Звон

Всё звон слышней, всё толще шелест шёлка.
Пришёл Кощей; захлопнулась кошёлка.
В три шеи гнали, гнали и взашей,
А толку что? – он тыщей стал клещей.

И что с того, что с корнем вырван шнур?
Бросают в пламя новых креатур.
Яснее контур, ярче свет свечей.
Кровь горлом бьёт и просит: «Горячей!»

Сместилось всё и брызжет через край.
Пророком будь, бери и предрекай.
Читай чужие мысли, левитируй,
Астрально проецируй над квартирой.

Стекает воск на ворох волглых досок.
Полосок тоньше волоса рой плосок.
Фигура у киоска столь громоздка.
Пальто из драпа, юный лик подростка.

Испит до дна таинственный экстракт.
Идёт экспроприатор на теракт,
До странности един во многих лицах:
Он и бомбист и казначей в карете,

Он лошадь, кучер, рукоятка плети,
Полиция, что с ног успела сбиться,
И грязь в кареты той колёсных спицах,
И цвет гвоздики, на пальто, в петлице.
.
.
.
Аля-улю, покой нам только снится.
Разжат кулак, в нём – дохлая синица.
Слышнее звон, под дверью у́же щёлка.
Мы – сор на дне, Вселенная – кошёлка.