Ксавье и Ангелина. Сказка для взрослых

Просыпались яблоки…

Разве это событие? На любом рынке такое происходит много раз за день. Это случается так часто, что никому и в голову не придёт считать подобное чем-то достойным внимания. Кто-нибудь поможет быстренько собрать – и всё!

Но только не этому человеку. И не в этом городе.

Почему?

Как только это случилось с ним – весь рынок на мгновение застыл… А дальше?… Кто злобно посмеивался, кто, пряча радость, отворачивался. И уж, конечно, никто и не собирался ему помогать.

Почему?

Городок небольшой, все друг дружку знают, по десять раз за день сталкиваются нос к носу на улицах: - Как дела? – Передавай привет жене. – Ну что, отец поправился?

Почему же?

Если посмотреть на ситуацию со стороны, на ум приходят два ответа на этот вопрос. Либо этот человек слишком хорош для общества (так иногда бывает) и ему, по человеческому обыкновению, просто завидуют (и, конечно же, радуются, если что не так). Или же он настолько плох, что его все ненавидят.

Так каков же Ксавье?

Он не особенно красив, но и не ужасен. Он не стар, но и не совсем уж молод. Что же отличает его от других?

Он очень-очень-очень богат.

Многие считают его счастливчиком, ведь редко кому перепадает такое наследство: огромный дом, несколько магазинов, и целых три загородных поместья… Вот уж повезло! Родился – и ни думать ни о чём, ни беспокоиться, ни зарабатывать на жизнь не надо! Живи себе как в Раю! И невест-красавиц в своё время сватали из самых разных и самых далёких поместий – ведь жених-то завидный!

… Значит всё-таки зависть?..

Нет… Завидовать-то, конечно, есть чему… Но он славился в этом городе не своим богатством.

Ксавье ненавидели. И … боялись.

Одни считали его сумасшедшим, другие просто очень злым человеком, ведь он никогда не пытался найти для людей добрых слов и дел, зато не скупился на жестокости.

Да-а… Таков Ксавье… (но кто из нас чисто белый?) Все мы ох, как скоры на ярлыки: этот хорош, этот плох, этот урод, этот жадина, а тот – злой… С виду всё легко и понятно. И так просто.

Ярлыки-то как появляются? Может всего один раз соседу соли не дал – всё! Жадина! Не так взглянул на кого-то – всё! Злюка! И пошло-поехало… И вот уже весь город про каждого что-то имеет за душой. И вроде бы вслух-то никто ничего такого не говорит. Просто каждый (не очень то отдавая себе отчёт в своих мыслях), встречая кого-либо из сограждан, не думает так: - Вот идёт господин П. из торговой лавки. А думает так: - Вот идет жадина П. из торговой лавки, а вот злюка Н., а вот и уродина С. (хотя может всё на самом-то деле и не так). Нет-нет! Я никого не защищаю! Есть на свете и жадины, и злюки и уродины (моральные, конечно). Только весь вопрос – Почему? Почему так случается с людьми? Мы такими рождаемся?

Мы порой очень быстро выносим суждения, с превеликим удовольствием развешивая направо и налево ярлыки. И потом нисколечко не задумываемся и не сомневаемся – а так ли всё на самом деле? Может не всё в мире так ужасно (и примитивно просто (скажете, мол, - А я и не думаю ничего плохого ни про кого. Да? Но вот если я попрошу Вас вспомнить, например, красивого человека из Ваших знакомых, Вы наверняка подумаете: - Да, красив, но … заносчив, или хвастлив, или же глуп… В общем, найдете что сказать)), и может не существует вовсе деления на хорошее и плохое, на чёрное и белое, а может это всё наши глупые скороспелые домыслы?

Уф-ф… Это уже не сказка и не история получается, а какая-то философия.

Ну, как-нибудь на досуге ещё подумаем о том, что лучше – белое или чёрное.

А сейчас история про Ксавье.

Про то, какой Ксавье снаружи – вам уже известно, да это и не так уж и важно, сколько у него там денег да карет… Интереснее то, какой Ксавье внутри. А это узнать довольно трудно – ведь его весь город боялся до жути. Чуть что не так – и все могли лишиться работы. А Ксавье угодить не просто. К тому же слухи про него ходили такие, в которые и поверить-то трудно.

