Но

            "Но все волненья тех дней
             Не станут памятью моей.
             Я к их порывам равнодушен:
             - Сухая кисть
                в сухом наброске туши"

Поблекли эти дни,
Едва просматриваются
            сквозь чернила.
Всё окруженье - люди и дворы
Великим временем размыло.

Иные люди в их домах
Букеты ставят на комоды:
- Кочевье душ. Великая река;
- Всё затопляют её воды.

Обличье сменит вечная душа;
- Войдёт к тебе и не узнаешь
И общей памятью, хранимые места,
Гравюрные листы не перелистаешь.

Ты помнишь. Он забыл.
Был старцем. Юностью сияет.
Твоё лицо изломами
             морщин покрыто
И ты уже не узнаваем.

Да странно: - тонкий след чернил,
Графический изящный росчерк.
Портреты рек, озёр, осин:
- Тебя уже не очаровывает осень.

Твой взгляд не ищет перемен,
Изменчивость его не привлекает.
Без сожаленья, сдавшись в плен,
Иным красотам, сидишь,
             смиренно улыбаясь.

Там вечен путь вещей.
Чернила так - же свежи.
Захочешь миг вернуть?
Вот эта дверь. Открой
И ты его встречаешь.

Там свет исходит из вещей,
Горит, на гранях преломляясь.
Сверх совершенный
             абрис арок, стен,
Орнамент строгий украшает.

Поэт блуждает средь дворцов,
В садах самосветяйщейся природы.
Он ищет выраженья новых слов,
Что бы переложить
        в божественные ноты.

Да, ограничен наш язык;
Словарь покорно беден.
Всю необычность Духовных Сил
Как передать при нашем свете?

Там тысячи ручьёв и рек;
- Цветёт повсюду лотос,
Коровы свой не прекращают бег
И бегут на их зовущий голос.

Он их по именам зовёт,
Стоящий на высоком древе,
Которое и плодоносит, и цветёт
Всегда одновременно.

Он их любимый пастушок,
Их Солнце и источник жизни,
И жёлтый, огнём горящий шёлк,
Расцвечен цвето теневыми вспышками.

Свирель Он на руки берёт
И алыми губами, чуть касаясь,
Нектар мелодий создаёт
И чашу утра заполняет.
1999г.