О диктатуре пролетариата и разделении властей

Статья задумывалась как рассуждения о вопросах применимости принципов современной парламентской демократии к системе органов власти будущего социалистического государства. По мере работы пришел к выводу, что необходимо раскрыть содержание понятия диктатуры пролетариата как сущностной характеристики «государства иного типа». Поэтому начать хотелось бы с небольшого эпиграфа собственного сочинения.

Буржуазная демократия
Повсеместно, не только в России –
Либеральной прикрытая фразою
Диктатура буржуазии.

Вот поэтому в борьбе классовой
Незастенчиво, но культурно
Мы ответим гуманной и массовой
Пролетарскою диктатурой.

Положению о диктатуре пролетариата в марксистской теории придается столь важное, принципиальное значение, что с ним напрямую связывают принадлежность к марксизму или оппортунизму. Несмотря на то, что не у всех коммунистических партий в программные документы, требования и лозунги включены слова о диктатуре пролетариата, любой честный коммунист всегда признает, что он стремится и борется именно за будущее государство диктатуры пролетариата.
Вместе с тем понимание этого термина неоднозначно не только в обществе в целом, но и среди «леваков» и самих коммунистов.
Энциклопедия марксизма (https://www.esperanto.mv.ru/wiki/) называет диктатуру пролетариата научным определением сущности государственной власти пролетариата и всей политической системы, устанавливаемой в результате ликвидации капиталистического строя и разрушения буржуазной государственной машины. Завоевание диктатуры пролетариата составляет основное содержание социалистической революции, является необходимым условием её победы. Революционная диктатура пролетариата есть государство переходного периода от капитализма к социализму, функции которого состоят в использовании власти пролетариатом для подавления сопротивления эксплуататоров внутри страны, закрепления победы революции, обороны от агрессивных действий международной реакции.
Вместе с тем распространено понимание, что это предложенная Марксом и развитая Лениным концепция осуществления власти, предполагающая централизацию власти и управления, использующая преимущественно насильственные методы, ограничивающая «общедемократические» права и свободы.
Как отмечено в Википедии, во всех 50 томах (в 54 книгах) 2-го издания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, составляющего в общей сложности около 45 тысяч страниц, термин «диктатура пролетариата» был употреблён всего семь раз: Маркс употребил его четыре раза, Энгельс – три. Оба они никак не конкретизировали это словосочетание и не написали по отдельности или вместе о диктатуре пролетариата ни одной специальной статьи.[1]
Употребляя этот термин, классики указывали на диктатуру пролетариата как на «необходимую переходную ступень к уничтожению классовых различий вообще, к уничтожению всех производственных отношений, на которых покоятся эти различия, к уничтожению всех общественных отношений, соответствующих этим производственным отношениям, к перевороту во всех идеях, вытекающих из этих общественных отношений».[2] В «Критике Готской программы» Маркс делал вывод: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».[3]
Каутский определял диктатуру пролетариата как «его господство на основе демократии». Ссылаясь на Маркса, он писал, что «диктатура пролетариата была для него состоянием, которое необходимо вытекает из чистой демократии при преобладающем положении пролетариата». Каутский также отмечал, что диктатуру пролетариата как состояние не следует смешивать с диктатурой как формой правления.[4]
Полемизируя с Каутским, отвергая его позицию «чистой демократии», Ленин призывал определять прежде всего классовую природу власти, классовый характер государства. Вслед за Энгельсом Ленин рассматривал государство как «машину для подавления одного класса другим, и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархии» и характеризовал буржуазную демократию как диктатуру буржуазии, при которой формально провозглашенные права личности и демократические свободы лишь маскируют существующее социально-экономическое и политическое неравенство, эксплуатацию и угнетение. «Всякое государство есть машина по¬давления одного класса другим и что самая демократическая буржуазная республика есть машина для угнетения пролетариата буржуазией». Верный такому подходу Ленин писал, что и «революционная диктатура пролетариата есть насилие против буржуазии», обязательным условием которой «является насильственное подавление эксплуататоров как класса и, следовательно, нарушение «чистой демократии», т. е. равенства и свободы, по отношению к этому классу».[5].
