Пьеса

Ольга Лебедева 15 лет.


Ж: Странно... Но весело.
Д: Гляди, вот

действующие лица:
Драматург
Жена
Приятель-поэт

Драматург сидит на софе в восточном халате с перьевой ручкой в руке. На столике перед ним чистая тетрадь/листы. На кухне суетится жена.

Д: Эх, не пишется... Ни единой мыслишки! Тяжело, когда жизнь скучна — не из чего черпать вдохновение.
Ж: (входит в комнату с подносом) Так если не пишется, мне помоги.
Д: Я бы с радостью, дорогая, да вот если я займусь делом, то моя жизнь перестанет быть скучной, и вдохновение придёт...
Ж: (прерывает) Так это ж замечательно!
Д: Согласен, но я же буду занят. А как закончу, тогда сяду, настроюсь, попью чаю, возьму ручку и ничего не напишу.
Ж: Потому что жизнь снова станет скучной?
Д: Именно! Мне надо, чтобы что-то произошло, когда я в раздумьях склонюсь перед чистой бумагой.
Ж: Надо-надо... Тебе трудолюбивей надо быть, вот, что тебе надо! (уходит на кухню)

Стук в дверь.

П: (заглядывает) Всем добрый вечер. Я зайду?
Д: Да-да, конечно, не стесняйся.
П: (присаживается) Ну, как там с пьесой?
Д: Сплошная тоска и боль. В голову ничего не лезет.
П: О, так тебя понимаю! Я позавчера решил бросить разгульную жизнь. Давеча в бар заглянул (но ты не подумай, я чисто на разведку, как-никак, поэму новую начал, "Исповедь алкоголика" называется) и, ты знаешь, так в роль вжился! Мне в тот вечер сто-о-олько лезло в голову, представляешь!
Д: К сожалению, не особо.
П: Ага, а на утро ни единой строчки не записал! Просыпаюсь и чую: сплошная тоска и боль. Прям как у тебя. Правда, боль скорее от похмелья. Ну, как от похмелья? Я ж понарошку тогда пил. Значит, и похмелье понарошку, да ведь? Впрочем, не столь важно. Вот скажи, дружище, что хуже: не иметь мыслей или иметь их, а потом забыть? Я считаю, что второе.
Ж: (стоит в дверях) А я считаю, что хуже всего делать по-настоящему, а потом надеяться, что это было понарошку.
П: Оу, извини, приятель, не знал, что твоя горгона ещё не застыла перед зеркалом. Тогда я пошёл!
Ж: Да как ты смеешь..!
Д: Это же моя жена!

Хлопок дверью.

Ж: Кошмар. Всё настроение насмарку! Когда уже этого придурка перестанет к нам заносить?
Д: Я давно хочу прекратить с ним общение, но, к сожалению, не могу договориться с совестью: всё-таки именно он помогал продвигать мои работы в театры и издательства.
Ж: Но раз уж тебя стали запоминать как талантливого драматурга, приглашать на творческие вечера и даже изредка обращаться за советом, то, как мне кажется, в услугах своего псевдотворища ты более не нуждаешься.
Д: Твоя правда...
Ж: Серьёзно с ним поговори. Если достаточно умён — поймёт.
Д: Хорошо, дорогая.
Ж: Вот и отлично. А то вы оба, видимо, думаете, что конец чему-либо в жизни наступает так же легко, как легко драматургу написать "Конец спектакля, поклон". Но реальность куда сложнее, и неразрешённый конфликт невозможно скрыть занавесом.
Д: Конец спектакля, конец спектакля... Конец спектакля! Боже, милая, ты — гений! Как же я тебя люблю! (Обнимает)
Ж: Что такое? Вдохновение вернулось?
Д: Да!

Жена заинтересованно присаживается рядом.

Д: Как насчёт пьесы без конца?
Ж: А разве такое возможно?
Д: А почему бы и нет? Напишу о таком же, как я, безыдейном бедолаге, а он напишет о своём, а тот, в свою очередь...
Ж: Я поняла, поняла. И как как же назвать этакое сумасшествие?
Д: А пусть так и зовётся — "Пьеса". Зря я, что ль, вывел это слово во главе листа?
Ж: Странно... Но весело.
Д: Гляди, вот

действующие лица:
Драматург
Жена
Приятель-поэт

Драматург сидит на софе...