Потоки с потолка. День и Ночь

         Потоки с потолка

***
Остро в землю бьет,
Тяжело-сверкающем в темноте,
Посохом грома… ломанным
***
Зарастает камень в глубину 
наполняясь парами металлов, яркими
Оседают крупицы - остывая гранями внутренними,
Закроется, затянется, застынет рана сверкающая,
раскрывшегося жидко под землею, от жара… когда-то

Скрутится моллюском,
свернется коконом обхватив драгоценности личные
Скроет их от глаз, непривычных к секретам
Развалившись на пути твоем булыжником простым  неудобно .
Откатится довольный в сторону
под пинком путника спешащего вечно…

Дождется часа своего, раскрыв картины мира прежнего
под ударом молотка требовательным Того,
кто лишь глубину красоты тихую, вокруг себя, видеть-то и способен
Не отвлекаясь ни на миг на формы шумные
***
Чертит время в камне медленно
Картины свои глубокие
Нарастает рисунок кольцами тысячелетий
Скользит мастер по нему тонкими чертАми веков
***
Цвет этот,
Времени вопля надрывного:  истошно-карий…
Такого, пожалуй, нигде и не встретишь
Лезет, настырно лупит по глазам
против правил любых и законов



***
Вылезают они жиром костным,
сквозь ломанные кости земные,
Густым дымом смрадным, липко вытекают из щелей
Желтые пузыри серы каменной…


***
Отрывается Солнце, с кровью, лоскутом ярким,
От бледного нынче куска,
Дня прежнего.

Летит Оно, комкается, падает наземь. Кубарем катится.

Задевает, чиркая остро, за рубчик Времени нечеткий… и сваливается,
Крепко закатываясь в застывшую яму Ночи,  от холода черную…

Лежит там… до утра греет, глубокую…
Так, к мигу Нового дня первому,
Раскаляя до белизны Ее,
Жаром своим до дна разламывая.
***
Голоден: голый на пищу день
***
Замер внутри великан:
Силы свои вечные замЕрял.

Силуэт, на миг долгий, запечатав –
Задержал вдох свой первый,
под сводами гладкими недоступными взглядам,
На столетия.

Недостаточно ему времени
Всё во Вселенной его – глядишь, и временно..
...
Выдул холма пузырь….
Он рос, твердел засыхая скалами...
***
Тяжелой плоскостью широко уходил карп в глубину
***
Задумался
за тишиной движения повторяя





***
Мокро взмахнув жидкой клешней,
Вцепляется Озеро, в лапу широкую, песчаную
Берегом навстречу ей - доверчиво протянутую.

Сжимает, трясет его, рыхлого
Вымывая по крупице силы верные…

Рассыпается… высокий,
Пылью сырою разносится в стороны





Машина (или: "большая стирка")

Простирается* пространство от края и до края
А там уже свободно вылезает наружу
И не затолкаешь его, не умнешь.
То ли просто: огромное оно и поэтому не влезает никак в, загодя объем для него приготовленный.
То ли: пустоты слишком много в нем и, не продавливается никак, пузырится от усилий внешних вспухает в местах других, от места нажатия совсем далеких. Меняет форму свою он по-хитрому: плотнеет, вроде как, комкается… А обрадуешься, да уступишь ему – тут же рассеивает вздохом пустым комки свои видимые, и сразу же, легко начиная сквозить из дыр оно – расширяясь еще более. Ну как тут его такое простирнешь*?
Сколько времени уже болтается под ногами, пыльное!...

 

***
Отвисают понемногу прозрачные мочки Неба,
Под, тяжело-мокрыми, сережками раздувшихся облаков…
Тянутся они до земли широкими полотнищами дождей.


***
Пока что, для смотрящего в горизонт, не было видно ничего.
Но, вот, прежде аккуратно скрытое за видимым краем  земли, уже ворочалось нетерпеливо… набухая – зрело, да, наливаясь силой нового жара – перекатывалось, стеная от тяжести собственной, густыми раскаленными волнами, Солнце.
В упругий, толстостенный карман Ночи так надолго засунутое - толкалось Оно и распирало, прожигало дыры насквозь, случайно вылезая вдруг из-под края, который был границей тонкой, для Времени Рассвета, назначен.
Прорастая все вокруг жаром своим - стягивало Оно яркими рубцами недвижными легкие волокна,  прохладной, всего час назад, ткани. Швы грубели эти. Становились твердыми. Кололись, шли трещинами. И, теперь вот уже, - просто проламывались под Его очередным настойчивым толчком снизу. Пропитывало Солнце пространство холодное, выдавливало, высекало себя долотом горячим из Его формы старой. Кусками отламывая минуты последние, и погружая в Него – Себя.. Наливалось место (прежде быстрое) покоем. Вытекало Солнце, так обездвиживая и подчиняя Время Прежнее законам собственным.
***
Рассохлась постепенно форма медленная,
Да и треснула,
Развалилась сразу же на части
Стяжек лишившись наложенных временно.
Растеклось свободно Время по миру
мягко слепившись в целое.
***
Размахнувшись широко
Распахнули скроенные спешно
Пространства одежи роскошные.

Расшнурованные Пределы – волнами опали
Опалинами жесткими замерли, колом встали
Подвернутые края далеких окраин.
Прошиты стежками свободными
Звезд падающих.

Распаханы, разбиты тропы узкие
Скрадены ловко скромные Сроки
Тупой, да долгой иглой Вечности – проткнуты.