Сказанное нисколько не умаляет созидательную роль диктатуры пролетариата как в сфере организации общества, присущую каждому государству, так и в сфере замены прежних, капиталистических производственных отношений новыми. Тем не менее, с ленинским работами связано популярное понимание диктатуры пролетариата, как власти, опирающейся на насилие и отрицающей «демократические принципы». В частности, Ленин писал о диктатуре пролетариата, как о власти «не разделяемой ни с кем и опирающейся непосредственно на вооруженную силу масс»[6], которая, завоёванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, не связана никакими законами.[7]
И здесь я не удержусь от неуместной иронии. Власть, не связанная никакими законами есть беззаконие. А если диктатура пролетариата есть власть, не связанная никакими законами, значит диктатура пролетариата есть беззаконие пролетариата. Мда.. «Даёшь беззаконие пролетариата», – так себе лозунг.
И наоборот, если буржуазная демократия есть диктатура буржуазии, т.е. власть, не связанная никакими законами, т.е. беззаконие буржуазии, получается, что беззаконие буржуазии – это демократия.
Все это напоминает оруэловский новояз. Однако, если применить метод «от противного», то получится, что если диктатура пролетариата есть беззаконие пролетариата, то закон (право) пролетариата есть демократия; и наоборот, если беззаконие буржуазии – это демократия, значит буржуазный закон – это диктатура.
Вот такая выходит «диалектическая» игра слов и смыслов.
Ленин, следуя классической марксистской терминологии, особо выделял роль пролетариата, но не сводил новый тип государства к господству только пролетариата.[8]  Он писал, что диктатура пролетариата «есть особая форма классового союза между пролетариатом, авангардом трудящихся, и многочисленными непролетарскими слоями трудящихся»[9].
В своей краткой одноименной статье, предварившей выход известной брошюры имени Каутского и опубликованной в Правде 11.10.1918,[10] Ленин также называл диктатуру пролетариата не формой правления, а «государством иного типа» – пролетарским государством, отличным от рабовладельческих, феодальных и капиталистических типов государств, – целью которого является уничтожение всяких классов и классовых различий.[11]
Ленин, как до него Маркс и Энгельс, считал выборность и сменяемость всех должностных лиц обязательной, неотъемлемой чертой политической системы диктатуры пролетариата, что уже само по себе не может характеризовать диктатуру пролетариата как диктаторскую форму правления. Излишним будет напоминать, что гигантское, всемирно-историческое расширение демократии при диктатуре пролетариата Ленин видел в изъятии материально-технических ресурсов у буржуазии и передаче их трудящимся, что должно было превратить формальную, зависимую от капитала «демократию для богатых» в демократию для бедных.
Таким образом, можно сказать, что буржуазная демократия является демократией потому, что обеспечивает политическое представительство и власть широких слоев господствующего класса, и является диктатурой потому, что обеспечивает власть ТОЛЬКО господствующего класса, составляющего меньшинство населения. В ходе революции и на первом этапе социалистического развития буржуазная демократия, т.е. диктатура буржуазии, должна быть заменена диктатурой пролетариата, т.е. государством классового господства пролетариата, государством самой широкой и массовой демократии для и среди пролетариата, а шире – трудящихся, составляющих большинство общества.
Неверно ассоциировать диктатуру пролетариата только с периодом вооруженной борьбы за власть в ходе революции или гражданской войны. Ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин не считали вооруженное восстание единственным способом обретения власти пролетариатом. Они выступали за использование всех форм борьбы против капитализма, подчеркивая вместе с тем, что выбор наиболее целесообразных из них зависит от расстановки и соотношения социальных сил в национальном и мировом масштабе.  Анализируя опыт Парижской коммуны, Маркс писал: «Восстание было бы безумием там, где мирная агитация привела бы к цели более быстрым и верным путем»[12]. Позднее Маркс повторил эту мысль: «Мы должны заявить правительствам: мы знаем, что вы – вооруженная сила, направленная против пролетариев; мы будем действовать против вас мирно там, где это окажется для нас возможным, оружием – когда это станет необходимым»[13]. А Ленин даже в сентябре 1917 г. отмечал: «Наше дело – помочь сделать все возможное для обеспечения «последнего» шанса на мирное развитие революции...»[14]. Свержение господствующих классов всегда будет по своему существу социальным принуждением. Однако формы этого принуждения могут быть различными в зависимости от соотношения классовых сил вообще, характера и меры сопротивления свергаемых классов в особенности.[15] И мирный переход власти в руки пролетариата также означает возникновение государства диктатуры пролетариата, как до того само существование и мирное развитие капиталистического государства означало диктатуру буржуазии.
