Фома, Марфа, Ленушка. Деревенские будни

Марфе сорок девять лет, а Елене Фоминичне Гурьевой без двух месяцев восемь. Аккуратно заплетенные две темных косы, концы перевязаны белыми атласными лентами. Старенькое Катюшкино пальтишко и сношенные высокие ботинки со шнурками, на голове беленький батистовый платок. Ленушка сидит сбоку в телеге, вся в напряжении. Марфа везёт «меньшенькую дачушку» в деревню Волково в школу. Ленушка идет в первый класс. А, рядом плечом к плечу Валентина Степановна Гурьева тоже в школу, только во второй класс. Сидит, тихонько уговаривая Ленушку не волноваться - всё будет хорошо. Действительно всё в школе было хорошо и в первом классе и в последующих. Как только Алёнка научилась читать, то проглотила все детские и подростковые книжки в скудном собрании литературы школьной библиотеки. Марфа часто сердилась, когда девчонка засиживалась за книжкой: «Гляделки не берягешь, попортишь, сляпой житьё тягосное». Какой там! Ведь интереснее книг ничего на свете нет!
Хотя Марфа и берегла «меньшенькую дачушку» от забот, дел по хозяйству у Алёнки хватало: в горнице прибраться, после ужина вымыть посуду и стол: «Стол как престол» - говорила Марфа - «Опосля еды надобно штобы блястел, не то домовой бяду на хату навядеть».
На домашнее задание у девчушки уходило мало времени, всё давалось легко, а если чего-то было непонятно, можно было кликнуть Валюшку или сбегать на подворье к Жиговке к двоюродной сестричке и все разобрать. Валентина Степановна училась на «отлично» и никогда не отказывала Ленушке. В школе Лена особенно ни с кем дружбу не водила - у неё была Валюшка. Да и все деревенские ребятишки недолюбливали «выскочек-отличниц». На самом деле Лене было не до их мнений - она жила в мире книг и своих фантазий, даже когда выполняла поручения Марфы. Лена очень любила окружающую природу. В любое время года она придумывала свои сказания и истории, часто связанные с многовековым дубом и курганом за их домом, не говоря уже о Днепре. При большой загруженности обязательными делами по хозяйству, у деревенских девчонок Гурьевых мечты и фантазии были необходимым атрибутом  сельской жизни, в которой дефицит красоты в строгом  домашнем укладе, компенсировался придуманными чудесными историями.
Зимой в овчинных шубейках и рукавицах, валенках, которые для них сработал Фома, в теплых платках, управившись на подворье, бежали с салазками к Днепру за водой. Вниз с крутого берега съезжали вдвоем на салазках с вёдрами в руках. Когда набирали в вёдра воды, вверх на салазках ехали ведра. Так девчонки бегали пока бочки для воды в сенях и на подворье двух хозяйств не заполнялись полностью. Вдвоем работа спорилась: за болтовней обо всём, легче было тянуть салазки с полными ведрами воды в гору. При этом они представляли бесконечную белоснежную тундру с ярангами и раскосыми жителями в оленьих малахаях, как в прочитанной  библиотечной книжке.
Осенью поездки в лес за грибами, брусникой, орехами и шиповником уже были приключениями. Учитывая, что Марфа и Жиговка «потчевали» девчонок «старинами», которые слышали в детстве от захожалых путников, Ленушка и Валюшка, вступая на молочнозеленый мох соснового бора, пересекали сказочную границу из сплошной лещины в звенящий лес корабельных сосен. Улетающие косяки журавлей, диких гусей и уток; стаи жаворонков, ласточек, грачей, своими прощальными криками так и звали с собой в неизведанные страны, в тёплые края. А, там далеко в расписных палатах нарядные боярышни хороводы водят, да добры молодцы, песни хором поют.
Весну девчонки проводили в тяжёлом труде вместе со своими матерями. Занятия в школе во время посевной прекращались и, девочки полностью погружались в земельные работы весенней поры. Во время пахоты и боронования земли вели под уздцы лошадок, пока матери управлялись, направляя плуг и борону. Вся женская часть семей Гурьевых сажала в огородах лук, чеснок, картофель, рассаду капусты, свёклы и, смешав с песком, сеяли проросшую морковь. Как только появлялась первая травка, девчушки выводили коровок на луговину, а когда в мае становилось тепло, через брод на изгибе Днепра переводили коровок на большую зеленую лужайку перед старицей и, пока животинки паслись, умудрялись искупаться в чистой холодной воде и погреться на отмели с мелким песком черного базальта. В деревне время весенней поры считалось вплоть до Троицы, накануне которой собирали в веники берёзовые ветки и таскали охапками из Жамеры «нюньки». Горницу наполняли запахи березы и аира, а животы пухли от вкусных свежих корней болотной травы.
