Война и мир. гл. 2-1-8

2-1-8

— Но, милый мой друг, — вдруг сказала княгиня,
С улыбкой, похожей на всю их печаль,
С неё давно спала её вся гордыня:
— Мне что-то себя уже, кажется жаль.

Боюсь, что от завтрака станет мне дурно;
— Ах, что с тобой, душечка, ты так бледна?
Нужна акушерка, — вскочила столь бурно:
— Послать за Богдановной, здесь счас она.

И вот уже в доме у них — акушерка,
Спокойной походкой, спокойный весь вид,
Уже не нужна никакая проверка,
Младенец на свет божий выйти спешит.

— Но как, из Москвы доктор же не приехал;
— Вы не беспокойтесь, я сделаю всё,
Мне здесь в этом деле ничто не помеха,
В покое всё будет здесь ваше житьё.

Княжна в беспокойстве ловила все звуки,
Свою иногда отворяла и дверь,
Несла в своих мыслях двойные все муки,
Как верная дому, природная дщерь.

То в кресло садилась, то просто молилась,
Но не утешала молитва княжну,
Как вдруг на пороге старушка явилась,
Как бывшая няня, ей сгладить нужду.

Нужду — успокоить её все волненья,
За брата, за Лизу, исход и родов,
Какая-то в доме волна потепленья
Достигла семейных её берегов.

Сам старый князь был пленён полным волненьем,
Он тихо шагал, меря свой кабинет,
Был послан слуга, узнать ход весь теченья,
И есть ли уже хоть какой-нибудь след.

— Что роды проходят, пока — всё нормально,
Ступай к князю и успокой ты его,
Семья должна в радости жить, не печально,
Понять это надобно, прежде всего.

Зима, она будто с отчаянной злобой,
Воспрянула в эту тревожную ночь,
Хотелось ей стать в этот раз, как особой,
Обрушила сверху на нас свою мощь.

Казалось, последние снег и бураны,
Испортить чтоб людям житьё и бытьё,
Возможно, чинить им какие-то раны,
И так усыпить их людское чутьё.

Встречать немца-доктора тёмною ночью,
К дороге в посёлок, в её поворот,
Был выслан патруль с фонарями и срочно,
Один доктор бы не нашёл нужный брод.

Уже княжна Марья оставила книгу,
И, молча, глядела старушке в глаза,
В открытую раму «влетела интрига»,
Что и послужило началом конца.

Пытаясь закрыть окно, вскрикнула няня:
—И сани с фона;рями — все на конях,
Ну вот, и дождались, голубушка, Маня,
И дохтур явился в глубинных краях.

Накинув шаль, Марья бежала навстречу,
Чтоб к Лизе скорее попал уже врач,
(Уже приближался в селе поздний вечер).
Чтоб роды прошли бы без всех неудач.

Ей слышалась речь и голос здоровый,
Кому-то дворецкий внизу отвечал,
Каким-то родным он казался, знакомым,
И он их по имени всех называл.

«Неужто Андрей — это было б чудесно,
И так необычно — счастливый конец,
Он жив и здоров, и герой, всем нам лестно,
И счастьем наполнился дом, наконец.

Да, это был он, но узнать его трудно,
Он бледный, худой и — какой-то другой,
Но — это мой брат, и мы все беспробудно,
Живя здесь, всё время теряли покой».

Он обнял сестру, но и сам — неспокоен,
Но — счастлив, оставшись, как чудом, живым,
Всех в здравии видеть — опять успокоен,
Как с неба подарком просыпался им.