Венок 12. О предыстории деления урана

Венок 12. О предыстории деления урана.

Крыла сгорели Мастеров в Сорбонне.
На чёрта химия, отравы зло?
Прорехи в Менделеевском Законе?!
Озёр игра, упругое весло.

Прекрасно, если лучший друг позвонит,
Поймать в окне рассветное тепло.
А тут знобит вопрос об обороне;
Улучшить как от недруга заслон?

О, знали б все, как крохотна Земля,
И как опасен дурень у руля,
Его огрех других бедой затронет!

Прожорлива научная стезя,
Всё ей одной, дня оторвать нельзя:
А те – открыли радий, и полоний!

12.1
Крыла сгорели Мастеров в Сорбонне.
Припомнилась команда мастеров –
Их гибель в Азии на скользком склоне:
Стеклянно льдистым был его покров.

Пик в небе восседал царём на троне.
Был снежно-белым свет его снегов.
В морозной сини – искры на короне
Под грозным грузом массы ледников.

Паденье одного сорвало связку,
Была – не к месту – прочною обвязка –
Всех – без следа – с обрыва унесло.

Искать полоний с радием без маски?
Не применять перчатки и повязки?
На чёрта химия, отравы зло?

12.2
На чёрта химия, отравы зло?
Как в альпинизме – манит неизвестность.
Здесь в конкурсе – престиж и мастерство
И множество итогов и последствий.

Да, спонсоры под риск дают крыло,
Удастся удержать давленье пресса?
Бывает – извини – не повезло –
Не выбрали тебя в ряды конгресса!

Без химии прогресса не видать –
Не стану очевидность повторять!
Мысль ясная всегда, любой персоне.

Как альпинистам – горы разгадать,
Так неизбежно надобно понять
Прорехи в Менделеевском Законе!

12.3
Прорехи в Менделеевском Законе
Смогли науку на Земле взорвать.
Два братца смерти – радий и полоний
И прочих актинидов злая рать!

Как веселился Трумэн в Белом Доме,
Уверившись – всех будет побеждать,
Поскольку у него в руках плутоний,
Уран по кличке - двести тридцать пять.

Прочь, войны, нет! – Хочу пожить спокойно.
Мне чужд могильный вой из тучи знойной.
Могилы полнить – нет, не ремесло!

Люблю густой туман над камской поймой
И аромат тайги уральской, хвойной.
Озёр игра, упругое весло.

12.4
Озёр игра, упругое весло.
Ей-Богу, краше нет моей России!
По службе ли, в поход ли занесло:
«Влюблён в неё!» - когда бы не спросили.

Зов паровоза – им и увлекло.
Электровозы - после пригласили.
А тут и самолёт взял на крыло:
Тут Запад и Восток – мы Русь – не Чили!

Я помню утро, звонит Барнаул:
«Газеты ты читаешь, иль уснул?!
Затменье Солнца прям у нас в районе!!»

Немедля все дела в Москве свернул.
Полёт и поезд. На перрон шагнул –
Прекрасно, если лучший друг позв’онит!

12.5
Прекрасно, если лучший друг позв’онит:
«А, может быть, Байкал мы навестим?
Как будем жить без Азии КОРОНЫ?
Что может в мире поравняться с ним?!»

«Россией любоваться – лишь в вагоне!
Назад, в Москву, согласен – полетим!
О, как давно я не был на Ольхоне!
Пусть нерп покажет славный Баргузин!»

Бывает, что всем хочешь улыбнуться,
И убеждён – сумеешь ты вернуться,
Отчизна широка, кругом светло!

Увидеть, в небе спутники пройдутся,
Услышать, как влюблённые смеются,
Поймать в окне рассветное тепло!

12.6
Поймать в окне рассветное тепло.
Вообразить, что всё уютно в доме.
Себя уверить – гнусное мурло
Тебе явилось просто в тихой дрёме.

Но нет, толпа украинских козлов
Бойцов скульптуры на щебёнку гонит!
Сынкам Бандеры время подошло
Обнять опять парашу на соломе.

Опять неймётся Байдену – на трон,
На трап, увы, залезть не в силах он.
Не тянет он и на ворьё в законе.

Утих на Лавре православный звон.
Считают – стадом – стоимость икон.
А тут знобит вопрос об обороне.

12.7
А тут знобит вопрос об обороне;
Хохляцкий «пан» Украйну сдал в полон.
В гробу своём Хмельницкий гневно стонет –
Залезли англосаксы его дом.

Рабы сгрудились стадом – не в колонне.
Ревёт над ними орудийный гром –
Возмездие в стремительной погоне.
Да, будут все повязаны узлом!

Судьбу, поэт, открой на послезавтра!
Торговец чернозем продаст иль травку?
А Лавру – просто отдадут в наём?

