Фома, Марфа, Ленушка. Коллективизация

Каждое утро девятилетняя Ленушка вместе с Валюшкой быстрым шагом шли в школу. Болтая по дороге, они не замечали, как проходили полтора километра между деревнями Киселево и Волково. Девчонки учились легко, в удовольствие: жадные до знаний, также как их матери до работы, им были интересны все школьные предметы. По многу раз читали и снова перечитывали собственные книги, которые редко привозила Василиса из Москвы и Егор из Дорогобужа. Заканчивалась осень. Собранный урожай, приведенный в порядок, убран на хранение в погреба и кладовые. У двоюродных сестричек стало больше времени на игры и чтение, хотя по дому и на подворье ещё хватало заботы. Вместе у девочек работа спорилась и, свободного времени было больше, чем в другие дни.
Между тем, в районах сплошной коллективизации на селе раскулачили богатые хозяйства, конфисковав у кулаков орудия труда и инструменты, скотину, хозяйственные и жилые постройки, продовольственные, кормовые и семенные запасы, наличные деньги. Семьи раскулаченных сельчан переселили в Сибирь.
Курс на коллективизацию был принят ещё на XV съезде ВКП (б) в 1927 году, а сама политика проводилась в СССР с 1928 года по 1937 год. При этом главная цель коллективизации ещё не была достигнута. Полностью не было организовано централизованное управление сельским хозяйством, ещё не введена  жесткая командно-административная система, чтобы обеспечивать регулярные беспрепятственные поставки продукты сельского  хозяйства в индустриальные районы.
Единоличные крестьянские хозяйства, в силу своей самодостаточности, были неудобны для государства, основанного на диктатуре пролетариата. Поэтому коллективизация в стране была направлена на ликвидацию не только кулаков, но и вообще крестьян-единоличников.
На индустриализацию страны: строительство тепловых и гидроэлектростанций, заводов,  фабрик, развитие транспорта и других необходимых индустриальных структур  нужны были деньги. Источником получения денег стала деревня. Объединение индивидуальных крестьянских хозяйств в коллективные, ограничение передвижения крестьян, закупка зерна по низким ценам, а его продажа по высоким, давала прибыль, которую направляли на индустриализацию страны.
Если во времена НЭПа существовал продовольственный налог и государственные закупки сельскохозяйственной продукции по фиксированным ценам, то коллективным хозяйствам вменялись обязательные государственные поставки, а свободная торговля излишками хлеба запрещалась.
Заработная плата членам колхозов не начислялась. Весь доход после выполнения обязательств перед государством, поступал в распоряжение колхоза. Каждый колхозник получал за свою работу долю колхозного дохода в соответствии с выработанными им трудоднями.
Так волна коллективизации докатилась до середняков деревенской глубинки. К декабрю 1936 года по деревням Дорогобужского района  в местные сельсоветы приезжали представители центрального совета крестьянских депутатов и силовых структур. Они доставляли постановления об организации колхозов и совхозов с указанием конкретных сёл и деревень, карты земельных угодий с посевными, сенокосными и лесными площадями, которые передавались в ведение создаваемого хозяйственного объединения. Привозили директивы и поэтапные планы сбора индивидуального имущества в общее хозяйство. Объединение единоличных крестьянских хозяйств в коллективные должно было улучшить жизнь крестьянства.
Село Усвятье, деревни: Слойково, Волково, Киселево, Семендяево, Староселье и Хатычка должны были образовать совхоз «Новое время» с центральной усадьбой и управлением в поселении Слойково. На территории совхоза располагался государственный конезавод, который с конюшнями, табуном, сенным сараем, конюхами был приписан к совхозу. Членам совместного хозяйства было предписано: к весне построить зернохранилище, коровники, овчарню и свинарники, чтобы весной объединить крупный рогатый скот в единое стадо, пополнить табун конезавода лошадьми из частных хозяйств, заполнить свинарники. Директор и парторг совхоза были назначены «сверху», нужно было привлечь грамотных деревенских жителей для работы в конторе, распределить крестьян по животноводческим и полевым бригадам, выбрать руководителей ферм и бригадиров.
 От старой плотницкой артели остались единицы мужиков, таких как Фома Гурьев. Им было приказано собрать строительные бригады из деревенских крестьян, всё происходило по принципу: «Не можешь - поможем, не хочешь - заставим». Началась заготовка древесины для строительства. Бригады выезжали в лес на санях, в которые запрягались как свои лошади, так и кони из заводского табуна. Каждый крестьянин вез с собой пилу, топор, несколько пеньковых веревок. Худо-бедно, а к Новому году на местах строительства возвышались штабеля заготовленных бревен.
Одновременно с этими работами, на каждом подворье каждая семья старалась забить как можно больше домашнего скота, чтобы заготовить мясо впрок и съесть за зимние месяцы. Только птица жила спокойно, потому что, учитывая первые опыты коллективизации, кур, уток  и гусей не обобществляли.
За строительными работами зимние месяцы промелькнули мгновенно. Сельскохозяйственные постройки возвели. Построили избу, где расположилось управление совхоза. Пятидесятитрёхлетнему Фоме Дмитриевичу была предложена должность кладовщика в животноводческом отделении, у которого основная ферма крупного рогатого скота с построенным новым коровником располагалась рядом с деревней Волково. Фома Дмитриевич завел учетную книгу и по весне начал работу кладовщика, фиксируя в учетной книге количество голов, кормов, надоев.