С концепцией пролетарской диктатуры непосредственно связан и общераспространенный среди коммунистов тезис о необходимости слома (уничтожения) управленческого аппарата буржуазного государства и замене его новой, социалистической системой властных органов в ходе социалистической (пролетарской) революции. Тезис этот основан на предисловии к немецкому 1872 г. изданию Манифеста коммунистической партии, в котором Маркс и Энгельс писали, что Парижская «…Коммуна доказала, что рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить её в ход для своих собственных целей». При этом классики делали ссылку на немецкое издание Воззвания Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих «Гражданская война во Франции», «где эта мысль развита полнее».[16]
 Указанное Воззвание посвящено анализу деятельности Парижской коммуны, однако так же не содержит подробного обоснования данного тезиса, за исключением формулировки о задачах Коммуны в части формирования ее властно-управленческого аппарата: «Задача состояла в том, чтобы отсечь чисто угнетательские органы старой правительственной власти, ее же правомерные функции отнять у такой власти, которая претендует на то, чтобы стоять над обществом, и передать ответственным слугам общества».[17]
Как видим, здесь речь не идет о полном сломе структур и институтов старого государственного аппарата или об отрицании принципов его организации. Говоря о передаче «правомерных функций» старой власти, классики настаивали на их передаче подлинным представителям («ответственным слугам») общества, а уж в каких организационных формах (старых или новых) они будут работать, –  об этом они умолчали, вероятно, потому, что вопрос этот не столь значим и может быть решен в каждом конкретном случае, исходя из конкретных обстоятельств.[18]
В подтверждение тезиса о необходимости полного слома старого государственного аппарата часто приводят цитату Ленина: "Революция должна состоять не в том, чтобы новый класс командовал, управлял при помощи старой государственной машины, а в том, чтобы он разбил эту машину и командовал, управлял при помощи новой машины". Но это не полная цитата, ей предшествуют следующие слова: «Суть дела совсем не в том, останутся ли «министерства», будут ли «комиссии специалистов» или иные какие учреждения, это совершенно неважно. Суть дела в том, сохраняется ли старая государственная машина (связанная тысячами нитей с буржуазией и насквозь пропитанная рутиной и косностью) или она разрушается и заменяется новой».[19]
Как видим, под государственной машиной, которая подлежала разрушению, Ленин имел ввиду не сами по себе органы, учреждения или структуры государственного аппарата, а механизм их подчинения буржуазии, капиталу. Кроме того, он отмечал, что к слому буржуазного аппарата нужно подходить дифференцированно, учитывая, что в каждом буржуазном государстве, наряду с преимущественно-угнетательскими органами и институтами в виде армии, полиции, жандармерии и пр., которые подлежат немедленному слому, есть также такие органы, которые связаны с банками и синдикатами, выполняют учетно-регистрационные функции. "Этого аппарата разбивать нельзя и не надо, – писал Ленин. – Его надо вырвать из подчинения капиталистам, от него надо отрезать, отсечь, отрубить капиталистов с их нитями влияния, его надо подчинить пролетарским Советам, его надо сделать более широким, более всеобъемлющим, более всенародным».[20]
Тем не менее в массовом коммунистическом мейнстриме прочно укрепилась оценка самой системы органов власти капиталистического государства (без учета ее политических, идеологических, кадровых «приводных ремней», «нитей влияния») как враждебной интересам рабочего класса. В отечественной истории распространению этой точки зрения способствовало также то обстоятельство, что к октябрю 1917 года в стране сформировалась система советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, ставшая альтернативой парламентской республике и опорой большевиков. Этот факт зачастую воспринимается как естественное и безусловное подтверждение необходимости уничтожения прежнего государственного аппарата для последующего построения социализма.
Но надо учитывать, что Ленин призывал к слому старого государственного аппарата в результате именно вооруженного восстания. У него нет работ, посвященных реформированию или строительству государственного аппарата в случае прихода коммунистов к власти мирным путем, который, как показано выше, теоретически он вполне допускал.
