Оптимизм и Кандид

Оптимизм и Кандид

Мир устроен из противоречий
Всё не к лучшему что хорошо.
И любой миг лишь миг и не вечен.
Время смоет течением всё.

Жил Кандид в замке не унывая.
Горе! Он полюбил навсегда
Кунигунду красой что сияла.
Но проклятье её красота.

Он так искренен и простодушен,
Что спасает его оптимизм.
Даже мир когда будто разрушен.
Безусловно суров мир над ним.

Жизнь дарует и вновь отнимает
Кунигунду дорогой судьбы.
А он любит и не отпускает.
Нет наивней его простоты.

Он не властен над своей судьбою.
Провидения благость вокруг,
Что скрывается за дурнотою,
За порочностью, в горесть разлук.

Горечь желчи и унижения
Подвергает сомнению в пути.
Отвергает он мир заблуждения,
В коем общество жаждет войны.

ALEX ZIRK

P.S.:

* http://stihi.ru/2023/05/13/3784
* http://vk.com/wall-172911836_429
* http://disk.yandex.ru/d/lvxSIU7ob3usiQ

* Сборник стихов "Зеркало мира". Гражданская лирика
* http://stihi.ru/2021/08/02/531

«Оптимизм и Кандид»
Я давно замечаю как многие произведения прошлого так актуальны в наши дни. То ли люди не усвоили ошибки прошлого. То ли изначально общество устроено так.
Философия оптимизма в повести Вольтера «Кандид» зашкаливает и развенчивается по ходу повести. И всё же оптимизм побеждает. Хотя и обличая всю несправедливость мира героями, которые заслуживают счастья. Хотя бы потому, что в него верят поступая по совести и наитию.
Кандиду предстоят невероятные путешествия по Европе, Южной Америке и странам Ближнего Востока. Вольтер раскрывает в «Кандид» мироустройство того времени.
Писатель показывает исторические и культурные реалии своего времени (например, военную экспедицию Португалии и Испании против парагвайских иезуитов в 1756 году или японский обычай топтать христианское распятие после торговли с голландцами), а также витающие в обществе легенды (о чудесной стране Эльдорадо).
Кстати, именно мифическое государство всеобщего счастья и довольства становится в повести противопоставлением реально существующему миру. Только в Эльдорадо люди не берут денег за обед, не крадут, не сидят в тюрьмах, не судятся друг с другом. У них есть всё, что нужно для счастья, и это, безусловно, лучшая страна из всех возможных. В обычном же мире, вопреки разглагольствованием учителя Кандида, философа Панглоса и его реального прототипа, немецкого философа Готфрида Лейбница – всё совсем не к лучшему.
По жанру «Кандид» это философская повесть с присутствием абсурдистики и цинизма, «замаскированная» под плутовской роман. Герои повести – Кандид, его подруга Кунигунда и наставник Панглосс – колесят по всему обитаемом миру, присутствуя при сражениях Семилетней войны, взятии русскими Азова, Лиссабонском землетрясении, и даже посещают сказочную страну Эльдорадо.
Главный герой Кандид (то есть «искренний», «простодушный»), поначалу принимает слова своего учителя за правду, но жизнь учит его обратному. Каждый человек, который встречается юноше, рассказывает ужасающие истории своей жизни. Несчастья сопровождают персонажей вне зависимости от их социального положения: в «Кандиде» одинаково плохо живётся и особам королевских кровей, и простым людям. Женская красота Кунигунды, к примеру, становится для девушки настоящим проклятием: её желают все мужчины, но никто, кроме Кандида, не хочет обладать красавицей на законных основаниях.
Странствия героев служат автору поводом для того, чтобы иронизировать над общественными представлениями и пороками, культурой и религией, чувствами и поступками. Средство высмеивать правительство, богословие, военное дело, литературу, искусство и метафизику, в особенности оптимиста Лейбница с его учением о том, что «бог не создал бы мира, если бы он не был лучшим из всех возможных». Эти слова перефразированы Вольтером как «всё к лучшему в этом лучшем из миров» и звучат саркастическим рефреном каждый раз, когда на долю героев выпадают новые бедствия.
Герой Вольтера никак не может привыкнуть к мысли, что человек не властен распоряжаться своей судьбой. Насильно завербованный в болгарскую (прусскую) армию, Кандид позволил себе однажды роскошь прогуляться за пределами казармы. В наказание за такое своеволие ему пришлось, ядовито замечает Вольтер, «сделать выбор во имя божьего дара, называемого свободой» или пройтись тридцать шесть раз под палками или разом получить двенадцать пуль в лоб.
«Кандид» представляет из себя синтез гротескного и фантастического в том смысле, что все описываемые Вольтером человеческие мучения и наказания показываются им в таком преувеличенном ключе, что практически достигают точки фантастики.
