Поехали!

Перрон вокзала шумного, купе вагона тёплого,
Я у стекла прозрачного вдали от суеты…
Курлыканье безумное Апреля беззаботного –
Приметы гона дачного, предвестника весны.
Семья напротив милая: ребёнок, мать с пожитками,
Из сумок видны саженцы и покупная снедь…
Найдётся в мире сила ли, чтобы созданье прыткое,
Хоть сколько не усаживай, заставить не шуметь?
Ребёнок дергал прутики, не слушая внушения,
Вниманья ль ради, смеха ли, ногами топотал…
Хотел, возможно, мультиков, как вдруг, в одно мгновение:
«Поехали, поехали!», – в восторге закричал.
… Ах, мысли наши девичьи! От слова постороннего
Всплывают мутным крошевом, чтоб душу пощипать.
Как будто птицы певчие шарахаются в сторону…
Как тут не вспомнить прошлое? Придется вспоминать!

Студент из театрального… с угрями синеватыми,
С копной волос, как сажа; коварный, словно бес,
Меня с утра умащивал бурдой замысловатою
Из выученных ранее частей известных пьес.
Он восклицал: «Джульетта ты! Офелия прекрасная!
Нас ждет дворец из яхонтов, за ним вишневый сад…
Есть много в мире методов, но метод Станиславского
Тебе, мой ангел бархатный, преподнести я рад!»
В глазах его прищуренных с туманной поволокою
Дворца не обнаружила, сад канул в пелену…
В огрызках окочуренных под койкой кривобокою
Искала мышка ужина в общаге на полу…
Актёр был чужд овациям, закончив речь сценичную,
За локоток взял вежливо и показал билет…
У входа метростанции с ухмылкой неприличною
Меня позвал: «Поехали!», а я сказала: «Нет!»

Брутальный байкер в кожанке в заклёпках, с бахромою,
На подбородке ямочка, в зрачках тигриный блеск,
Мне предложил мороженку обеденной порою,
Спросил: «А может, девочка, укатим мы в Смоленск?
Просторы необъятные, закаты неподдельные
Нас ждут в дороге праведной по имени Судьба!
Там правила понятные, как сосны корабельные,
Прямые и упрямые… Для них ты рождена!»
Коня его смотрела я, стального и блестящего,
И думы, и сомнения пыталась вон прогнать,
Но, вот труба горелая…, вот запахи смердящие…,
И жертвоприношением я не готова стать!
Пнул он стаканчик брошенный, завел машину зверскую,
Тряхнул суму с прорехою, суме той сотня лет,
Сиденьем скрипнул кожаным, трубою рыкнул мерзкою,
Мне прохрипел: «Поехали!», а я сказала: «Нет!»

Быть мне бы неприкаянной, всегда без настроения,
Плыть с сердцем обесточенным в печальную юдоль,
Как вдруг в толпе нечаянно попался в поле зрения
Курсант с нашивкой летчика – всем лётчикам король!
И стала я красавицей, и стала я волшебницей...
Он говорил мне долго про звездные миры!
Я выпала из матрицы, где роль была в лечебнице,
Условностей оковы рассыпались в груди…
Признался, что в космическом отряде стажируется,
Похвастался успехами и мне шепнул: «Мой свет!
Есть разум галактический в азотных жидких лужицах…
Вдвоём искать поехали!», а я… сказала: «Нет!»
Он поднял меня на руки: отказ счет символическим…
Всё было объяснимо! И мой настал черёд
Узнать Вселенной звуки, отдать приказ кармический:
«Неси меня, любимый! Поехали! Вперёд!»