Так бывает. 4 зарисовки

Жил был человек, который был спасателем. Он не служил в МЧС или других службах спасения. Он всё время, само по себе так получалось, помогал, поддерживал тех, кто попадал в сложные ситуации. А ещё, он специально 4 раза неделю выходил на поиски тех, кому в это время приходилось трудно, выделяя на это по несколько часов каждый раз. По зову сердца. А в свободное время он жил всем собой с близкими и ещё, очень красиво пел. От души и для себя. Поразительно красиво. Может, даже, гениально, хоть и не профессионально. Тем, кто слышал его пение - очень нравилось.
Он не распространялся нигде о том, как живёт и что делает, просто, жил, как хотел, от души. Ничего никому не проповедовал - зачем...


Жил был человек, который был гениальным художником по жизни. А сосед его был спасателем, который - не по службе спасал, а походя, как дышал, а иногда - специально и осознанно. Художник любил рисовать. И его картины получались, как живые! И ему, бывало, нравилось рисовать спасателя. А иногда, когда художник приходил его рисовать, а спасатель собирался идти спасать или уже спасал кого-то, тогда художник шёл с ним. Рисовать его, или тех, кого он спас, или то, как он их спасал. Или просто заодно со спасателем - помогать ему спасать. Он тоже ничего никому не декларировал, просто, дышал, просто, творил...


Жил был злодей, который унижал, мучил и убивал людей. Ему было это очень нужно, потому что, если он не слышал боль и крики своих жертв, он слышал пустоту своего сердца. И она с каждым днём звучала всё громче и каждый раз заглушить её можно было только ещё более громкими криками и болью других. Поскольку, чтобы жить самому, ему приходилось сильно влиять на жизнь других, он должен был всем, и прежде всего, самому себе всё время придумывать обоснования своим действиям, создавая, хотя бы, какое-то подобие правильности, как аромат росянки...

И жил в одном доме с ним (с пустосердым злодеем) один гениальный композитор. Он очень любил сочинять пронзительную музыку и играл свою и музыку других композиторов очень проникновенно. И ему, бывало, приходило даже вдохновение, когда он знал, что за стеной сидит тот, кто недавно совершил мучительное убиение. Он слышал, как сперва щелкал замок, когда злодей уходил, потом слышал стоны и крики жертв с улицы, потом слышал, как дверь впускала в комнату уставшего мучителя, и приходил, садился у смежной стены, слушал, молча насыщаясь экспрессией. И сочинял. И играл. А злодей, кстати говоря, замечательно улавливал эту музыку и отзывался на неё. Он был очень чуткий слушатель музыки, прямо, гений. Позже, он стал вообще использовать её, как фон к крикам жертв и своим действиям...
Иногда, композитор приходил к злодею, а того не было дома - был занят, сами понимаете. А музыкант расстраивался и присаживался подождать. Нет, сам он, конечно же, не ходил помогать соседу, но ждал, чтобы зарядиться экспрессией или энергией, которой сосед наполнялся от того, что слушал исполнение композитора. Композитор, то пытался соотносить свои творения с красотой творений других людей, то пытался поддерживать аромат росянки, потому что волей-неволей, своими творениями попадал в пространство соседа, выжигаемое им в пространстве жизни...