Марфа не смогла сама отвести в совхоз свою кормилицу - любимицу Лысёху. Фома  подождал неделю, да и сам привязал коровку к телеге и поехал на ферму сдавать корову в «общежитие». Запряженная в телегу рыжая Зорька, весело подгарцовывала, радуясь утреннему выезду. Кобылку, которую Василиса выбрала у Гора в подарок Марфе, руководство совхоза пока оставило в пользовании кладовщика Фомы Дмитриевича, для разъездов по совхозной надобности.
Любое начинание дается нелегко. Общая работа в совхозе началась с невидимого психологического саботажа: «Выполню как-нибудь скоренько - не моё…».  Для переделывания психики крестьянина нужно было длительное время. Часто сельские жители думали: «Вони делають усё абы как. Так што я за няго буду хребтину драть…».
Марфа горевала, когда увидела Лысёху с грязным распухшим выменем, причитая: «Собрались гуртом лень да пьянь и ждуть, што усё само собой сдееться. Так не бываеть. Животину любить надобно, ухаживать её сколько хватаеть мочи…».
Перегибов в ведении хозяйства было много, их терпели, но были и глобальные ошибки. Одна из них чуть было не привела к гибели совхозного стада: по началу весны перевезли в совхозный сарай сено со всех деревенских дворов, плотно напихали, заполнив весь объем. Пол в сарае был земляной и совсем не оттаял, а когда установилось тепло, влага уже пропитала сено, оно стало гнить и покрылось плесенью. Безалаберность сыграла свою роль, заметили ошибку поздно. То немногое, что удалось спасти, развезли в сенники по дворам, обязав хозяек заваривать сено кипятком для приготовления пойла. Также использовали рубленную солому с добавлением овса и ячменя. Заводской табун не пострадал, потому что у конезавода было свое давно построенное сухое хранилище сена, а солома хранилась в высоких стожках под крышами.
Фома Дмитриевич частенько наблюдал «несунов», которые из совхозного «общака» тащили понемногу на свое подворье, что «плохо лежало…». Будучи крепким крестьянским хозяйственником, с детства приученным к круглосуточному труду, Фома отчаивался, когда односельчане обирали совхозное добро, но никого конкретно не уличал, докладывая руководству. Парторг  проводил общие собрания работающих в совхозе, обращаясь к их сознательности. Но во всех крестьянских семьях жить было голодно. Правление совхоза лишь единожды к весне за этот год приняло решение выдать работникам совхоза из посевного фонда подушную пайку зерна.
К Троице приехала в отпуск Василиса. Она помогала косить на совхозном общем лугу, чтобы у матери было больше выработки. Ленушка тоже ездила на покос: ворошила скошенную траву, сгребала в стожки высохшее сено. В этой женской компании вместе с Марфой и её дочерьми работали Жиговка с Валюшкой. Женщины вели разговоры о трудностях нынешней жизни, судачили обо всём. Вечерами Васёна подолгу разговаривала с отцом, рассказывала о жизни в Москве, о возможностях устроиться на работу, о жилье, которое ей предоставили, когда она устроилась кочегаром в котельную военного НИИ. Василиса уговаривала Фому Дмитриевича оставить сельскую жизнь, рассчитаться в совхозе с должности кладовщика и приехать к ней в город, а то может статься повесят на него какую-нибудь недостачу и привлекут. Фома посоветовался с Марфой и, они приняли решение об отъезде Фомы. Он уезжал с Василисой, уверенный в будущем. Фома Дмитриевич договорился с Марфой, что как только получит собственное жилье, то приедет и увезет её и Ленушку в Москву. Зорьку сдали в заводскую конюшню. Василиса с Фомой Дмитриевичем уехали в Москву.
У Марфы с Ленушкой потекли монотонные деревенские будни: Марфа вечерами ткала, используя последние запасы льняной кудели, Ленушка много читала и перечитывала, практически, заучивая тексты наизусть. Незаметно, за каждодневными заботами пролетел год.
Руководство совхоза решило, что добротный дом и большое подворье отчего гнезда Гурьевых, где жила Жиговка с Валюшкой, необходимо использовать для нужд совхоза. Гурьевым Марфе и Жиговке с девочками было вполне достаточно хаты Фомы, потому что Егор служил в Красной Армии, а его брат Алексей учился в техническом училище в Смоленске и жил в семье старшего дяди Ефима Дмитриевича.
Для Марфы с Жиговкой это решение было  необременительно: один дом двум работящим женщинам содержать намного легче. А, Когда об этом узнал Фома Дмитриевич, то последние сомнения по поводу места жительства рассеялись, он твердо решил перевезти жену и младшую дочь в Москву.
Подросшие Ленушка с Валюшкой очень старались помочь матушкам по хозяйству. Девочки хорошо учились, со школой в семьях Гурьевых  проблем не было.  Весной 1939 года обе девочки закончили учебный год на «отлично». Марфа собирала необходимые личные вещи. Передавая Жиговке домашнюю утварь, живность, инвентарь, Марфа рассказывала про особенности каждой вещи. Она прекрасно знала, что при всей быстроте в работе, Жиговка будет бережно относиться ко всему «добру».
Приехала Василиса, за неделю оформила все надлежащие бумаги и получила необходимые справки. Обжитый годами дом в Киселево, оставили Жиговке с детьми. Проводить Марфу с Ленушкой прибыли Арина Яковлевна с Гором. Гор работал на конезаводе, поэтому лошадку с телегой взять для проводов Марфы, трудностей не составляло. Погрузив, на телегу сундук с вещами, усадив женщин, расцеловав дочь и внучку, Гор послал лошадь медленным шагом со двора.
У Марфы с Ленушкой началась дорога в новую жизнь…
***