Во-вторых, Ленин был прежде всего действующим политиком, который работал в условиях революционной ситуации в России. Его тексты – это не универсальный учебник по марксистской теории, а размышления и предложения по разрешению сложившейся революционной ситуации в интересах пролетариата, по выбору тактики большевистской партии в конкретных исторических обстоятельствах. В условиях двоевластия, обостряющегося противостояния советов и временного правительства, перешедшего в вооруженную борьбу, подавление, уничтожение конкурирующего центра власти со всеми его структурами и элементами представлялось наиболее быстрым вариантом окончательного разрешения спора о власти. Имея альтернативную, пусть стихийно складывающуюся и незрелую, но вполне легитимную систему властных органов, нерационально пытаться заполучить в свои руки прежний, слабеющий и неэффективный аппарат государственного управления. Именно советы стали революционными органами власти, а система советов, совмещающих законодательную и исполнительную функции, теоретически  виделась как основа политической системы и государственного строительства нового государства – диктатуры пролетариата.
Однако, если переход власти в руки трудящихся возможен мирным путем, то разве не прежний государственный аппарат, со всеми его министерствами, ведомствами и службами становится аппаратом новой, уже пролетарской власти? Не прежнюю ли систему государственных органов занимают коммунисты, рабочие и крестьяне?
Очевидно, что в таком случае, по крайней мере на начальном этапе, коммунистическая власть будет использовать прежнюю систему государственных органов. А необходимость ее замены будет зависеть от того, сможет ли какая-либо новая система органов власти обеспечить их более эффективную работу.
Парламент, министерства, полиция, армия, суд сами по себе не угнетают и не эксплуатируют трудящихся. Это всего лишь организационные институты. Важно какой власти служат эти институты. Политическое господство обеспечивается не за счет системы и структуры органов власти, каковые могут быть различны, а в первую очередь за счет экономического и потому социального и политического господства какого-либо класса. Господствующий класс реализует свою власть через государственные органы, но не они служат ее источником. Его власть вырастает из массы экономических и политических отношений, ими подпитывается и функционирует за счет многочисленных механизмов социального взаимодействия, включая и культурную гегемонию, о которой писал Грамши.
Структура органов государственно-властного управления в системе буржуазной демократии формируется таким образом, чтобы обеспечить учет и выражение интересов максимально широких слоев господствующего класса. Это повышает устойчивость власти. Потому, если сложившуюся в капиталистическом мире систему представительной демократии (со всеми ее организационными, правовыми, идеологическими институтами и принципами) рассматривать в отрыве от ее классовой природы, в идеальном виде, как рабочий механизм демократии, то необходимо будет признать, что в современном виде эта система в основе своей имеет глубоко разработанную доктрину, логична, внутренне не противоречива, конструктивно устойчива, вполне эффективна, и главное – до сих пор актуальна. Так почему же нельзя использовать готовую и развитую систему органов представительной и исполнительной власти, поставив ее на службу уже иному классу – могильщику капитализма?
Возможно, этому препятствует ряд принципов, на которых она основана, и которые считаются несовместимыми, непригодными для социалистического государства. И таких принципов немало. Однако, например, концепция правового государства или вопрос о свободном или императивном депутатском мандате требуют отдельного профессионального разговора.
Давайте посмотрим на принцип разделения властей, который некоторые левые активисты, следуя советской традиции, отвергают.
По выражению Энгельса, «разделение властей, которое… великие философы государственного права с глубочайшим благоговением рассматривают как священный и неприкосновенный принцип, на самом деле есть не что иное, как прозаическое деловое разделение труда, примененное к государственному механизму в целях упрощения и контроля. Подобно всем другим вечным, священным и неприкосновенным принципам, и этот принцип применяется лишь в той мере, в какой он соответствует существующим отношениям».[21]
В уже названной работе «Гражданская война во Франции», рассматривая Парижскую Коммуну как первое в истории пролетарское государство, Маркс писал, что Коммуна была «не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы».[22] Однако надо помнить, что он описывал организацию пролетарской власти в одном, пусть и очень крупном по тем временам городе. Маркс предлагал организовать власть в других промышленных центрах Франции по примеру Коммуны. Говоря современным языком, он писал о городском самоуправлении, но в этой своей работе Маркс не касался вопросов организации пролетарской власти в масштабах всего французского государства. Совмещение законодательных и исполнительных функций, в принципе, характерно для относительно небольших самоуправляемых сообществ, в которых (учитывая численность и масштаб принимаемых решений) не эффективно и затратно формировать сложную систему управленческих органов.
