быти под землею,
На очну ставку не хощет пред прегневанным Судиею.

В гневе великий Судья на высоком престоле,
Небо и тверди земли содрогнулись пред ним.
Мест для спасения всем осужденным  на воле,
Нет – пусть трепещут, как ветер качает тростник.

Все, как один, попадут на досмотр этот грозный,
Все, кто от плоти Адама внутри поколений зачат.
Совесть чиста – у престола собранье народа,
Грешник – ступай, где из пропасти крики звучат.

Сердце и плоть угасают, но душам тревожно -
Бог посылает гонцов потаенное зло разыскать.
В мыслях, словах и делах – утаить невозможно,
Каждому мзда – на таком приговоре печать!

И, повинуясь,  его высочайшего смыла указу,
Праведных духов бесплотных выходят полки.
Во исполнение воли – собранье осужденных сразу
Строят рядами сплошными  у правой и левой руки.

4.Хула голодных  сытым
 Аз алках, вы пировали, просил у вас милостыни,
Вы же ми отказывали, не дали хлеба крошины.
Но ваш голод отменной был, людей, что хлеб, снесте цело,
Алчи вечно, кто тако жил, такова мзда, яко дело.

К вам, пировавшим, голодный протягивал руку -
Хлеба за вашим столом не хватило его накормить!
Ждите же, алчные, мзды – за дела ваши адские муки
Вы заслужили и будете вечно носить.

Брюхо разъели и ходите, им словно бочкой качая
Всех работящих людей заморив, в нищету обрекли
Только затем, чтобы чрево лелеять своё! Но скучайте -
ждите поста! От того, что сварили вам и напекли

Вас он избавит навеки! Напомнит про лето и жажду,
Жниц, что на солнце пеклись и не видели капли воды -
Их иссыхало нутро! Вы ж купались в вине и меду
Муки танталовы ждут вас в грядущем аду!

Бахус, ваш дед, щедро кружки  свои наполняет,
Винные бочки пустеют, последние капли на дне!
Знайте же, сытые - жаром смола освежает,
Грешные души в кипящих котлах на огне!
   
5.Гнев замерзающих
 Аз в морозах наго ходил, дрожах у вас под окнами,
Одежды на мя не положил никто, не покрыл шубами.
Стужа тресла зубы, кости, погретися не пустили,
Смех вам бысть з моей нагости, в леднике будете жили.


Под вашими окнами голый ходил, как  старик,
Одеждой, да хоть и плохой,  мне никто не помог.
Зубами стучал на морозе – никто не пустил на порог
За эти издевки и наглость вам будет извечный ледник.

Изрядно собрали вы доброго платья в свои сундуки -
Шубейки и шубы, кафтаны, рубахи, цветные платки.
Меха – горностаи и белки, да рыжей лисицы хвосты
Готовы укрыть и согреть, не позволят простыть!

Внемлите: овчины простой мне судьба не дала обрести,
Смотрите: нагим я пришел и нагим мне придется уйти.
Когда ваш черед подойдет по морозу, шатаясь, шагать -
Не дам и рогожины вам, не желая ничем помогать.
* * *