Сёмочке, которого я предал...

Знаю, что торжественно-радушно
Встретишь ты когда-нибудь потом
И мою истерзанную душу,
И лицо в рисунках гематом.

И уткнешься, как бывало прежде,
Точно в щеку влажным пяточком.
Чтобы после, по-кошачьи, нежно
В рук охапку бухнуться ничком.

Даже там, за горизонтом жизни,
Где страстей наука ни при чем,
Ты, как прежде, чуждый укоризне,
Шерстяным свалявшимся плечом

Станешь мне надежною опорой.
Обогреешь, а укора взор
Не заметишь, и судьбы позора,
Безусловно, не признаешь вздор.   

Ты (без страха, не одев галоши
И с лихвой нассав на барыши),
Примешь тяжесть непосильной ноши,
Но теперь не тела, а души.

Напоишь отдохновеньем сладким,
Пав на спинку, чуть помяв цветы,
В райских кущах и, раскинув лапки,
Не стесняясь милой наготы.

Неземной тоски антибиотик,
Жгучие печали утоли.
Милый мой зеленоглазый котик –
Главное достоинство земли!..

Нет вам перевода и замены.
Ваши чада – топот, шум и гам.
О, двуногих орд тупые члены,
Я, как прежде, обращаюсь к вам.

И опять прошу: не подавитесь,
Дожевав остатки доброты.
Сдохните, сгорите, испаритесь…
Только б жили кошки и коты.