С краев стаскивались, в омут сбрасывались
Что уж тут… Не поделишь ты Время целое на всех по-братски
Лишь броски
Да, про долгое, тихие сказки

***
Раскрыто Пространство крылом ворона
На форму натянуто неведомую
Само: звука Глубины, цвета Тишины…
***
Вьется, крутится беспокойно на месте, вечно бешенная от голода, Пустота Вселенной. Разворачиваясь на спину и широко разевая черную пасть, с размаху полного, косо заходит на густой напряженный косяк звезд, туго слепленных в Млечный путь

***
Ворочается во рту деревянном
Язык огня раскаленный

Толкает, сильный, брёвна,
Не умещаясь уже в очаге - наружу вываливается

Пролезая между клыками стволов, пока крепких - движется. Мягкий. Тяжелый. Липко обхватывая древних швыряет их с воем и хохотом, поднимая из земли сухой, в камень нынче, жаром таким, сплавленной. Роняет, расшибая в пепел, прохладных да волокнистых вчера еще. Скользит, проникает внутрь, нанизывая на свои руки тонкие, годовые кольца.
Вот, - разлегся он свободно. А, вот  и вскинулся, разом за сотню добрых хлыстов ухватившись. Лезет, лезет на самый верх с треском горячим обдирая шкуру их черную.
Да, тут же, и прижигая до углей, на мгновение лишь успевшую открыться, бледную, тонко сочащуюся смолистою кровью своей сверкающую древесную плоть.
Ворочается он. Гнет деревья к земле заглатывает глубоко кроны, снимая листву первую. Жарко сплевывает раскаленной слюной. Выжигая по бурелому тропы новые -спешит запечатлеть себя на карте прежней мазками глубокими. В небо рвется,  пылкий, подсушивая ленивые рыбины облаков. По воде ползет, слабо хватаясь в надежде зыбкой, за сырые тела кораблей

***
Занимается* вдалеке новый день
С каждым часом все растет,
и, надуваясь временем разрывает** натужно, мягкое зерно мига первого.
Разрывая** копытами мягкую почву Полудня - мигает на горизонте… нервно
Не вмещается уже к вечеру…. Устал.
Разворачиваясь*** осторожно, боком
протискивается в створку темноты
*Занимается: начинается; занятия упражнения
** Разрывать: рыть землю, рвать ткань
***Разворачиваться: поворот на месте; распаковываться, раскручиваться.

***
Наверное, чтобы не упасть...
Кусает МИР, Планета, стискивая челюсти материков.
Впивается острыми осколками скал
В облака, проплывающие мимо…
***
Моргает медленно Планета
Не видит уже и половины, старая…
Все уже и уже просветы прежние. Веком огромным, набряк тяжело ледник, закрывая от нее мир. Отвисает до земли он. Замер, напряженный, зацепившись в надежде последней за твердый, мёртво раскрытый в пустоту веков, каменный глаз Горы.
Всматривается он, навсегда теперь уже лишенный ритма в, прежде вспученное, вздутое, а потом треснувшее вмиг и теперь распахнутое, напоказ вывернувшееся само из себя (Да что уж там! И из времени тоже!) мерцающее бледной россыпью галактик, гладкое нутро Вселенной.
***
Проворачивается, сталкивая с места, Время залежавшееся, тяжелая шестерня Земли. Цепляя ткани его рыхлые сухими зубцами скал своих.
***
Волна луны
***
Привязан к Луне далекий маятник часов внутренних
Передвигая шестерни органов - толкает вперед  непрерывно заставляя краба круглого шнеком холодным врезаться клешнями в песок холодный уходя от прилива в планету поглубже.
***
Всплывает луна величаво
подтягивая горячую жижу моря за собой

***
Затянут пояс солнца
Сведены конечности планет
***
Трещит, лопаясь сухо, каменная кора гор
Расползаясь под напором времени - разрывается камень древний листом бумажным, мокрым.
***
Клыками острыми впиваясь
лезет истово вверх гора молодая
Прорывая вздувшуюся десну земли,
проливает из вулканов лавы кровь раскаленную, каменную.
***
Сухими костями снаружи горы замерли
На себя взвалив каменные груды мяса каньона 
***
Оазис: времени задумчивый излом
***
Бьют пустые молоты ветра
Песчаными струями в камень посреди пустоты замерший
 ***
Текут, перемешиваясь круто,
Пустые реки песка
 ***
Тычется время в зенит
Зенит от ударов его звенит
***
Верблюд: шея и голова змеи
***
Холодной каплей твердой
Из горы вытекает ледник
И ломается на краю, падает
камни под собой раскалывая в падении
***
Раскрыт парус сфинкса каменный
Ловит он старый
ветер песком наполненный
Движется  медленно, взбивая волны сухие,
увлекает пустыню за собой
в прошлое
***
Двое одиноких
Молчаливо катаются по закату
Горячо подставляясь под навалившийся срок
***
Мягче огня
Вздоха легче
***
Влезает глубоко, запуская в пустоту руки сильные
Цепляется, там, в загривок липкий его, горячий
обжигаясь и воя - тащит по привычке прежней на себя
день завтрашний
Вздрагивает взваливая его огромного себе на спину
Пухлыми мешками темноты, под тяжестью неведанной, 
Вздутую 
***
Вылетела из костра птица-огонь
Оторвались от крыльев перья жаркие
Брызнула полосами горячими в стороны 
***
Размашисто утирался, захваченными наспех за края
Широкими полотнищами света...




***
Ударит ли Небо кулаком грома в бубен земли,
Сверкнет ли грозно молний очами белесыми...
Сдвигает тяжелые брови туч
Вскроются криком вены его, 
хлынет волною широкою кровь
прозрачная пресная
Заливаясь слезами прохладными –
Поит, огромную, он,
Жадно раскрывшую рот,
Сухую, да жаркую вечно…
В камни твердые ее - влагу вбивая щедро,
до капли короткой, из пустоты своей, выжатую.
***
Привычное=приученное
***
ПопадАть=попАдать
***
Белым стихом
Сочетанием ритмов свободных
Звучит мелодия мира
***
Читая пальцами
Разбирает знаки по слогам

***
Ветром во все стороны порвана
Ветра со всех сторон поровну
***
Ветра и времени – поровну
Временем ветры порваны
***
Напрягается горло
Округляются щеки, наверное,
Выдувает мир из плоской трубочки рассвета каленого
Прозрачный пузырь утра
***
Костью сухой,
Макушкою черепа старого
Выкатилось наверх поле голое. Одинокий путник...
Словно посох кривой -
между горизонтами сутулыми воткнут.

