На станции Москва

   
Я понимаю: так было, так  будет
и  для мгновенных, и для вековых.
Мимо проходят и люди,  и судьбы…
Многих прохожих давно нет в живых.
Лучше б, конечно, не думать, не ведать
кто, например, из них строил метро…
Время за полдень, пора пообедать,
где-то рекламой мигает «Бистро».

Значит, на выход. Наверх, эскалатор!
Здесь,  на «Тверской», неплохое кафе…
Но почему все равно я, однако,
не поднимаюсь, как те, в галифе?
И не пойму, что же нынче за мода,
как из театра вокруг гардероб:
этот, во френче, грузинского рода,
рядом – в тулупе  стоит остолоп.

Дальше - как будто стрельцы из массовки,
а между ними – мальчишка, матрос…
Вот уже мимо стиляги  с Покровки
кубарем  катятся,  как под откос.
Вот, молодёжь! Здесь, на станции, полной
душ бестелесных,  нам выход закрыв,
тесно уже даже призракам… Волны
тенями плещут в туннельный нарыв.

Вы – не москвич?  Я, успевший протиснуть
тело за рамки всей этой толпы,
с ужасом вижу: все, кто здесь прописан,
тащат, как шлейф, за собою гробы!
Если один даже вцепится призрак,
что же, тащить его в дом свой, к родным?
Как разглядеть небожителя  признак,
если грехом жжёт глаза, словно дым?

Но, если чувствую тело, - на воздух,
к свету, туда, где есть небо и Бог…
Чтоб, поднимаясь наверх, будто лозунг,
«Отче наш» тихо читать ещё б смог.
С верой в душе,  что как было  - не будет,
или тогда нас не будет в живых…
Рядом  наверх   поднимаются люди,
прочь от теней, словно туч грозовых.

Знаю, сейчас сразу в церковь мне нужно,
сил бы хватило  до Храма дойти…
И почему не проводятся службы,
там, где под землю ведут нас пути?
И почему перекрыты дороги,
так, что нельзя прямо к Храму пройти?…
Первопрестольная, с обликом строгим,
нас, непривычных  к «подземке»,  прости!

Мы потому ведь не канули в Лету,
что прирастали к Москве и с Москвой…
Что, как нигде, мы здесь тянемся к свету,
вместе, одной  и могучей  рекой!
В  небо из прошлого - страх не струится,
он всегда прячется в царстве теней…
Мы  возвращаем России - столицу,
делая правдой провинций сильней!

Время придёт – и в метро, как в музеи
будем ходить, а точнее – водить
внуков и правнуков, страхи рассеяв,
не потеряв путеводную нить.
Ту, что с размахом, от края до края
к небу потянется, чтобы летать!
Только и ты не давай нам, родная,
в прошлых обидах себя запятнать.

…Время страной всей  домой возвращаться
по зову  кровному с Русью родства,
чтоб в мириадах из станций остаться
вечной  звездой путеводной, Москва!