Больше всего Ленушка не любила лето. С одной стороны, ей нравилась теплая летняя погода, разнотравье на лугах, цветущий лен, сливающийся с синим небесным горизонтом, где она будто парила в своих грезах среди этой прозрачной синевы. С другой стороны, Лена досадовала потому, что старшая сестра Мария привозила «на парное молоко» всех своих  детей, её племянников. Первый Женька, на восемь месяцев был старше своей тетушки, и она его побаивалась. К счастью он всё время проводил с дедом Фомой. Фома радовался общению с внуком. А, вот пятилетняя капризная красотка Нинка специально «выдуривала», чтобы Марфа поругалась на Ленушку. Похоже, такое действо доставляло Нинке удовольствие и развлекало её. Сначала от маленькой Нинки страдала Катюша, теперь доставалось по полной Ленушке.
Валюшка в это время пряталась за домашними делами и предпочитала проводить время за книжкой. Немного легче становилось, когда вместе с четой Бубненковых летом приезжала Катюша, но, будучи на семь лет старше Ленушки, она считала себя взрослой и больше времени проводила с Марфой и Жиговкой, рядом с ними всегда копошился малой Володька.
Жизнь в деревне текла в привычном русле, сформированном десятилетиями. Однако, в окрестных сёлах ходили слухи, что в богатых хозяйствах отбирают не только землю, но и строения, скотину, семена, хранимые запасы зерна, муки и все продукты, заготовленные впрок. Все переходит в управление местным властям, которые организовывали или коммуны, где всё имущество было в собственности объединившихся крестьян, или артели, в которых собирались общие средства производства, или СОЗы - объединение крестьян для совместного обрабатывания земли.
В Усвятский сельсовет еще пять лет назад доставили постановление Совнаркома от первого февраля 1930 года «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». Местный совет крестьянских депутатов не спешил предпринимать какие-либо действия, потому что район не относили к  первоочередным по сплошной коллективизации. Да и богатых хозяйств, в которые для обработки земли нанимали обедневших крестьян, в районе не было. После Первой мировой войны многие крестьянские семьи потеряли мужскую половину на поле боя, иные мужики вернулись покалеченными инвалидами. Те хозяйства, которые за счёт крепких баб устояли во время войны и поднялись после, не были богатыми, скорее середняками, крепко стоящими на ногах и обеспечивающими необходимый достаток для проживания. В деревне Киселево была тройка семей на грани нищеты: Василий Петухов вернулся с фронта без ноги и, Устинья надрывалась на хозяйстве в одиночку; две невестки Табаченковых остались вдовыми солдатками и еле сводили концы с концами.
В семьях Гурьевых всего хватало, поэтому Мария Фоминична и привозила своих детей из Москвы к Марфе «на парное молочко».  Жадные до работы Марфа и Жиговка вертелись, как «белки в колесе», обеспечивая детей всем необходимым, но денег всё равно не хватало, потому что покупная способность у крестьян год от года падала. То, что могли, приобретали по обмену: продукты питания меняли на промышленные изделия. В районе основная масса  сельчан жила скудно.
Марфа радовалась, когда приезжала из Москвы Василиса. Достаточно зарабатывая, Васёна всегда привозила в деревню нужные вещи: то сапоги и пиджак Фоме, то теплую вязаную кофту Марфе и удобные башмаки. Перед началом учебного года для второклассницы младшей сестрички она привезла новое пальто и ботиночки.   Когда Ленушка пошла нарядная во всем новом на уроки, около школы одноклассники от зависти закидали её грязью. Пытаясь очистить пальто, девчушка рыдала, размазывая грязными ручонками слезы по щекам. Спасение подоспело до начала уроков: Валюшка разогнала тумаками детвору, пучком травы почистила грязь с пальто, принесла ковшик воды из школы и умыла Ленушку. В этот день девчонки возвращались из школы вместе. Марфе «меньшенькая дачушка» сказала, что упала, споткнувшись. Мать и пожурила, и пожалела Ленушку, очистила пальто и помыла ботиночки. После Валюшкиных тумаков больше такая ситуация никогда не повторялась. Все знали, что старшие братья Егор и Алексей Гурьевы могут подойти и разобраться…
В школе на уроках ученики вели себя хорошо, потому что были воспитаны в уважении к старшим, да и родители могли, как следует наказать, если «ихное дитё» хулиганило. Вне школы в детях проявлялось всё негативное, что как в зеркале отражало состояние взрослых в семьях и всех сельчан в целом. Зависть, неприязнь, отчуждение у сельчан росло вместе с непониманием: какова будет будущая коллективная жизнь.
Снижение уровня жизни, боязнь раскулачивания приводили к переселению людей из деревни в город. Из сельской местности переехало в города несколько миллионов человек, в большей мере наиболее образованная и опытная часть крестьянства.
***