Серою мукою дождя вечного посыпает его щедро небо набухшее. Ветер. Долгий такой. Распахиваясь покрывалом широким - кутает он ось мира этого... живую.  Дует и дует, ледяной... мягко вытаскивая из клеток дрожащих последние капли тепла нездешнего...
***
Края ветра, края ветра, кроя ветра, кроя ветры, кроя ветром, покрой из ветра
***
Замерли,
как пришлепнутые к небу на сырой липучке свежего дождя,
облака темные.
Дует ветер,
Настойчиво заталкивая под них
Едкий ком, сухого как день, солнца
***
Раскололась поверхность ровная озера
Под ударами молота шторма
Смолота ветром
Пеною вышла твердо
Сдернута вечности штора
Настежь рубаха покоя разорвана!
***
…Темень какая...
Крепким куском обсидана вдавлен глубоко в бледное око вечности черный зрачок времени нового. Всматривается беспокойно Вселенная в напряженное скольжение миров…
***
ВыкупАет, у тьмы долгой, день,
Свой срок по минуте
вЫкупает себя, вытряхнет одежды липкие,
Накинет на спину,
стороною обратной вывернув.
Минут часы светлые понемногу
Что уж теперь торговаться-то в хлам…
"Подожду до завтра".
Подарит щедро ночи легкие одежды, свои, он
С плеча!
***
Ах, легко! Ох, свежо!
Озорно здесь прохладным духам озёрным
Подхваченные из ровной воды
одиноким веслом -
Выскочат они из воды каплями гладкими
Разлетятся легкой пылью мокрою
Стекут с поднятой плоскости
струйками тонкими
Опустит пальцы ребенок в воду растопырит их
Словно сыграть захотел он на струнах мокрых
Схватят они его бережно, удержат мягко
(так, чтоб не захотел он руку выдернуть)
Заманят образами глубины
Заколдуют движением дивным
Озорно  им духам озёрным!
Держась – через все озеро под водой прокатятся!
28.08
***
Замер на миг
Земли вспученной рыхлый колокол,
Выпучены по бокам ее - горы
Глазами каменными,
Уставились они напряженно в небо самое
Высматривая что-то там для себя важное…
Высунулся наружу из тела пустого
Ледника язык твердый
Вздрогнул... Нанося медленно в нее удар свой первый!
И переломился со звоном. Хрупок был уже...
Старый.
Звук этот тонкий – небо коротко проколол
И снова навсегда замолчал,
запевший было как прежде,
Колокол. 
Снова прокол…
***
Между ночью и днем - провал
Время странное, мигом последним своим,
на грани определенности, вечной, замерло
Ни туда, ни сюда ему... 
Словно кол литой, этот переход
В рассвета потоки вбит.
Застрял.
И не опрокинуться-то необычному,
Не перевалиться ему никак, не уйти
Ни на  одну из сторон, для себя чуждых
***
Латает ветер на руку скорую
Пустыми нитями дождя
Прорехи неба мутного. Голубые.
Затягивает швы коротко, замыкая наискось ячейки тонкие
***
Переламывается со звоном твердым
хребет ледника
Что неуклюже, со стоном, переплывает сейчас,
скользкой ледяною рыбиной,
да брюхом-то кверху,
Через гору свою,
Зубом черным, острым из дыры кратера высунутую.

Придавлен он, медленный, к самой земле, 
Изогнут, на пике, безжалостно толщею светлою неба,
Что уже текучею стала от вечного холода...
Колодкою каменной натянуты горы на ось земли
Стиснуты звенья, ветрами стершиеся, в прочную цепь
Держат быструю.
Идет упрямая себе на уме. Переваливается.
***
Колоколом сухим спросонья дергается
Бредет, спотыкаясь, медленная
Глаза ее: старые... Мутные.


Брякает гора языком ледника,
Цепляясь, в повороте, макушкою за край ночи
Смахивает лавины от холода ежась…
***
Языком, от холода белым,
Переваливается, шершаво, ледник
Через вершины.
Переламывается со звоном каменным
хребет ледника
Прежде гибкий, а ныне от холода стал тверд
Переплыть взялся он над горой поднебесною, что на дне замерла,
Привычно развернувшись на спину
Да придавило его тяжелого
Неподъемною толщей на пол-пути
Перегнуло неловкого
об колено вершины острое
Разломился со звоном хрупкий-то
Полетели осколки...
Каждый размером с дом
Согнулся, сломался коленом пополам год, сделав шаг
Перешел по часам
на свою половину прохладную
Затрещали суставы сухие
Раскаляясь листьями красными

К-РА-сота: сто солнц
Откинута стенка подвижная,
Что пригнана была прежде плотно,
До скрипа, до хруста…
И солнцу открылись соты, тягучим залитые золотом
Сотый раз уже рамка кочует по ульям
Дань липкую собирая сладко
Сотни ячеек теплых
Вазочками гранеными напоказ выставлены…
***
Сутулится небо под тяжестью темноты первой
Переламываясь, сухо крошится
Мелким, словно пыль, дождем
***
Устало отрицает цвет
пустая кашица Вселенной
И застывает...
***
Лопается со звоном
В касании первом
С телами горячими
Хохочущими от усталости над своей победою,
Задыхающимися в усилии своем
на пределе решения первого
Смерзшийся в камень воздух,
что замер, уже сотни столетий назад,
Здесь, на самой вершине горы
***
Зде-е-е-с-с-ь в глубине-е-е- бесконе-е-ечной - все становились