Чтобы выявить это преувеличение, прежде всего стоит сказать, что у Вольтера ясно прослеживается традиция французского писателя Франсуа Рабле смешивания праздничного и материально-телесного начал. Например, акт сожжения еретиков с целью успокоить природный гнев и избавиться от землетрясения в 6 главе сам по себе уже строится на мифологизации духов и богов природы, в честь которых в древности люди проводили различные обряды и устраивали праздники. В этой же сцене можно наблюдать ещё одну характерную черту подобного синтеза – высечение главного героя в такт песнопениям и сожжение португальцев, не желавших есть сало цыпленка. На этом примере можно наблюдать, как Вольтер развивает тему того, что праздничное веселье, представленное в виде песнопений, примыкает к близкому ей по характеру мотиву пира. Знак отказа сожженных от поглощения пищи соотносится с отказом от высокой символичности, заключенного в акте принятия еды и питья, что, видимо, и стало причиной оскорбления жителей Лиссабона.
Ещё один признак вольтерского сочетания гротеска с фантастикой можно наблюдать в 5 главе, которую можно назвать эпизодом пира на костях, где Кандид и Панглос оплакивали тридцать тысяч погибших жителей Лиссабона под развалинами из-за землетрясения. Пир и здесь имеет важное значение, так как принятие пищи и питья было неотъемлемой частью сборищ по поминовению усопших. В данном случае герои «орошали хлеб слезами», что может указывать на совмещение чувственно-возвышенной (слезы) и материально-телесной (поглощение пищи) сторон.
Так, Вольтер здесь делает акцент на чрезвычайно абсурдных вещах, которые тяжело представить в реальной жизни обычному человеку, переводя свою гротескную манеру описаний в фантастическую плоскость, что также отражает его осмеяние абсурдности
«Кандид», как и другие произведения Вольтера, проникнут чувством горячего протеста против насилия над личностью. В повести осмеян «просвещенный» монархический режим прусского короля Фридриха II, где человек может свободно или умереть, или быть замученным. Другого пути у него нет. Изображая мытарства Кандида у болгар,
Вольтер не измышлял факты. Многое им было попросту списано с натуры, в частности экзекуция над Кандидом.
Вольтер решительно осуждает войны, ведущиеся в интересах правящих кругов и абсолютно чуждые и непонятные народу. Кандид невольно оказывается свидетелем и участником кровавой бойни. Особенно Вольтера возмущают зверства над мирным населением. Рисуя страшную картину мира, Вольтер разрушает философию оптимизма. Проводник ее, Панглосс, полагает, что «чем более несчастий, тем выше общее благоденствие». Следствием любого зла, по его мнению, является добро и поэтому надо с надеждой смотреть в будущее. Собственная же жизнь Панглосса красноречиво опровергает его оптимистические убеждения. При встрече с ним в Голландии Кандид видит перед собой покрытого нарывами бродягу, выплевывающего при кашле при каждом усилии по зубу.
Вольтер остроумно высмеивает церковь, которая ищет причины несовершенства мира в греховности людей. Даже возникновение лиссабонского землетрясения, свидетелями которого оказались Панглосс и Кандид, она объясняла широким распространением еретичества.
Изведав всю горечь унижения, Кандид постепенно прозревает. В него закрадывается сомнение в благости провидения. «Ну, если это лучший из миров, то каковы же остальные? …О дорогой Панглосс, мой величайший философ в свете! Каково мне было видеть тебя повешенным неведомо за что! О, Кунигунда, перл девиц, неужели нужно было, чтобы тебе распороли живот!» Вольтер подходит к оценке тех или иных философских концепций с точки зрения жизни, интересов человеческой личности. По его убеждению, не может быть признано разумным общество, где узаконены убийства и войны.
Жизнь Кунигунды – страшное обвинение господствующему общественному строю. Через всю повесть красной нитью проходит тема абсолютной незащищенности человека, его бесправия в условиях феодальной государственности. Какие только испытания не проходит Кунигунда! Её насилуют, принуждают стать любовницей капитана, который продает ее еврею Иссахару. Затем она – предмет сексуальных вожделений инквизитора и т.д. История жизни старухи, в прошлом красавицы, дочери римского папы и принцессы Палестринской, также трагична. Она подтверждает мысль Вольтера, что жизнь Кунигунды не исключение, а вполне типическое явление. Во всех уголках земного шара люди страдают, они не защищены от беззакония.
