Мэтр Тоги и две правды Безликого Хайе

1.

Вхожу — и устало снимаю маску.
Мой плащ пропах дымом и горечью хвои.
Я случайно попала в печальную сказку,
Где все дышит забвеньем и сонным покоем.

За портьерами дремлят и колбы и свитки.
И хозяин их — он всегда так спокоен.
Сад заросший — когда-то он был выложен плиткой.
Дремлет в зарослях айны алебастровый Ворон.

Ночь укутала снегом его стертые плечи.
Белый сколотый щит изукрасил иней.
На плаще его черном— ворона и кречет.
Неба плащ — словно бархатный. Выцветший. Синий.

Под корсетом моим — тонкий ладный стилет
Ключ от тихой усадьбы. И проклятье мое.
Ни камней, ни узоров, ни гарды. Одет
В ножны он костяные — как и сердце мое.

Ледяная, червленная, тихая тварь —
Правда гор из руды в Хаал павшей звезды.
Он — горючая соль, он — мертвецкая гарь.
Из провалов и-эно-Хаала. Не ты

Этой твари хозяин, не ты поводырь.
Безымянного братства это клятвенный нож.
Ты рука. Погребенный паук в алатырь
Смотрит важно с витрин, меж оскаленных рож:

Маски древних богов, книги, книги: тома
Переплетов тисненых. Рамы черных зеркал.
На гравюрах — какие-то башни, дома
Тени медных драконов, статуэток опал.

Иногда гость приходят в заснеженный сад.
Странный гость без лица молча варит кофе.
Этот дом — он часть нас. Нет дороги назад.
И на старом хайянэ говорю я плохо.

На ресницах ив — серебристый иней.
Поздний гость без лица любит лед и небо.
Он давно забыл свою боль. И имя.
Имя, что разбудит его память. Гневом.

Что-то вспыхнет. Хаал - как дервиш-бродяга.
Засыпает в снегах и косматых тучах.
Всполох чьих-то заклятий в тенистом провале.
Тени каменных дев на заснеженных кручах.

2.

Пхагонгу поет, как в прохладе оврагов
Грибов урожай даст мертвецкие споры.
Как Тоги стоит под зеленым стягом.
Как деревья роняют золотые уборы.

Как Анко насмешливый спорит с вождями
Алов, ао, ирайре и могучих драконов.
Молча слушала я — и дрожали огнями
Окна башен резных меж заснеженных склонов.

3.

Отраженья манят. Отраженья плывут.
Ветхих книг бродят сны. Угрожают. Зовут.
Коридоры пусты. В коридорах темно.
Старый дом видит сны. Пахнет воском тепло.

Я бреду как во сне — ночь крадется котом.
А метель склон метет за бойницей-окном.
Завывает метель. Я бегу от себя.
Туда, где много света и нету меня.

Дом чужой и пустой — я давно им больна.
Я брожу целый день — от окна — до окна.
Мышцы странно немеют в разбитых руках.
И повсюду, со мной — холод, сумрак и страх.

Я бегу от зеркал. Снег стучится в окно.
Меня ветры зовут — я привыкла давно.
Дом чужой видит сны о весеннем тепле.
А я заперта здесь. Я блуждаю во мгле.

Тени робко скользят, преграждая мой путь.
Я бегу от зеркал —
В них мне впору тонуть.
Старый дом бредит смертью и ярым огнем.
Стены плесенью дышат и кислым вином.


4.

Каменный образ Бессмертного Раити:
Овал-барельеф над уснувшим камином.
Осколками смыслов, осколками памяти
Согретые ночи пахнут садом. Жасмином.

Дождём. Перламутра речного осколки
Клеет Хайе Безликий на керамику вяло.
Обожженная кожа пестрит от наколок,
От сталистых наколок с душою металла.

Безликая масса, носогубные щели.
Глаз нет, будто не было: провалы темны:
Темны от рисунков. Пальцы ловко, умело
Тасуют осколки седой старины.

Свечи жёлто горят, свет свечной золотит
Тускло, сонно, уютно кресел дробную медь.
Стеллажи под стеклом: там пестро, там блестит.
Книги, свитки, ножи. "Сколько стоят?" "Сгореть

Им бы в лаве. Смотри. Языком Идра Сарр
Заклинали богов, принося себя в дар.
Свитки-карты, заклятья, изваянья божков.
Ритуальные братья ритуальных клинков."

"Не продал бы?" "Зачем же. Подарил бы? Уже.
Тоги знает, чем можно усыпить их. Свежей
Воздух как-то. Прикройте, и-аат, нам окно.
Сквозит-дует по полу. Пол холодный давно."

5.

Ярко свечи горят — в зеркалах, в зеркалах.
У усадьбы в гостях — всадник «Пьющих Ветер».
И второй «Лейнэ Кьяйнэн» — он спит на камнях,
У камина, грея свой костлявый гребень.

Человек и дракон: они оба устали.
Мэтр Тоги неслышно обходит камины.
Его кудри цвета вороненой стали,
Ещё день и ночь — и они станут седыми.

Средних лет мужчина, его мантия, кудри,
Птичий профиль хищный над свечой так чётко
Освещён по краю. «Пусть нас Бог рассудит.
Я всего лишь Мастер отражений тонких.

Я всего лишь ветер над Хаалом, Ханэк.
Мне вернуться как, если я бессмертен
Только здесь… Что взамен… Безликому память
Вы вернуть способны? Или имя? Не верьте

Ни глазам своим, ни чутью. Достоин
Мой народ того, что случилось с нами…»
«Тоги, да пойми же…» «Братья, я не воин.
Я — писатель, право. Не мне биться с князьями.

Не мне биться с Гардрой, я всего лишь отзвук.
Эхо дней минувших. У Единого много
Душ достойных… Ханэк. Не забудь свой посох.
Полагаю, нужен будет он. Дороги

Неспокойны. Много мертвецов восстало."
"Передумаешь, прозрев. Поздно будет, Тоги."
Маг молчал. Силуэт пламя сонно лизало,
Из камина, ощерясь в ночь глядели боги.