Прижатые толщей неподъемной, еле копошатся тени смуглые. Не видящие ничего  с рождения, не ведающие ничего кроме тьмы – вздрагивают они, плоские, коротко смещаясь в сторону. Вперед - видно не знают движения в темноту всегда погруженные, боком-боком больше скользя, на звук чужой, что толкнул неожиданно, - ориентируясь. В темноте они, да на глубине такой, что для всех других невозможная. Не достают до дна все равно… выявляя его границы лишь по редким толчкам снизу.
Глубина какая! Пустота.
…Недвижны звезды редкие. Сбиты с толку в кучу и заброшены в самую даль туманности бледные. Недвижные для нас - скользят они, по самому дну высоты своей. Стремительно.
Опираются на границы, вверх всплывают, приближаясь к нам коротко. Кажут со дна темного бока свои гладкие. Сверкают в отражении
***
Взрослеет, твердеет земля
Наливаются набухшие ткани гор
соком каменным

Гребень: для волос, гребень волны, грести
Расчесывает волна неспешно
Пену кудрей влажных
***
Приближаемся к горизонту
и выступают навстречу нам, зубами сколотыми,
Горы
Вылезая,  из распухшей страшно, черной десны земли.
Спрятаны были в нее  в миг свой первый 
Росли, вцепившись там, в глубине ее,
в раскаленную кость ядра жидкого.
Выросла, похоже, совсем… Сколько ж тебе от рождения?
***
Всунулся, вдавился пышно в дыру между Небом и Землей 
Грома мягкий валун.
Зажало его.
Застрял.
Встал стеною.



А потом – дернулся, да и вырвал куски из границ своих вечных
Сдвинулся, обдираясь, и – пополз как-то там,
Продираясь мокро… натыкаясь на дома сослепу
Охая, о своем чем-то, да вздыхая
***
Пеною мокрою набивается гром
В берега пустые…
***
Врезался было, с размаху-то, в пустоту свою
Ураган
Да и застрял, как всегда, между пластинами вечными
Прозрачною да твердой
Уперся. Поворочался малость…. Вздохнул…
И выдавил их на выдохе коротком вверх, да вниз.
До упора.
Толкнул перед собою вечно отсыревший пыж грома
Просунул его, занимая для себя место, загодя,
Утрамбовал хорошенько…
А потом как вспыхнул! Жахнул так, чуть сам не взорвался!
Высадил из всех стволов заряд дроби сверкающей
Приняв щедрую отдачу в плечо тумана плотное
А потом… да нет: сразу!
Еще и рубанул через весь мир-то наотмашь,
Зажатых в кудрявом кулаке туч, 
Раскаленным серпом  молний!
***
Сначала - он рассаживается вольготно…
Потом - удобно и неторопливо продевает дождь лапы мокрые свои в  сверкающие стремена молний ломанных…
И вот уже через миг: нетерпеливо ерзает, огромный, в седле сыром, царапает бока грома, что усилием вздуты, гранями их острыми, гриву мокрую теребит, дергает!
Хлещет пустого розгою ветра тонкой
Несется по облакам пробивая насквозь, темных,
Рвет воздух густой на себе,
Вперед пропуская, расслабленно,
солнце утреннее…

МЕД-ЛЕН-Н-Н-ЫЕ
*Медный мед
Вот ведь мёд!
Словно меди шмат.
Разворочен улей тяжелым ударом лапы,
Разрушена решетка.
Валятся, мед-ленно, на землю куски липкие 
Цвета меди
Льются кристаллы

**Медовая медь
Вот ведь медь!
Словно полная мёда рамка
Структура скрытная – на свет вынута:
Тугой замороженный кусок
Согнешь - не ломается
Тянешь в стороны - рвется лохмами
Сжаты холодом поры - плотен
Цвета мёда металл.
***
…Медных тел горячих
согнуто плотное лассо…




***
Плавятся формы, такие устойчивые ранее,
В трансе танце.
Гнутся люди,
прежде сами такого за собою не ведая.
Разогретые – святятся зеленью пламени
Перекручены тела их горячие, выпуская силы спирали.

Молния-щель
Как надавит посильнее рожденный недавно звук, и прорвет, разломает вскроет мутное бельмо неба темного Полоснет поверху, стегнет по глазу замершему яркой веткой молнии. И протиснется, пролезет разрывая края приоткрывшуюся лишь на мгновение в стене воды раскаленную огненную щель между шумом и тишиной, а потом как громыхнет во всю мощь провернется задевая дома брякнет мокрыми стеклами окон и об землю как, с маху, треснется вышибая брызги слез из пузырящихся под струями луж.
***
Вроде и привычный-то уже к жаре-то такой он. А все же... Перележал похоже-то на солнце -то своем внутреннем
Ерзает по границе вечной день... Чешется...
Облезает кусками с него шкура черная висит по бокам гладким да ярким сейчас лохмотьями серых облаков сползает наземь туманным полотнищем мокрым
***
Бесконечно глубокий и поэтому черо-непроглядный зрачок ночи
Медленно рубцевался, сужал свой просвет,
теряя силу прежнюю,
Затягивался  мутной поволокою нового дня…
Такого пока твердого, в свежей силе холода первого.


***
Влезают междометием неуклюжим в плотные строки дня первые минуты сумерек.
Плеснув коротко полосой теней – раздвигают уверенную линию слов
Изгибают смысл дневной опрокидывая переводят знакомое на свой язык тайный тихо шелестя минутами - вытирает со страниц бледных последние фразы топит в сумраке звуки яркие топчет мягко кашу символов...
***
Вот же страсть! Что за напасть*!
Как же можно было тебе так попасть?
Разявлена тьмы горячая пасть
Глубока, словно пропасть,
В ней недолго пропасть!
И рада сама исподтишка напасть
***
Рвутся сумерки натыкаясь на горизонта черту
Пробиваясь раскаленным шипом луча первого
Глотает ночь затягивая бесшумно в темноту раскаленное пятно солнца красного
Стонет выворачивается обжигаясь кутает сначала сковороду тяжелую набок осторожно внутри себя ставит, потом катает остужая, переливает из часа темного в минуты предрассветные...

