рапсодия

а если белый стих,
то есть и черный -
грязный.
и я пишу такой же,
несуразный.
пачкаю бумагу
неряшливо
и грубо,
а после рву,
и всё мне:
«глупо! глупо! глупо!»
настойчивости нет,
ушла за рифмой
вслед.
шагают и слова обычные
туда         
                -
                сюда
и падают
к
  и
    р
      п
        и
          ч
            и
              к
                о
                м.

допустим, хорошо
и, может, даже очень,
и вовсе-то кому-то нужно,
а мне оно беспутно
и смешно
до боли
в пояснице.
а кто мне пояснит
на что
мне эти птицы -
строки?
улетают ли на юг?
а, может, остаются
и портят отдых и досуг?
и грязные ли сами,
а, может, чище белых голубей?
вы поясните для чего же
потешить мне этих людей?
им перед сном забава я,
и топчут ноги мною,
и я струна гитарная,
лишь звуки рыщут,
тренькают.
а строки мне даны на то,
чтобы раскрасить томную мелодию,
я кричу, пою и сочиняю
поэтику-рапсодию.
и только бы не побороть
косу вплетенную в меня -
инсомнию,
заскучавшему зеваке
преподнести на блюдце
самую что ни на есть
гирю невесомую -
мои стихи.
а плюнет он на них
или затребует добавки,
решать останется ему,
и я всё выслушаю,
выполню,
и без остатка,
и я все вымою
испачканные души.
             и я
и я
         и я
без позволения сбегу,
ведь мне нужна свобода
как никому.
предатель - поэтик,
тянувший узды
лошадей бедных,
тех, что кличат искусством.
и в молчании тихо,
лишь с мычанием коров
последнее выкую
из железных слов
грязное эхо
чистых стихов.