Тем не менее, придавая огромное значение этим выводам Маркса, Ленин выступал за соединение в выборных органах законодательной и исполнительной функций, он отмечал: «Продажный и прогнивший парламентаризм буржуазного общества Коммуна заменяет учреждениями, в коих свобода суждения и обсуждения не вырождается в обман, ибо парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями».[23] В 1918 г. он определил десять тезисов укрепления и развития Советской власти, одним из которых было: «уничтожение парламентаризма (как отделение законодательной работы от исполнительной); соединение законодательной и исполнительной работы. Слияние управления с законодательством».[24] Можно сказать, что Ленин стремился организовать пролетарское государство на принципах самоуправления (типа Парижской коммуны)[25], что соответствовало доктрине постепенного отмирания государства и замене его общественным самоуправлением.
Опираясь на эти слова классиков, теория и практика советского строительства первоначально шли по пути совмещения в советах законодательных и исполнительных полномочий. Советская власть исходила из признания тезиса о единстве власти, о принадлежности всей ее полноты народу, при этом признавая возможность и необходимость осуществления власти народом через своих выборных представителей, а не только непосредственно. (Собственно, из этого же тезиса исходят и буржуазные идеологи.) Выделение в советах исполнительных структур (исполкомов) рассматривалось как разделение функций государства. До 1936 г. исполнительные комитеты, и прежде всего ВЦИК, могли издавать акты, имеющие силу закона. При этом теория разделения властей безжалостно критиковалась как классово враждебная несмотря на то, что ее зачатки можно найти еще в работах Платона и Аристотеля, а практические примеры известны из истории Древней Греции.
Однако уже в Конституции СССР 1936 г. компетенция органов советского государства была строго разграничена, законодательная функция была оставлена только за высшими представительными органами. Также советские ученые-правоведы на протяжении всей советской истории отстаивали независимость советских судебных инстанций и подчинение их только закону.
Постепенно разногласия между сторонниками и противниками теории разделения властей, имевшие порой исключительно терминологический или абстрактно-философский характер, сгладились.[26] Действительно, как ни назови формирование в государстве отдельных законодательных, управленческих, контрольных и судебных органов, разделением властей или разделением функций государства, практической сути дела это не меняет. И тот, и другой термин отражают техническую, а не сущностную сторону организации государственной власти.
Так или иначе, но термин, включая соответствующую теоретическую и идеологическую нагрузку, прижился. И прижился потому, что концепция разделения властных функций государства все еще остается актуальной. На современном этапе социального развития  ввиду многообразия, масштабности и сложности стоящих перед обществом задач народовластие не может обойтись без формирования представительских органов, которые в свою очередь не могут не выделять управленческие (исполнительные) структуры. Онлайн-демократия делает только первые шаги и модели, а «цифровой» социализм еще только собираются с мыслями и представлениями о будущей структуре власти, говорить о немедленном создании центра власти, сочетающего законодательные и управленческие функции, попросту неразумно. А кто с этим не согласен, то пусть честно напишет на своих знаменах «Долой разделение властей» и немедленно развернет соответствующую агитацию.
К чему я вел весть этот текст. К тому, что сейчас, когда в обществе заметен рост интереса к левым и даже левацким политическим доктринам, коммунистическая теория трактуется порой или в духе догматических традиций советского марксизма-ленинизма, или чрезмерно упрощенно и вульгаризировано. При этом такие догматики или вульгаризаторы непременно выступают под знаменем классового подхода к анализу социальных явлений и теорий.