Да, не было человека, который был бы с ним близок…

В общем, история про Ксавье ужасна… Или же нет?..

Мне-то на самом деле немного о нём известно. Да и откуда мне знать? Я в том городе никогда не жила. И было это лет триста назад… Но всё, что знаю - расскажу, хотя всё-таки и не могу для себя решить: чёрное или белое?

Эта история – не жизнеописание с того момента как человек родился и всё по порядочку… Нет. Это всего лишь малюсенький кусочек жизни. Как фотография. По которой что-либо судить, наверное, не стоит.


У Ксавье был дом (об этом вы уже знаете). И слуги были (ну, естественно, он же богач). В общем, жил не один, но… Да, он был один. Всегда один. Сколько бы ни было людей вокруг – один. Так уж…

Наверное, это от того, что ему казалось, что те, кто с ним любезен, не могут быть искренни на самом деле (а так ли уж он не прав?). Конечно, может быть это и сумасшествие, но ведь может быть, что и нет. Может быть это поиск чего-то большего, чем то, в чём мы живем?..

Опять звучит так, будто я его защищаю. Нет, не совсем…

И мысли про «кажущуюся ему неискренность» – всего лишь моё предположение. (Ведь границы между ужасным и прекрасным, чёрным и белым столь размыты. И мудрец может легко сойти за дурака в глазах глупца, а глупец прослыть мудрецом. Я просто боюсь спешить судить.)

Ксавье нравилось (по крайней мере так говорили) издеваться над людьми, пугать людей, доводить их до бешенства и тихого ужаса. Вроде как, он получал удовольствие, вызывая панику и страх: кто-то плакал, кто-то убегал, изрыгая ругательства в адрес Ксавье, кто-то даже пытался давать ему отпор кулаками… А Ксавье? Ксавье в такие моменты начинал безудержно хохотать. И хохотал сперва злобно и как-то по-животному. А потом всё раскатистей и раскатистей. А потом уже как будто бы и забывал о причине своего смеха. А потом уже и как будто бы, услышав добрую и уморительно смешную шутку… Долго-долго хохотал. Ну не сумасшедший ли? Неизвестно… Только действительно, казалось, это единственное, что способно его удовлетворить и развеселить… Наверное, его справедливо считали и называли в этом городе «садист Ксавье», «маньяк Ксавье», и даже «мясник Ксавье» (в смысле убийца). Ходили и такие слухи. Как знать?..

Ну, что было до и почему - я не знаю, но в тот день на рынке никто, конечно же, не помог ему собрать рассыпанных яблок.

Никто. Кроме неё.

Пока Ксавье, согнувшись и чувствуя злорадство всего рынка, возился со своими яблоками, она тихо подошла к нему, и наклоняясь: - Давайте помогу?..  – на один маленький, малюсенький микро-миг (который больше никогда не повторится) встретилась с ним глазами…

Она не местная? Да нет, знает о Ксавье давно. Сумасшедшая? Да вроде нет в этом городе за ней такого ярлыка. Тогда кто же она?

Её зовут Ангелина. И ей хватило этого маленького, малюсенького микро-мига, чтобы увидеть в глазах Ксавье совсем, совсем не то, что видели там все остальные. Малюсенький-премалюсенький миг… Это был тот самый миг, когда весь рынок вдруг потерял ход времени, оторопев от неожиданности (наверное, каждый тогда подумал: - «Сумасшедшая Ангелина»… А может и не успел подумать…)

А дальше – шлёп! Здоровенная оплеуха. – А ну, пошла вон! – это Ксавье. А она? Улыбаясь, как будто ничего и не было, тихо-тихо: - Я помогу… - продолжает собирать яблоки.

Ещё две-три тяжёлых затрещины… Весь рынок прячет глаза, будто очень занят своими делами (но, конечно, крайне внимателен – исподтишка – к происходящему).

Отвесив ещё пару ударов, Ксавье пытается захохотать…

Но что-то не смеётся ему.

Рассыпая брань и тычки всем, попадающимся на пути, и бросив яблоки, Ксавье размашистыми шагами… убегает? (по крайней мере всем так показалось). От кого? От кого ему бежать-то? Это наоборот – все Его боятся. От бедной Ангелины?

