63

Естественным законам вопреки;
Хоть станет милый мой, как я теперь,
Хотя, в стремнинах времени реки
Проявятся на нём следы потерь,

Когда по склону жизни он пойдёт,
Пережигая красоту дотла,
И, к старости, всё ночи напролёт
Смотреть с укором станут зеркала,

Тогда - мой очень тайный бастион -
Распаду вопреки, и несмотря
На то, что даже смерть придёт, но он
Введёт в укромный угол алтаря.

Чернильная строка, - вот консервант,
И вечнозеленеющий талант.

Источник:

     Против того времени, когда мой возлюбленный станет таким, как я сейчас,
     разбитым и потрепанным губительной рукой Времени,
     когда часы истощат его кровь и покроют его лоб
     линиями и морщинами; когда его юное утро

     поедет по крутой дороге к ночи старости,
     и все те красоты, королем которых он является сейчас,
     будут исчезать, или уже исчезнут с глаз,
     похищая сокровище его весны,

     для такого времени я сейчас строю укрепления
     против жестокого ножа губительной старости,
     чтобы он не вырезал из памяти
     красоту моего возлюбленного, хотя этот нож уничтожит его жизнь.

     Его красота будет видна в этих черных строках,
     они будут жить, и он в них пребудет цветущим.

Для справки:

     Against my love shall be as I am now,
     With Time's injurious hand crushed and o'erworn;
     When hours have drained his blood and filled his brow
     With lines and wrinkles; when his youthful morn

     Hath travelled on to age's steepy night,
     And all those beauties whereof now he's king
     Are vanishing, or vanished out of sight,
     Stealing away the treasure of his spring:

     For such a time do I now fortify
     Against confounding age's cruel knife
     That he shall never cut from memory
     My sweet love's beauty, though my lover's life.

     His beauty shall in these black lines be seen,
     And they shall live, and he in them still green.

Перевод Гюго:

Un jour viendra où mon bien-aimé sera, comme je le suis maintenant,
écrasé et épuisé par la main injurieuse du temps.
Un jour viendra où les heures auront tari son sang et couvert son front
de lignes et de rides ; où le matin de sa jeunesse
Aura gravi la nuit escarpée de l'âge ;
où toutes ces beautés, dont il est roi aujourd'hui,
iront s'évanouissant ou seront évanouies des yeux du monde,
dérobant le trésor de son printemps.
Pour ce jour-là, je me fortifie dès à présent
contre le couteau cruel de l'âge destructeur,
afin que, s'il tranche la vie de mon bien-aimé,
il ne retranche pas du moins sa beauté de la memoire humaine.
  Sa beauté sera vue dans ces lignes noires, à jamais vivantes,
  et il vivra en elles d'une éternelle jeunesse.