Применяемый в социальном анализе и безусловно необходимый классовый подход порой играет злую шутку со своими приверженцами. Если применять его как единственный критерий научной и политической истины, то борьба с капитализмом нередко сводится к борьбе с различными либеральными ценностями. Иные социальные и гуманитарные (не только правовые) теории и конструкты решительно отвергаются только на том основании, что они используются в буржуазных государствах, подобно тому, как в СССР в начале 60-тых годов отвергали кибернетику, потому что она способствует сокращению рабочих мест.
Буржуазную демократию со всеми ее институтами, теориями, научными концепциями отвергают как классово чуждую, враждебную. Делают это, естественно, ссылаясь на Ленина, который писал об отсутствии «чистой демократии». В связи с чем из изучения выпадают целые пласты гуманитарной демократической мысли, в том числе, посвященные, так сказать, чисто организационно-техническим, схематическим вопросам и вариантам взаимодействия государственных органов – механике демократии.
Никто не оспаривает рабовладельческий, эксплуататорский характер древнегреческих государств. Но никто не отвергает саму идею институциональной демократии только потому, что её придумали треклятые рабовладельцы.
Свободные люди сами создают для себя наиболее удобную и эффективную систему управления (рабовладельцы – для свободных рабовладельцев, буржуи – для буржуев). Почему свободные пролетарии не могут для самих себя использовать хорошо разработанную концептуально и развитую систему теоретических и организационных демократических институтов и принципов? Почему нельзя использовать её просто как готовую схему организации власти, наполнив её уже иным, социалистическим содержанием? Государство пока не отмерло. Как скоро оно отомрет, сказать трудно. Пока сохраняется потребность общества в самоорганизации посредством именно государства, почему не использовать уже известные и апробированные наиболее эффективные методы и принципы организации системы демократического государственного управления?
Вероятно, мешает упрощенный, но абсолютизированный классовый подход, сформировавшийся еще в эпоху противостояния СССР и капиталистического Запада, и отрицающий всё буржуазное. При этом упускается из виду, что многие разработанные в капстранах правовые механизмы логично вытекают из концепции прав и свобод человека и призваны защищать и обеспечивать их реализацию.  (Негативное отношение к самой идее прав человека и вытекающим из нее правовым ценностям, вообще, присуще крайним полюсам политического спектра: с одной стороны – радикалам правого, националистического толка, с другой – левым экстремистам. И те, и другие отрицают, что идея прав и свобод человека – одна из величайших достижений гуманистической мысли.)
Да, содержание и форма правовых теорий историчны, они всегда производны от достигнутого уровня развития общества, культуры и цивилизации, степени гуманизации общественных отношений и индивидуально-личностного развития человека (в марксистской терминологии – от уровня развития производительных сил и производственных отношений). Права человека не существуют помимо социальности индивида, так как именно общество формирует и закрепляет притязания человека на определенную меру свободы, справедливости и равенства. Можно сколько угодно клеймить теорию неотъемлемых прав и свобод человека и гражданина как теорию буржуазную, сложившуюся именно в эпоху становления и господства капитализма и служащую целям поддержания и дальнейшего обеспечения господства буржуазии. Однако нельзя забывать, что права человека всегда были итогом постоянной борьбы за эти права, и они принадлежат тем, кто их завоевал. И социализм нужен не для того, чтобы отбросить фиктивные буржуазные ценности, а для того, чтобы сделать фикцию реальностью.
Формирование идеологии на базе догм советского периода также чревато возникновением различных заблуждений. К сожалению, во многих советских теоретических и идеологических разработках преобладал метод начетничества, когда их теоретическая обоснованность (или правоверность?) определялась количеством цитат классиков, порой вырванных из контекста или интерпретируемых без учета конкретной исторической ситуации, в которой они были написаны (сказаны). Подобный подход приводил и продолжает приводит к искажению ряда теоретических положений и идеологических ценностей, к дискредитации марксизма как научной доктрины. Изучение марксизма по таким материалам чревато не только личными заблуждениями и ошибками отдельных адептов, что было бы простительно, но теоретическими и практическими политическими ошибками массового революционного движения, что было бы трагично.
Так, касательно разделения властей можно привести следующий пример.