 
***
Прикрывает день белесые глаза свои беззащитные
Заслоняясь от солнца безжалостного прохладной повязкою мягкой, как сама тень, Ночи…
***
Клюет острым зубом своим
снег темный
Неподвижную заготовку гор,
Выскребает пустоты в них
Высекает форму из гладких,
Что задумана была прежде им*
*Им: 1) им (кому?): горам 2) им (кем?): снегом.
***
Раскачивается теплый вечер
Шатая лепешку луны
Переворачивает гибкую
От ожога темноты оберегая.
***
Десять тысяч вещей
Объединились делом одним
Я снова наблюдаю ошибки изменений

Время повторяется снова и снова
Я снова смотрю, как меняется Вселенная

***
Снова и снова ошибки
Снова и снова встает, вытягиваясь по границе утра, солнце
Снова начинается, натягиваясь стрелою прорвавшегося через разрыв времени,
тетива дня
Я стою ;
А всё снова повторяется, поворачиваясь вокруг моего времени
Повторяется и само время
Поворачивается оно вместе со всеми
Всегда к ним лицом
А я... То спиною то боком

Искусница

Напрягается время
Чуть не закончившись в миг на рывке своем первом
Проталкивая через тонкое ушко ночи
Да горбами вперед
Такое неожиданно
шир-р-рокоплечее-е-е в заду
Раздутое туловище нового дня
***
«Черный» никак не мог осилить «Белого»
…Все было как всегда… и закончилось, как и всегда до этого.
Пригретое беззаботно в теплом гнезде, мягкое яйцо Дня привлекало его внимание… именно своей сердцевиною.
Прохладным удавом, разевая пошире пасть времени своего назначенного, натягивалась пузырем толстостенным на шар матовый  прошлого дня, ночь настоящая…
Открывая разделенный щелью тумана желтый глаз луны
Присматривается сначала долго она к владениям своим ненадежным…
И все тянется и тянется… наползает, выворачиваясь чулком сизым, на форму свою старую, разукрашивает неторопливо бледного прошивая полотно неподвижными стежками сумрака своего, так уверенно замыкая раскаленную щель заката крепкими жгутами облаков. Корчась от боли, такой знакомо-медленной, чиркает раскаленной спицей заката багрового, по тонкой ране  последних минут, стягивая обожженные края жестким рубцом горизонта.
И замирает…
Толкает внутри себя плоть заветную. Сжимает ее, переворачивает, на камни прыгает, в теле своем мягком, незнакомое расколоть, да раздавить пытаясь. Так конец свой скорый, словно, понемногу оттягивая…
Заливает его соками горячими, бьет хвостом по земле, прорубая с краев, круглого…
И удается это ему, наконец
Лопается короста твердая, разливается светом нутро его прежде мутное и скользит в темноте раздвигая ткани слабые…
Растет птенец, освободившийся по часам предрассветным, как ему и положено было… выставляет коготки, протыкая вслепую кожу тонкую…
И снова растет, тянет голову шершавую, трется по траве ледяной, чешется согреваясь, ходы старые высматривая позабыв совсем за ночь…
Бьет лапами, клювом рвет чрево холодное, а потом уже все для себя решив – просто ждет…
И время приходит его. Вырастает малый, протыкая жаром границы. Пропитывает огнем, рассекает лучом одежды старые,
кожу черную сбрасывая,
Льется кровь из тела слабого и мутнеет глаз луны
И вспыхивает, открываясь, полоса тела рассвета горячего
Вылезает он, шкуру сморщенную сбрасывая,
Растекается по земле мякотью бледною…
 
Ночной Везалий
Отвернуты анатомом древним
Гладкие мышцы темноты
Обнажился хрупкий скелет отношений межзвездных
Провернувшийся на сверкающих суставах звезд
***
Знать буря была сильна
Раз камни расшвыряла, вырвав со дна



Затмение

Нахлабучена
на черное, как сама  Ночь, пятно Луны,
нагло ставшей поперек Солнца.
Изломанная временем, всполохов корона пылающая.
Стянут кратко ледяной лик из тени вышедшей
Обручем раскаленным.
Не хватило силы великому: мало света!
Черна осталась бледная,
как и прежде
Не дотянулся, не опалил, обхватив руками жаркими,
не притянул к себе,
не заглотил, согрев щедро,
озябшую вечно…
***
Сжаты в щели зрачки
Жестко  цепляет взгляда пустого сухое сверло
Туго гнется крученого тела живая петля
Давит истово
Ходит длинный язык
ищет жертву во тьме
Ты замечен: он почуял тепло
На расстоянии выстрела
***
Режут, сдвоенные ножи ветра,
За городом сильного,
Коконы облаков рыхлые
В пустоту.
Вскрывают оболочку неба временную…
***
Ломается насекомое твердое
В суставах-шариках,
Выворачивает конечности полые
Дотягиваясь до цели заветной
***
Кисло упиралась,
сухо стянув оскоминой пасть приготовленную,
Кровавая ягода мысли,
Под фиговым листком
раскрывшейся полно формы
***
Собирает генерал подвижный Ветер
Войско рыхлое свое
в мешки направлений пустые
Гонит, петлями держа  руки их мягкие в бой вечный облачный
***
Затянуты узоры понятий
***
Забираясь под облака самые
Забирает ветер движение с собою
Качает потом там, в высоте, усердно
Ветви деревьев.
Танцует, вторя ему, Лихо лесное
на ковре крон густом прыгая
Ворошит зелень полей поднебесных
Гнет до земли основу мощную