В первую очередь на «Кандида» Вольтера повлияла теория Лейбница-Вольфа, постановляющей, что всё существующее в мире должно быть обязательно согласовано между собой, а «все события неразрывно связаны в лучшем из возможных миров». Все злоключения, в которые был ввязан Кандид по итогу представляют из себя циклическую согласованность – можно сказать, что Вольтер изображает так называемый «эффект бумеранга». Например, эпизод, где после очередного кораблекрушения Кандид высматривает в море своего барана, которого вместе со всеми богатствами из страны Эльдорадо у него ранее украл голландский пират, в итоге пошедший на дно. Похожий эффект можно наблюдать и в моменте, когда орельоны хотели съесть Кандида с его напарником Какамбо, за то, что из ружья они подстрелили двух обезьян, которые были любовниками двух девушек. Однако дикари, не терпящие иезуитов, передумали это делать, когда выяснилось, что Кандид убил иезуитского барона Тундер-тен-Тронка.
Также Лейбниц задавался вопросом о месте человека в «лучшем из миров». Он считал, что человеческая индивидуальность развивается от животной бессознательности к осознанию идеи мировой гармонии. Таким образом, человеческое бытие находится где-то между миром животным и миром возвышенным – миром абсолютного познания. Эта тема находит отражение в метафизических исканиях Вольтера – писатель пытался найти ту грань, где человек переходит в состояние существа способного мыслить, то есть, имеющего душу. Здесь он придерживается своего сенсуалистического аргумента – душа смертна, так как мышление (а душа = способность мыслить) исходит от способности ощущать, что притупляется с возрастом человека и совсем исчезает после его смерти.
Писатель стремиться раскрыть всю глубину безумия современной ему жизни, в которой возможны самые невероятные, фантастические случаи. Именно сюда уходит своими корнями условность, занимающая большое место в «Кандиде» и в других философских повестях. Условные формы художественного изображения в творчестве Вольтера возникли на основе действительной жизни. В них нет той нездоровой, религиозной фантастики, которая была распространена в литературе 17-18 веков. Условное у Вольтера – форма заострения необычных, но вполне возможных жизненных ситуаций. Кажутся невероятными приключения Кунигунды и старухи, но они в то же время типичны. Вольтер, в отличие от Рабле и Свифта, не прибегает к деформации действительности. У него по существу нет великанов, лилипутов и говорящих, разумных лошадей. В его повестях действуют обычные люди. А условность Вольтера связана прежде всего с гиперболизацией неразумных сторон общественных отношений. Чтобы как можно резче и рельефнее подчеркнуть неразумие жизни, он заставляет своих героев пережить сказочные приключения. Причем удары судьбы в повестях Вольтера в равной мере испытывают представители всех социальных слоев – и венценосцы, и разночинная голь, как, например, Панглосс или бедный ученый Мартэн.
«Кандид» (1759) это лучшая философская повесть Вольтера. Она построена по обычному для Вольтера принципу. Морально неиспорченный, с доверием относящийся к людям человек сталкивается со страшным миром, полным зла и коварства. Кандид входит в жизнь, ничего не зная о ее бесчеловечных законах. Все несчастья Кандида предопределены отнюдь не его характером – он жертва обстоятельств и ложного воспитания. Учитель Панглосс учил его оптимистически воспринимать любые удары судьбы. Кандид отнюдь не баловень жизни – в отличие от Задига, он лишь незаконный отпрыск дворянской фамилии, у него нет никакого богатства. При малейшем нарушении сословной иерархии, вызванном внезапно проснувшимся чувством к Кунигунде, его без всяких средств к существованию изгоняют из замка. Кандид странствует по свету, не имея другой защиты от несправедливости, кроме отменного здоровья и философии оптимизма.

* Рабле, Франсуа (1494-1553) — французский писатель, редактор, врач, богослов, монах, филолог, математик, сатирик https://disk.yandex.ru/d/nLxYRvPzCZp5fg
* Вольтер (Франсуа Мари Аруэ) (1694-1778) - французский философ-просветитель XVIII века, поэт, прозаик, сатирик, трагик, историк и публицист https://disk.yandex.ru/d/G_pcTmAZNh-M2Q
* Лейбниц, Готфрид Вильгельм (1646-1716) - нем. философ, математик, языковед, историк, юрист, изобретатель https://disk.yandex.ru/d/8Qe0WaZcRCQxhg
* Вольф, Христиан фон (1679-1754) - немецкий учёный-энциклопедист, философ, юрист и математик https://disk.yandex.ru/d/0_Te1EQRBMi4cA

:-)