Конечно, никто «в своем уме» не стал бы по доброй воле догонять Ксавье… А Ангелина? Собрав наскоро яблоки в подол, бежит: - Подождите!.. Ваши яблоки… Я помогу донести… –  Ну и ну-у... Ну точно, с ума сошла… – это уже рынок выносит свой вердикт.

Кто такая – эта Ангелина? Да, в общем, не очень-то известно. Она очень красива и очень бедна, сирота, подрабатывает стряпнёй да по хозяйству в разных домах. Вот и всё.

– Бедная девка! Совсем умом помешалась! От бедности, видать! Решила сразу помереть, чем жизнь такую волочить, вот и бежит за этим мясником Ксавье! – это люди. Судят о том, чего не ведают и вешают, вешают ярлыки.

Откуда им знать? Может всё так, а может и не так.

* * *

Ксавье потерял покой. На самом деле.

Раньше он мирно спал, с аппетитом ел, с удовольствием издевался над людьми, даже смеялся…

Но не теперь.

Как спокойно поесть, если перед глазами это ненавистное, так приторно улыбающееся, до тошноты миленькое лицо этой мерзкой, вездесущей Ангелины, которую так и хочется прибить посильнее?!.. Она вошла даже в самое потаённое и недосягаемое ни для кого – в его сны. Как спокойно спать?!

С того злополучного дня, когда его «черти понесли самому сходить вместо слуги за яблоками на рынок» (– это сожаления Ксавье), его больше никто не видел хохочущим. Да, в общем-то, и за издевательствами тоже никто не заставал. Вроде бы хорошо, да? Но те, кто встречался с Ксавье, говорили, что таким страшным его ещё не видели. Он будто бы становится день ото дня всё свирепее и злее, будто бы копит в себе всю злость мира, и будто бы она вот-вот рванёт. ЧтО-то будет?!..

Да, Ксавье пришлось нелегко. Сами посудите: выходишь утром из дома – Ангелина: – Доброе утро, господин Ксавье. Я принесла Вам свежей клубники и сливок. Сегодня такой тёплый день. Я так рада снова видеть Вас – и всё это таким мерзейшим, нежнейшим голоском, с такой отвратительной, гадкой «ангельской» улыбкой, что хочется кулачищем! Лишь бы замолчала и не улыбалась так! Так ведь бил же! Вон синяк-то какой! Она что, сумасшедшая? (И Ксавье туда же! С ярлыками.) Чего она хочет? Зачем преследует его? Почему не плачет? Не убегает? Чего добивается? Денег хочет? Он уже велел слугам дать ей – лишь бы ушла – не берёт! Он готов был пойти на всё – только бы перестала его преследовать. А она буквально везде: сажает для него цветы, приносит самые вкусные блюда из тех, что он когда-либо пробовал, шьёт для него самую красивую одежду, моет его обувь… Кто её просит?! Зачем?! И всё это с такой невыносимой улыбкой, и со словами: – Это для Вас, милый господин Ксавье. – И после пары хороших оплеух и разбитых в кровь губ опять, еле слышно: – Милый… Милый Ксавье…

Она хочет свести с ума ЕГО?

Да уж… Ксавье думал днями и ночами над этой загадкой. Это будоражило его так, что стал он выдумывать издевательства над Ангелиной такие, каких город ещё не видывал. И превратил это в какую-то ужасную, бесконечно жестокую игру под названием: «А это Ангелина выдержит?!!». Злорадство и предвкушение, с которым Ксавье ждал теперь каждого утра и встречи с Ангелиной, доставляло ему необыкновенные ощущения – тело его начинало дрожать, а кровь вскипала – Вот сейчас встречу её и ка-ак…….!!!!

Казалось бы, раз встреча с Ангелиной вызывает такое бешенство, что хочется её убить, то – откуда же тогда такая потерянность, нет, целая бездна потерянности, прямо дыра чёрная внутри, а потом и ярость, сравнимая разве что со взрывом бомбы – это если её вдруг ещё нет, она запаздывает?..

Это стало совсем уж невыносимым мучением для Ксавье – думать: – От чего это так?..

Долго ли вулкан сможет сдерживать в себе кипящую лаву? А Ксавье прямо-таки стал вулканом, и чувствовал, что скоро начнётся в нём настоящее извержение…

И когда он думал, что нет уже больше никакого способа спастись от этой сумасшедшей с ангельскими повадками, тогда ночью ему пришла идея. Да! Это! И только это его спасёт!