***
Пена воды, пенка на вскипевшем молоке…
Вскипает разогретое вулканами море черное
Выходит через край на берег
Застывая пенкой густою
Мутно-пористой
***
Месяц: месить, замес, месть, мстить, место, вместо
***
И все же странная эта почва: небо ночное
Где-то: провалы, ямы, омуты черные в ней:
гаснут звезды
Где-то: холмы, бугры пузатые:
рождаются пузырями огненными Сверхновые
***
Рвется воздух потоками лавы
Разделяется небо на части
***
Торба земли
***
Ризы моря: верхние водны=верхняя одежда
***
Бури далекой первая тень - есть темная одежда прозрачного дня
***
Тень царства - царство тени
***
Тень: легкая, влажная сухая, шершава, липкая
***
Море - старое здание
Расшевеливаются потоки, валятся валуны,
подрывают основу вулканы
сдергивается ткань, прикрывшая великолепие новое…
*Подрывают: 1. взрыв, вспышка, разрыв снаряда 2. рыть, рыться, копать
***
Словно масляный он... Воздух этот
Жиром горячим налипает на лицо, обжигая глаза
***
Много ли месяц* способен в себя вместить?
Вмешать ли много можно темноты в него?
Много ли места в нем для всего, что есть вокруг?
Верно много: вон, луна: какая в конце становится полная
Круто замешана она, темная вечно,
в наших делах непрерывных
Высохла на холодке: тверда.
В камень.
Но ломает свет ее пополам.
Еще и еще.
Вот и совсем исчезает, ночная,
растворяясь в руках горячих лучей. 
Растворяется дверью старою,
выпуская наружу день,
Полыхает просветом.
Тянется патокой, соскальзывая с края,
липнет к темноте - не оторвешь.
* Месяц: время, половина луны(планеты)