В 1-ом издании БСЭ в соответствующей статье (автор А. Денисов) со ссылкой на слова Маркса разделение властей названо «нелепостью вроде квадратуры круга». И такая оценка принципа разделения властей распространена на многих коммунистических сайтах.[27]
Да, действительно, такие слова были сказаны Марксом в речи на процессе против рейнского окружного комитета демократов. Вот полная цитата:
«Нужно ли еще разъяснять, что в данном случае вовсе не исполнительная власть противостояла законодательной власти, что принцип конституционного разделения властей не может быть применим к прусскому Национальному собранию и прусской короне? Допустим, что вы не принимаете во внимание революцию, что вы придерживаетесь официальной теории соглашения. Но даже по этой теории друг другу противостояли две суверенные власти.
Не подлежит сомнению, что из этих двух властей одна должна была уничтожить другую.
Две суверенные власти не могут одновременно, бок о бок, функционировать в одном государстве. Это - нелепость вроде квадратуры круга».[28]
Как видим, Маркс вел речь не об исполнительной и законодательной власти, а о конфликте двух суверенных властей, о ситуации своеобразного двоевластия, сложившегося в 1848 г. между прусской короной и Национальным собранием.
Таким образом, приводить данную цитату в подтверждение отрицательного отношения Маркса к разделению властей значит сознательно лгать.
Очень не хотелось бы, чтобы в современном мире пропаганда и обучение марксистской теории основывалось на подобных материалах или сводилось к догматическому начетничеству. К словам, делам и идеям классиков, как и к пониманию любых исторических событий и фактов, следует подходить, как классики того и требовали, конкретно-исторически, т.е. с учетом фактических политических, идеологических, культурных, социальных и пр., и пр. условий и обстоятельств, в которых они были сказаны, сделаны, сформулированы. Равно как и вырабатывать современную коммунистическую программу, определять задачи, тактику и стратегию борьбы следует, исходя из существующих в настоящее время конкретных условий и обстоятельств, текущей расстановки политических сил, социально-экономической ситуации и уровня культурного развития общества.
В этой связи особое значение вновь приобретают слова Ленина: «Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. …Вы должны не только усвоить их, но усвоить так, чтобы отнестись к ним критически, чтобы не загромождать своего ума тем хламом, который не нужен, а обогатить его знанием всех фактов, без которых не может быть современного образованного человека. Если коммунист вздумал бы хвастаться коммунизмом на основании полученных им готовых выводов, не производя серьезнейшей, труднейшей, большой работы, не разобравшись в фактах, к которым он обязан критически отнестись, такой коммунист был бы очень печален. И такое верхоглядство было бы решительным образом губительно».[29]
И если политическими противниками коммунистов являются неолибералы, то хочется повторить, как уже отмечалось в марксистской литературе, что их главная ошибка заключается в том, что они полагают, что в условиях экономического неравенства представительная демократия будет функционировать в интересах всего общества.[30] Очень не хотелось бы, чтобы коммунисты совершили другую ошибку, отвергая выработанные человечеством общедемократические идеи и ценности в стремлении построить подлинно демократическое общество.

Примечания:
[1] Статья Википедии «Диктатура пролетариата» содержит ссылку на Новопашин Ю.С. Миф о диктатуре пролетариата // Вопросы истории: Журнал. 2005. № 1. С. 41 – 50.
[2] Маркс К. и Энгельс Ф. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 годы. Соч. 2 изд. Т. 7. С. 91 (http://www.uaio.ru/marx/07.htm).
[3] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2 изд. Т. 19. С. 27 (http://www.uaio.ru/marx/19.htm).
[4] См. Каутский К. Диктатура пролетариата (http://revarchiv.narod.ru/kautsky/oeuvre/diktatur.html).
[5] Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский». ПСС. Т. 37. С. 235 – 331.
[6] Ленин В.И. Государство и революция. ПСС. Т. 33 [7] Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский. ПСС. Т. 37.
[8] Ленин выделял именно роль пролетариата (в узком значении термина): «Только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие, в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического, общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов» (Ленин В.И. Великий почин. ПСС. Т. 39. С. 14, https://leninism.su/works/78-tom-39/640-veliki-pochin.html).
Желающие изучить различия терминов пролетариат, рабочий класс, работники, трудящиеся и т.д. могут прослушать семичасовой курс лекций О.В. Двуреченского «В поисках пролетариата» на Красном ТВ (https://www.youtube.com). Для целей настоящей статьи и, полагаю, для целей социалистической революции эти различия принципиального значения не имеют.
