Шакал

Шакал, однажды сильно голодая,
Пришел в деревню изыскать еды.
Завидев юное дитя, засел в кусты,
Повыгодней момента выжидая.

И в нужный миг на части разодрал,
Безумно плотной яростью объятый,
Деревни то узрел вожатый,
И закричал: «Шакал! Шакал!»

Животное бежало что есть прыти,
Пожрав останки бедного мальца,
Тут выбегая, мать его, с крыльца,
Упала и взмолилась: «О спаситель!…

Не жить мне боле, сгинуть жажду я.
Грешно, но кто из матерей меня осудит.
Нет жажды жить коль рядом впредь не будет
Дышать мое любимое дитя…»

И всей деревней встали люди в круг.
Из любопытства, не из скорби наблюдая,
Как мать, над лужей крови изнывая,
Сгибает от душевных мук.

Старик стоял, шокированный этим,
Досель под нос лишь изредка ворча,
Нежданно, вдруг рубил с плеча:
«Шакалу силой мы ответим!…

Хватайте в руки то, что есть,
Любой предмет, способный покалечить!
Исполним же свою святую месть,
Чтоб впредь всем безопасность обеспечить!

Забьем до смерти всё, что нам вредит!
Любую тварь, что ныне заприметим,
Мы будем бить пока не заскулит,
И подадим пример сей нашим детям,

Пусть бьются также с бешеным зверьем,
То лучше, чем от оных сгинуть!
Они нас жаждут жрать живьем,
Им дикость эту не отринуть!»

И вторил мыслям сим народ,
Забыв про мать и пламенея,
Глаза горели, свет сомненья,
Увы, погас в них наперед.

А ярость бешено кипела,
Мотив их выдав на-гора,
Ту алчность, что как мир стара,
До бед чужих кой нет и дела,

Она дала сим мыслям ход.
Шакалу подражая взглядом и оскалом,
Всяк представлял собою сброд,
С людьми в моменте схожий в малом.

И мчались в лес, в беспамятстве своем
Топча зверей поменьше, изрубая
Деревья все, и ярость их слепая
Сжигала всё неистовым огнем.

Бросая дом, бежали прочь все звери.
Им преграждала путь скалистая гряда.
Те, что крупнее, бились иногда,
Но выжить шансов вовсе не имели.

А сам шакал, виновник торжества,
Вновь улизнул и больше не являлся.
Но месть ему едва ль была важна,
Парнишке, что над белкой расправлялся.

Упившись кровью, нрав их поутих.
Старик опешил лес окинув взглядом,
Кой стал для всех животных адом
При сих грехах вполне земных.

Мораль, судить всегда легко.
В процессе дурость часто властна.
Встает вопрос: "А судьи кто?"
Не те ль, чья власть иным опасна?