Правнук

Слепив горбатого, подвесьте и лапши
На ушки, оттопыренные востро.
Теперь я здесь, стено-граф Калиостро
И правнук адъютанта Чан Кайши.

Прошиты письменами облака.
Читай и пой, порхая насекомо.
Кто строил пирамиды на века?
Появится ли, зримо и весомо?

Просыпан чёрно-белый Инь и Ян
Горохом нот, листами партитуры
И приторный воскурен фимиам
Адептами сакральной креатуры.

Теперь уже и вовсе ни к чему
Муссировать всё тот же сказ знакомый,
Но жадный глаз уставился во тьму,
Надеждой новых ви́дений влекомый.

Там, лакомый, кусок торта повис
Для к приторным десертам душ охочих.
Идея-фикс, прилипчивый ирис:
Гаввах – элите, портвешок – всем прочим.

Махатмы там о вечном трут базар.
Любите, говорят, покуда живы.
С кривым мечом, пиратствен Валтасар,
Горит звезда и набухают сливы.

К андроиду там пристаёт Амур,
Гламурен с ним, заигрывать и тискать.
И, оргии сакральных креатур
Подвержена, стенает одалиска.

Обвиты облаками письмена.
Серьга блестит на ухе Валтасара
И в белом – точка чёрного зерна,
Как в Ине – Ян и так, как у корсара

В ладони метка чёрная видна...

Приходит ночь за чтеньем Кортасара.
Стена и – тени, от свечного жара.
Ни зги в иллюминаторе окна,
Где тьма черна, ни крышки и ни дна,

И лишь звезда, холодною хрусталью
Горит, одна, хрустя лучистой сталью.
И я строчу, уже без передышки,
Бредовый стих, ни дна мне, ни покрышки.