Поза
«Поз-з-дн-н-но уже. Пора и мне на дно».
Принимает оно позу вечную: упираясь упрямо в бока,  в пустоту пялится настырно, толкает солнце темноту от себя локтями и протискивается вперед. Вперед и вниз… так погружаясь на самое дно дня прошлого… Дело прошлое…
***
Из золота, верно,
свет солнца выкован
Сдвигают его, с боков подталкивая,
теневые потоки Луны
***
От дна отталкиваясь – всплывает солнце
Толкаясь лапами – тащит себя на берег
На бок завалившись – отдыхает немного,
подкладывая под голову горячую рыхлые свои облака…
И снова ползет, цепляясь крюками раскаленными, за точки звезд
***
Нахлабучен криво крепости картуз
На самую макушку горы
Заломан лихо:
"Ну: подходи, давай, кто смел"!
***
В тени царства заброшенного
Затаилось царство тени
***
В тени царства - царствуют тени
***
Глубоко втянутое в  тень царства
Затерялось в складках царство тени
***
Вселенная скучает
И чтобы не задохнуться от глобального понимания внутренних законов - постоянно рассказывает нам  о себе.
Мы отвечаем ему взаимностью:
нам скучно и мы постоянно рассказываем Ей о себе…
Смена
-Вылезай! Кричит ему ночь. Я пошла
-Рано еще! Холодно!
- Давай, лежебока! подымайся, расшевелишься чуть на сырости, так гляди и согреешься быстрей
-Ладно.
Усаживается привычно вниз головой Солнце, на остывшей печи земли,
Скидывает, задирая вверх, ноги тощие…
Зева-а-а-ет... Тя-я-я-я-янется руками слабыми, потрескивая сухо блестящими суставами ледяной росы и, наконец, переворачиваясь,-  приседает слегка, опираясь лапами своими лохматыми, на пустоту. И встает, осматривая сонно владения свои прежние...
***
Разбегаясь, чуть - наклоняется День
Да и, с размаху самого,  бьет головой, в подставленный ему мягко, Ночи  круглый живот. Касаясь кратко светлой макушкою - прилипает к темноте, случайно порождая невнятное по природе своей пятно времени: первое мгновение перехода на сторону чужую, бережно сведённых в цикл, противоположных по силе стихий
Охает, темная... Присаживается... Потом проваливается под ним выпирая со спины, вдавливается еще больше, глубоко проминаясь под напором луча слабого и, наконец, вывернувшись наизнанку рубахою мягкой, что уже сотни раз стирана, обхватывает, втягивая своего беспокойного задиру, вместе со всеми вопросами вечными, в тишину сна легкого…
***
Ап!
И выворачивается движением заученным, тяжелый от сырости, халат щедро расшитый звездами.
Встряхнули раз! - и брызнули алмазами первые капли росы.
Два! Лупануло по глазам пуговицами лучей ярких.
Три! Раскрылась подкладка светлая
Перегородив, расчертила полосами пространство темное.
Крутанулся еще раз. Словно бы вздрогнул зябко.
И накинул на себя Цикл покров нового дня
***
Словно уставшей за день бабочки полет:
Взмахи редкие крыльями мокрыми... Стерта пыльца яркая...
Этот сон, что свалил богатыря дорогой измочаленного
Вздрагивает, сильный, на землю теплую рухнув,
продолжая беспокойно путь свой нелегкий
Отгоняет руками морок разума
Закрываясь от света, другим невидимого…
захлебывается пылью неба чужого
тяжелого… словно месть долгая…
***
Застыло небо темное простынею мятой
Засыпано твердыми крошками звезд
Вертится, ерзает сперва, беспокойно вроде, мир
Но, вот и засыпает…
***
Скручены листки силы
В цигарки смачные вихрей потоков плотных
Водное пространство: в одно – вошло многое
***
Ждет, когда разломится день, он
Перевалившись через край земли
С яркой луной в рукаве пустом
Переступит предел в тот же миг
Сумерки  - время верное для тайны пока неназванной
Вдавится мудрый, локтями войдя глубоко
в тишину незнакомую нового дома
***
В глубоком дупле старого дерева, уже хорошо обжитом и уютно нагретом, совсем  невысоко от земли (насколько позволили ему забраться короткие ножки, да толстенькая, сытно упитанная желудями, попка) ворочалось на ворохе пуха птичьего Лихо Лесное.  Всхрапывало оно мягко, беспокойно морща свой розовый от сладкого сна пятачок, сучило лапками, скребя тупыми коготками по теплой древесине и, привычно поворачиваясь набок, - зарывалось в  легкую, прижатую вспотевшим от дневных переживаний тельцем, подстилку. Снилось ему: что летало оно! Гребло куда хотело лапами лохматыми широко плескаясь в миске земли, что воздухом (густым да сладким точно молоко) наполнена. И расплескивало оно, барахтаясь, небо-то в стороны,  облака сдувало, пыхтя, с краев - словно пустую пену мыльную! Солнце щекастое - по носу щелкало. Веселилось сильное: поворачиваясь на земле - перекидывало владыку высокого блином горячим с живота своего - себе ж и на спину! И большое оно было, понимаешь! И грозное! Да. Ах!
Снова всхрапнуло сладко и вдруг само того не желая - проснулось. Темно вокруг: только лунища белая, глазом набухшим из глубины матово-пустой, ему навстречу и вывалилась. Свет от нее ох, и ярок. Чисто солнце ночное! Только не греет вовсе. Приоткрыл малыш лохматый один глаз свой желтый. Потом второй - зеленый. Третий. Четвертый... Расправило лапки, хвосты разноцветные, крылья без счета (Лихо ведь!) и деловито сопя полезло из дупла дело ночное свое делать: выть, да ветром свистеть, щекотать, мелькая между деревьев, нервы путников сонных...
***
Вытянулась в небо гора
Пятерней каменной
Громыхает гулко, смыкая пальцы твердые
Хохоча,  хватает  исподтишка за бока мягкие
Облака его изнеженные
***
Проговаривает дракон-очаг
Слова дров в тепле приготовленные
Прогорают в пыль, толстые… крепкие… прежде
Пепел сыпется покоя ночного
***
Сажи кусочек твердый
Что размяк в воде
Он липкий стал… как сумрак ночи
Забился он в щели дня
На лист налипши густой каплею
И черты не осталось теперь от света солнца
Что вчера – везде был!
***
Жуют с треском мягкие зубы огня, 
губами легкими по дверце раскаленной шамкая.
Втыкаясь в твердые сердца полений
взрываются они, лопаются вдоль.
Молча водит головою дракон огнеупорный
проглатывает,вздрагивая, пищу свою твердую
***
Оборвалась куском в этом месте земля
и повисли нитками камни
***
Отломан от Солнца кусок - получилась Луна
Вывалилась на мир кучею сквозь эту дыру
Ночь
***
Раскрывается набухшей чайной почкой
Покрытый нежным ворсом снега
Вулкан далекий…
Падает медленно,
Обрываясь с его вершины,
Тяжелый пурпур пылающего цветка
вытекающей через край лавы…
***
Заглатывает, поглубже, воздуха
Точно рыбина блесну роскошную
И плюхается, затаив дыхание
Уходя в тишину спешно…
Долго лежит потом в толще
Рассматривая сквозь щели звезды…
А потом (не выдержав сроку нужного,
от любопытства своего вечного, верно!)
отталкивается ото дна конечностями мускулистыми
и выныривает рывком одним, громыхая, гора
из толщи земной, камнями во все стороны – брызгая!
Замирает, вкопавшись в грунт по пояс
Башкою крепкою крутит,
Нахлобучив, на задранный гордо, нос
Шапку хлопьев снежных
Снег идет
Засыпая на ходу
Бормочет губами рыхлыми
Сказы свои вечные
Ворочается на камнях
Слеживается уминая бока толстые
Закрывает наносами черные глаза земли –
Кутает беспокойную,
Сковывая до поры стремления прежние
***
Раскрывается набухшей чайной почкой
Покрытый нежным ворсом снега
Вулкан далекий…
Падает медленно,
Обрываясь с его вершины,
Тяжелый пурпур пылающего цветка
вытекающей через край лавы…
***
Заглатывает, поглубже, воздуха
Точно рыбина блесну роскошную
И плюхается, затаив дыхание
Уходя в тишину спешно…
Долго лежит потом в толще
Рассматривая сквозь щели звезды…
А потом (не выдержав сроку нужного,
от любопытства своего вечного, верно!)
отталкивается ото дна конечностями мускулистыми
и выныривает рывком одним, громыхая, гора
из толщи земной, камнями во все стороны – брызгая!
Замирает, вкопавшись в грунт по пояс
Башкою крепкою крутит,
Нахлобучив, на задранный гордо, нос
Шапку хлопьев снежных
***
Пронзительный хохот Заката
Взрезал тело – пронзив глаза раскаленные
Закатился под ноги сияющим лезвием
Распахнулась пылающая мира палата
перед Днем следующим
***
Выплеснут был щедро
Полный света половник
На раскаленную, до голубизны,
Сковороду неба.
Присохло солнце
Прикипев блином огромным
Ртутный удар
Вышло озеро
Скрытое от любопытных парами ядовитыми
Толкнуло под ребра горы
Кулаком скользким
***
Каталась на спине
Рвала когтями, толкала лапами
Мяла в темноте
Неба глубокого набухший бархат
***
Свет был густым и хлестал сюда со всех сторон: затекал он в углы мира пыльные вычищал их выжигая до арматуры... и - останавливался...спекался...
Холодно застревая,
в набрякшей уставшими веками темноте,
колючим куском ноздреватой лавы...
***
Глубока ночь
Не видать дна
И меняют форму потоки слов
***
Полной тишиной
Обнаружил себя ветер сломанный
 
"По рукам"!
Коснулось небо коротко земли
За миг спустившись ладонью легкой хлопнуло
И вверх рвануло сразу же
Срубая ветви ударом ветром...
Как и не было его здесь.
Мы слышим грома хохот
Трясутся, вздрагивая бесконечными телами,
бесформенные великаны
Им весело.
Оглохли мы.
Коснулось небо, быстрое, играя
Потоком грома до земли застывшей
 Как будто временем дотронулся мир до тебя:
Так показав за миг - безбрежность формы
которой обладает он извечно
Да, и не тяжело ему совсем
с такою массой управляться.
Мы вздрогнули лишь от того,
что довелось заметить
Столь краткий миг в даль вытащить способный
Пылинку... за которой скрыта масса
Пустая сила: без границ... без меры
***
Глубоко руки его спрятаны в рукава потоков пустые
Зыркает, гладкий, по сторонам глазами выпуклыми.