Кто назовётся, не виляя, - автор,
Покажет смело стоящий характер –
Улучшить как от недруга заслон?

12.8
А тут знобит вопрос об обороне;
Тот – Гамлета, про «быть или не быть?»
Уступит враг иль в яме похоронит?
Согласны ли без Родины прожить?

Возможна ль речь о гении – Ньютоне,

О щелкопёрах, смогших род забыть,
О том дерьме, что в речке не потонет,
О Мастерах, сумевших Дом сложить!

В начале века инженеры в силе –
Друзей, врагов уменьем удивили,
Один Транссиб привёл мир на поклон!

Иль бомбы с «Муромца» в упор крушили.
 Европу в сорок пятом завалили.
Улучшить как от недруга заслон?

12.9
Улучшить как от недруга заслон?
Умом и сметкой супостатов били.
Со вкусом нанося врагу урон.
И учим вновь, коль вы урок забыли.

Гузно Европы нам «готовит трон»
Мы знаем вас, а кто вам глаз замылил?
Запомним мы печальный Лавры стон
И Бабий Яр, где вы людей губили.

Чета Кюри, кому вы ад открыли?
От чьих вы предков «Нобель» получили?!
Европы хвост – он ныне зад зверья.

Идеалисты – жизни не щадили,
О вас - французы память погубили.
О, знали б все, как крохотна Земля!

12.10
О, знали б все, как крохотна Земля,
Любая её точечка ранима.
Учёных – физиков дружна семья.
В борьбе за мир она неумолима.

Не место генералам у руля,
Их бизнес на крови – неукротимый!
В Америке их власть почти что вся.
И без России вряд ли одолима.

Кто хуже всех – пень с инициативой!
Хоть в орденах, весь из себя – красивый,
Но кто, пенёк, так выделил тебя?

На Байденов взгляни не суетливо:
Бывает власть подпольна, некрасива,
И как опасен дурень у руля!

12.11
И как опасен дурень у руля,
Как новичок желает научиться,
Пусть непокорна лемеху земля,
А ты обязан своего добиться.

Гни под себя задиру короля –
Пускай глумятся самозванцев лица!
Вперёд, мой друг, кругом твои края,
Мы все с тобой в пути за Синей Птицей!

За нею мы и на Эльбрус взойдём,
И в Антарктиде дружно заживём,
В Бермудах злобный вихрь нас не догонит!

На Северной Земле поставим дом –
Следить за супостатом за углом:
Его огрех других бедой затронет!

12.12
Его огрех других бедой затронет!
А что семье найдёт «огреховод»?
Весь мир стоит на трепетном изломе:
Десяток лет закроют «хоровод»!

Опаснейший дурак чудит на троне,
Играет в демократию народ.
Рулят паханы в воровском притоне,
О смене цвета Дома речь идёт!

«Сходняк» уверен – труд, любые муки
Ему доходом льются прямо в руки,
Военною конверсией грозя!

Глава у вас – он импотент безрукий?
Дороговизна – цель любой науки?
Прожорлива научная стезя!

12.13
Прожорлива научная стезя?
Когда под опытом - не мыши - люди?
Учёный – «в побегушках» - у зверья,
А смертников – как крыс – фашист добудет?!

«В Японии все полностью сгорят?
Покойники, живых там не разбудят?
Дома в руинах, выгорит земля?
А в Штатах неприятностей не будет?» -

От Трумэна до Байдена дорожка
Во власть страны – «японская» окрошка
(обрывки тел жрёт даже и свинья!).

О том Мари мечтала, нежа крошку?
Коря себя за власть науки-кошки:
Всё ей одной, дня оторвать нельзя!

12.14
Всё ей одной, дня оторвать нельзя:
К науке страсть – зло псов в собачьем гоне
И беспощадность дикого зверья:
Он или я? – Кого-то похоронят!

Ужасно зло сухого старичья –
Не постеснявшись, всё везде уронят.
Знал козни мужиков и у бабья,
Интриг красу под лавкой и на троне.

Былых парткомов сладострастный дым
Летел наукой в уши молодым
Ах, как теперь печально без погони!

Приятно вспоминалось тем – седым:
У нас возникли правила быть злым,
А те – открыли радий, и полоний!

12.15
А те – открыли радий, и полоний!
Мари и Пьер Кюри – науки честь.
Наметили тропу к большой погоне,
Радиохимиков на ней не счесть.

Они нашли проклятие – плутоний.
Он воплощает человеку месть,
Напоминая нам о трупной вони,
Про благодарность, что мы ныне здесь!

Храним любовь к нашедшим путь
За многогранную людскую суть
За помощь в медицине, обороне.

Скорбим, что нам ушедших не вернуть,
Сумевших вскрыть открытий новых жуть.
Крыла сгорели Мастеров в Сорбонне.