[9] Ленин В.И. ПСС. Т. 38. С. 377 (https://leninism.su/works/77-tom-38.html).
[10] Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский (статья). ПСС. Т. 37. С. 101 – 110 [11] Здесь усматривается некая терминологическая путаница: если всякое государство есть машина для подавления одного класса другим, то задачей такой машины может быть только подавление, а ликвидация классовых различий и оснований их возникновения может быть целью не государства, а власти. Но сути дела это не меняет.
[12] Маркс К. и Энгельс Ф. Гражданская война во Франции. Воззвание Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих. Соч. 2 изд. Т. 17. С. 344 (http://www.uaio.ru/marx/17.htm).
[13] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2 изд. Т. 17. С. 649 (http://www.uaio.ru/marx/17.htm).
[14] Ленин В.И. Задачи революции. ПСС. Т. 34. С. 230 (http://leninvi.com/t34/p230).
[15] Подробнее см. Научный коммунизм. Словарь под ред. ак. А.М. Румянцева (http://tapemark.narod.ru/kommunizm/096.html).
[16] [17] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2 изд. Т. 17. С. 344 (http://www.uaio.ru/marx/17.htm).
[18] Да, коммунары не решились на захват, например, Национального банка Франции и во многом пытались действовать в системе правовых норм и государственно-властных институтов Франции, что и стало одной из причин их поражения. Но это, скорее, доказывает не необходимость слома старого госаппарата, а необходимость его захвата и использования его ресурсов новой властью.
[19] Ленин В.И. Государство и революция. Глава VI Опошление марксизма оппортунистами. Цитируется по Викитеке (https://ru.wikisource.org/wiki).
[20] Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? ПСС. Т. 26. С. 81 (http://leninvi.com/t34/p307).
[21] Маркс К. и Энгельс Ф., Соч. 2 изд. Т. 5. С. 203 (http://www.uaio.ru/marx/05.htm).
[22] Маркс К. и Энгельс Ф., Соч. 2 изд. Т. 17. С. 342 (http://www.uaio.ru/marx/17.htm). Вместе с тем в этой же работе можно найти негативную оценку Марксом явления, когда в одном лице соединяются «функции законодателя, судьи и исполнителя приговора».
[23] Ленин В.И. Государство и революция. Глава III Уничтожение парламентаризма. ПСС. Т. 33 (https://www.marxists.org/russkij/lenin/works/ lenin007.htm).
[24] Ленин В.И. Десять тезисов о советской власти. ПСС М. 1967. Т. 36. С. 204. Цитируется по Е.Н. Еньшина «В.И. Ленин о единовластии и полновластии трудящегося народа» [25] См. Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский. ПСС. Т. 37.
[26] Советские правоведы предлагали различать разделение властей в материальном и формальном смыслах, подразумевая под последним распределение властных функций, но не разделение самой государственной власти между различными политическими силами. См.: Абашмадзе В.В. Учение о разделении государственной власти и его критика. Тбилиси: Сабчота сакартвело, 1972. Цитируется по [27] Например, сайт Марксистско-Ленинского рабочего движения «Рабочий путь» (https://work-way.com/blog/2016/08/26/razdelenie-vlastej/), сайт Амурского областного комитета КПРФ и др.
[28] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч. 2 изд. Т. 6. С. 263 (http://www.uaio.ru/marx/06.htm).
[29] В.И. Ленин. Задачи союзов молодежи (https://www.politpros.com/library /13/252/).
[30] К сожалению, не могу вспомнить автора этого выражения.

Источники и литература:
1. Научный коммунизм. Словарь под ред. академика А.М. Румянцева, М. 1983, (http://tapemark.narod.ru/kommunizm/index.html).
2. Википедия (https://ru.wikipedia.org/).
3. Викитека (https://ru.wikisource.org/wiki).
4. Ершов Ю.Г.. Права человека как юридическая фикция и социокультурная ценность 5. Марченко М.Н., Дерябина Е.М.. Теория государства и права. В 2-х томах. Издательство: Проспект, 2022.
6. Эпштейн Д.М. Диктатура пролетариата и приоритет интересов трудящихся. Альтернативы 2013 № 2,