Танцует наверху ветер сильный
Качает от усердия башкою своей черной.
Раскручивая колесо прялки небесной:
Вытягивая из лохматого пучка туч  суровую нитку молний.
Толкает, поддевая крепким носком грома,
И опрокидывает с хохотом диким, земли станину кованную.

Пыхтит каждый раз, орет на всех лентяев он, раскатисто,
В усилии долгом своем,
перетаскивая со скрежетом,
место свое рабочее,
На место новое
***
На изломе крыльев перепончатых –
Родился взмах, что унес высоко тварь пушистую
Помощник
Осеняет  лето взбалмошное
Навсегда, вроде как, здесь устроившееся пышно
Землю от дождей сморщенную
Сухими мыслями листьев желтых
*Осенять(производная от осени): осеняет мысль; осенить знамением
***
Касается границы неба луч, спицею раскаленной,
Прожигая, закатного солнца алого, дыру ровную.
Чертит быстро по горизонту, насквозь проходя предел тонкий.
Выходит, через тонкую щель дня прошлого, что прогорела в крепкой шторе времени нового,
Красавица Ночь.
***
Закипает медленно земля
И всплывает, ото дна ее оторвавшись,
Липкий пузырь раскаленного солнца


***
Долго плавало. Целый день
А сейчас, сползая понемногу,
Ткнулся в землю Солнца золотой кусок
Подтаял, растекся по горизонту
И понемногу впитался весь в сырую ткань,
выбрасывая лучи последние жалобно
Весь ушел
***
Словно и вправду: от нетерпения своего приплясывая,
Топчется петух огненный на сковороде раскаленной
Вскидывает, с криком резким,
всполохи крыльев широкие
Забрасывает назад голову горячую:
от прутьев сетки каменной, в прыжке своем новом, уклониться пытаясь
И вот, наконец, в усилии своем смертельном - проламывает границы хрупкие,
Вырывается он, скользя по живой (всего ведь миг тому назад) потоками кровавыми
Выжигает в ярости своей полосы черные на той, что держала взаперти так долго….
***
Переложены толстыми листами расстояний
Сухие стержни созвездий.
Слежался гербарий старый…
Ломаются ветви под тяжестью собственной.
***
Придирчива пустота к чистоте
И, стряхивая прилипшее и уже было начавшее присыхать пятно света, снова остается неизменной...
***
Отступает немного солнце в сторону
Пропуская мимо себя время,
Что спешит в день следующий…
Данила
Поливает время щедро
цветок свой каменный
Раскрываются, сжатые сильно воспоминанием о боли рождения,
Листья тонкие

Долого-долго обещает ей мастер покой вечный
Успокаивается сила жилистая
из земли с корнем рваная
Раскрываются ветви гибкие
Выпуская плод огненный
***
Кровью капнула
Земляника лесная
Укрыта шкатулка цветом неведомым
Неповторим опыт природы летней

Тяни-Толкай
Вцепились головы львиные в кольца тонкие
Тянут в стороны тело, панцирное свое, скорлупой разделенные

Переливаются мускулы перламутровые 
Тончает от тяжести усилий сдвоенных
обод золотой их скрепивший

Рвет на части само себя
чудище разума несуразное
Раскрывается яйцо, открывая нам чудеса скрытые

Пепел
Словно неба кусок отломав с угла
Бросил мастер цвет горячий
на металла кусок
Прикипело, прижилось понемногу высокое.
Движется послушно теперь
вместе с крышкою
Уступая пальцам за сигаретой привычно протянувшимся

Мизер
Все мельче должен становиться взгляд
И глаз движенья – тоньше
Теряя привычную глобальность плоскостей
Остановиться надо
вытащив себя из привычных напряжений и скоростей

Накрыть куполом дерево
приподняв каждый лист его
Обхватить рисунок алмазный
пройдя не спеша по завиткам

И сможешь различить задумку старую
Глобальностью и скоростью твоей 
легко так, автором задумчивым, скрытую...
***
Маска снята с лица
Головы  мертвой
«Носи, принц».
***
Мечена Вселенная
Путем Млечным
Один он у нее - вот и увечна
Мечется, короной тьмы увенчанная
Кое-как перебирается, припадая,
С места на место...
Эх, увечная!
***
Как ножом провели
С неба до земли
Срезав грань стихии бушующей
На шаг от границы дождя - ни капли
Сушь и жара властвуют.
Тянут руки люди взмыленные
Пробивая стену мокрую
Пьют, хлюпают вытягивая губы сухие
Плещутся, на раскаленную землю – с волос брызгая!
***
Два застывших мазка на картине сраженья стихий
Одиноких движений рывки
Там, где нет направлений в помине.
Переломаны комьями мокрыми
Силы земли
И разбросаны по миру
блики вчерашних решений

***
Расплывается по земле
Упавшая, сорвавшись случайно,
Капля неба...
***
На солнце
Даже твердый, как стон, снег - тает...
Капля воды утолит жажду.
И кузнечик, проснувшись, -
Взмахнет лучом
Расщепив песней
вечный сон тишины
***
Исполнитель мелодий вечных
Расщепляющий сон тишины
...
Исполнитель мелодий вечных
Расщепляющий стон тишины
***
Между перепутанных вечно струн событий
Время* свободно движется
До грифа мягко дотрагиваясь
Не касается* *его напряжение суеты вечное
Не задевает он жилы дрожащие...
Звучит не прерываясь
Мелодия Тишины Великого
*Время: он
**Не касается: отношение(«Это ваше дело, меня это - не касается!»)