Детство

Детство пахнет полынью и солнцем прогретою древесиной.
Тянет первым заморозком, за ночь выстеклившим лужи на тротуаре.
Детство тонко, едва различимо льдисто звенит. Звон набирает силы,
Превращается в бабушку, берет меня за руку.

Поднимает указательный палец к губам, мне дает понять:
О наших встречах никому, ничего не рассказывай.
Нежит меня, тешит меня, прижимает к груди меня,
Называет как прежде лапотулей, Наталой, маковкой.

Детство в щель приоткрытых ставен на меня глядит,
Свет, мешаясь с пылью, ложится на пОл золотыми искрами,
Мне худой, загорелой, уставшей рукою мамы грозит:
Не стони, потерпи, казак, важно выстоять.

Детство мне задает вопрос, улыбается, как отец в усы:
Не устала нести придуманный крест?  По силам ноша твоя?
Если мало, давай, сильная моя, у Господа попроси,
Он тебе подсобит. Только в прок не живи, моя ты хорошая.

Детство видит меня насквозь, говорит: Не лукавь.
Никого, есть лишь ты в перечеркнутой линией света комнате,
Ты сама себе царь и судья, сама себе князь и грязь,
Все что есть – твое, и свет этот  – тоже ты. ТОлько ты. 

Детство въелось в меня проросло и тихонько звучит,
Через каждый мой вздох голосами и музыкой меццо.
Детство в сердце - колется льдом, греет солнцем, полынью горчит.
Голос бабушки.
В сердце.
Кротким скерцо.