Он не спал уже несколько ночей подряд, выглядел как чудовище. Но и сегодня он не уснул – он придумывал и разрабатывал то, что станет его спасением! (это он так думал).

Он вообще, по рассказам горожан, большой выдумщик на такое. Не зря же – «мясник Ксавье»… Есть ещё одна маленькая история, я о ней вам позже расскажу (почему его так стали называть).

После того как он придумал, что это будет – его охватило нетерпеливое, радостное предвкушение скорого освобождения. И новый день его обещал стать «праздничным».

Утром, увидев Ангелину на крыльце своего дома, как обычно с корзинкой в руках, он не стал над ней издеваться, и даже бить не стал. Торопливо: – Приходи сегодня в семь на ужин. – пробежал воодушевленный мимо. Слугам надавав распоряжений: вычистить, украсить дом, приготовить пышный ужин, ну и всё, как полагается… – отправился к кузнецу.

Кузнец в этом городе был известен своей художественной ковкой, к нему приходили с просьбами выковать всё, что угодно: от замысловатой оконной решётки, до обручального кольца – в общем, любую прихоть мог удовлетворить, даже самую диковинную. Вот к нему и пошёл.

Городок-то маленький – ничего не утаишь – всё видно и у всего есть уши. Этот день стал самым необычным в жизни города. Слуги Ксавье бегают туда-сюда с поручениями, на рынок, по магазинам и цветочным лавкам. В доме его праздничная иллюминация…

Если ещё к тому же учесть, что Ксавье давным-давно никого не трогал, то вообще странно всё. По городу прошёл тихий шепоток – неужели? Неужели? Ксавье? Не может быть! Неужели? Ангелина спасёт город от Ксавье?

Ну… Мало ли что люди думают… И всегда так скоры на суждения…

Что же собирался праздновать Ксавье?

День своего освобождения от этого невыносимого наваждения – Ангелины.

Ровно в семь двери дома Ксавье отворились, впустив Ангелину, и быстро закрылись, не дав любопытным никакой пищи для слухов.

Каких только небылиц не ходило по городу…

Но правда, порой, бывает ещё необъяснимей (ведь снаружи всегда трудно судить о том, что у другого происходит внутри).

… Был дан пышный ужин – со свечами, цветами и всем прочим…

Ангелина улыбалась и глаза её светились, когда она глядела на своего милого Ксавье…

А Ксавье с каждой новой её улыбкой, с каждым новым взглядом, вскипал и разъярялся, выжидая момент. И наконец – Да! Вот он! Долгожданный миг! Да! Сейчас, именно сейчас он освободится и заживёт счастливо! – Закрой глаза. – Ксавье подошел к Ангелине. Молниеносное движение - и искусно выкованный тончайший шип пронзил шею Ангелины – она даже вскрикнуть не успела. Кровь бурлила в жилах Ксавье, несказанная радость и безумная дрожь охватили его. По его сигналу слуги стали издавать по всему дому неимоверный шум – бить в барабаны и кричать, были зажжены все лампы – а Ксавье безудержно хохотал (впервые с того самого дня на рынке), хохотал и бил Ангелину: – Да! Ты умрёшь! Но перед этим я вдоволь смогу насладиться твоими мучениями, и посмотрю, как теперь ты сможешь улыбаться, и какой нежности теперь будет твой голос! – Так думал Ксавье, дико хохоча.

Да, Ксавье действительно невообразимо жесток. Его раздражал лживый нежный голосок, лживая ангельская улыбка, лживые самые нежнейшие слова, которые дарила ему Ангелина. И он пожелал не просто убить её, но заставить её умирать медленно, очень мучительно, и так, чтобы она больше никогда, до самой смерти не смогла бы сказать ни слова, не смогла бы улыбнуться. Жестоко? Да.

Вволю насладившись дьявольской радостью, Ксавье вдруг переменился – и теперь пришлось слугам разбегаться в панике кто куда. Он изгнал всех и заперся в доме изнутри.

Никто не знает, когда умерла Ангелина и куда исчезло её тело, и вообще, что происходило за закрытой дверью. Город впал в какой-то оцепенелый сон… Сколько времени это продолжалось? Никто из горожан не смог бы ответить на этот вопрос.

Но время шло… И вот однажды кто-то сказал кому-то: – Ты знаешь, я не уверен, но, кажется я видел сегодня в городе Ксавье… – сказано это было как-то задумчиво и еле слышно – … Или же это был не Ксавье?.. – А если он, то совсем, совсем не похож на себя…

И поползли слухи да шепотки… – Вы слышали? Будто бы Ксавье вышел?.. – Да, говорят на себя не похож… – Ага, а если это он, то совсем спятил – собаку свою на руках везде с собой носит… – Точно спятил! – ох, люди-люди! Всё бы вам судить да рядить!

Я расскажу вам, что было.

Ангелина долго мучилась, и действительно не могла вымолвить ни слова…

Но Ксавье с того дня, как «отпраздновал» своё освобождение, не смог ни спать ни есть до самой смерти Ангелины. Почему?

Потому что когда он натешился, когда спала его ярость, когда иссяк до дна источник его злобы, которая затмевала его душу, он увидел, что Ангелина пытается ему что-то сказать одними губами. – Я люблю тебя… – он не поверил в то, что услышал. Наклонился поближе – Я люблю тебя… – это шепчут губы Ангелины? После всего, что он сотворил?! – Я люблю тебя… – он был уже очень близко… Вдруг, как будто молнией пронзило… – это холодеющая рука Ангелины нежно-нежно прикоснулась к его щеке… То, что он испытал было сродни смерти…

Много-много дней и ночей очищалась его душа кипящими слезами… Осознание пришло. Без слов (а что слова?), без сожалений (чего уж теперь…).

Ксавье ещё раз навестил кузнеца…

После этих событий прошло два года…

И два этих долгих года, люди, встречая Ксавье на улицах с собакой на руках были на сто процентов уверены, что он сумасшедший маньяк. Никто не заговаривал с ним, никто даже не кивал в его сторону…

* * *

У Ксавье была старая собака… Откуда взялась и чего к нему пристала – не понятно. Она жила с ним много-много лет. Он ужасно ненавидел её, бил и обижал… В один из моментов особенной ярости он придумал то, после чего его и прозвали «мясником» (это повар Ксавье проболтался). Он наказал повару печь печенье для пса с особым ядом, от которого у того болел живот и сводило лапы… Пёс таскался за Ксавье… А Ксавье «баловал» его печеньем… Все эти долгие-долгие годы…

После смерти Ангелины Ксавье заказал у кузнеца шип ещё тоньше… Он хотел умереть не сразу. И этот шип он хотел чувствовать там, где, казалось, всегда была пустота – под сердцем…

Ксавье вылечил свою старую собаку… И всё оставшееся ему время носил её на руках…

* * *

Однажды, ранним весенним утром, когда улицы были ещё совсем пусты и немного туманны – священник сопровождал одинокий гроб… За гробом потихоньку ковылял старый пёс…

* * *

Эта история не о том, что есть хорошее и плохое, чёрное и белое, потому что ничто в этом мире не делится на такие категории, и не бывает однозначно чёрным или белым…

На самом деле это и не история вовсе… И даже не сказка… Это всего лишь мой вчерашний сон…

Проснувшись, я весь день думала: ведь в каждом из нас есть Ксавье… Мы жаждем истины – и не доверяем ей, мы жаждем любви – и гоним её прочь своими собственными руками. Не умея созидать – разрушаем… Что в этой жизни доставляет нам удовольствие, что веселит? Порою кажется, что мы в состоянии смеяться лишь над руинами нашей любви… Мы настолько не доверяем друг другу, настолько привыкли к бесконечным (очень разрушительным и бессмысленным) баталиям со своими «близкими», настолько привыкли жить в бастионах, пряча своё сердце от других за семью замками (и даже от самих себя), что встречая настоящую любовь, не умеем даже распознать её… И убиваем… А потом смеёмся…

Сейчас, конечно, не те времена, и нельзя так просто пойти и заказать ядовитый шип для своего возлюбленного у кузнеца… Но как часто мы разрушаем то самое, священное, очень нежное и ранимое самыми острыми словами, колючими взглядами и убийственной тишиной… Как часто, имея всё для Рая, сами создаём себе Ад… Никто из нас не плох… Просто мы не осознанны… Как Ксавье… А когда спохватишься бывалочи… - глядь, а всё порушил… Но ведь в каждом из нас есть и Ангелина…