Банкет любви

Наталья ПАТРАЦКАЯ
БАНКЕТ ЛЮБВИ
Поэма


1.
Город лесной, город родной,
светлый, красивый.
Солнечный весь, небом, водой,
зданиями в иней.

Здания плывут, сказочный флот,
как бригантины.
Мэрия вдруг – жизни оплот,
горы все сдвинет.

Взмоет фонтан струйкой воды,
облаком влаги.
Город родной, милый как ты,
в трепетном флаге.

Вижу красу новых людей,
умных, спокойных.
Едут, идут в мир новостей
честно, достойно.

Город живой тихой водой,
словно весь вымыт,
мертвой водой в годы войны,
он будто вымер.

Выжил родной, встал он из сел
белым и славным,
и в микросхемах прочно осел,
и в них стал главным.

2.
Отметим? Двадцать лет любви
забытой фразой,
из памяти ты позови
любви рассказы.

Пройдем еще по мостовой.
Ты не споткнулся?
Здесь был когда-то постовой.
Ты что замкнулся?

Пройдем по старым пустырям
любви и быта,
поклонимся монастырям
полузабытым.

Ты видишь, там идет трамвай?
Был на подножке?
Тогда иди, быстрей давай!
Подставил ножку?

Кому? Коряге. Корни - чьи
глядят сквозь землю?
Да, мы с тобой давно ничьи.
Я мыслям внемлю.

3.
Сорок три — тридцать четыре,
и плывет жара.
Душно очень, как в квартире.
В воду, что ль, пора?

Проезжай дорогой этой,
там ты проезжал.
В светофоре мало света?
Тормоз завизжал.

По оврагам, по корягам,
пролегла она.
Как ее дорога. Рядом
леса седина.

Остановка, как парковка,
и лесной пейзаж.
Шины — это не подковка.
Что на счастье дашь?

Сорок три — тридцать четыре —
это ты и я,
Сорок три — тридцать четыре —
стали мы родня.

4.
Ты даешь такую силу,
что взлетаю я.
Ты становишься мне милым,
таю, таю я.

Ну, подвинься, опрокинься.
Господи, краса!
Взглядом всю меня окинул,
словно небеса.

От затменья. От плененья
радостная тишь.
От любви одни волненья.
Ну, комарик, кыш!

От такого дорогого
трудно отойти.
Не найду себе иного.
Все, пора идти.

Да куда там, притяженье
до земной поры.
Вновь упала. Есть скольженье.
Рук твоих дары.

5.
Постелем шкуру мамонта,
умоемся водицей.
В простой пещере каменной
и люди — бледнолицы.

Костер горит. Колышутся
их тени - от волненья,
под сводами так дышится,
как в древних поколеньях.

Тепло здесь или холодно,
уютно или нет,
и сытно здесь и голодно,
но здесь москитов нет.

Баран над жаром крутится,
все меньше, тоньше, ярче,
и шкура точно кружево.
Снимай с углей, Команчи!

И зубы в мясо врезались,
и рвут и мечут губы,
а зубы, точно фрезами,
на части мясо губят.

6.
Когда исчезли все мечты
беспрецедентно.
Когда совсем не нужен ты
эквивалентно.

На редкость грубые мазки
снуют по небу,
то бело - серые мостки,
и пруд без нерпы.

Болото в жизни часто вот,
когда все пусто.
Когда пустыня из забот,
но очень грустно.

Придумать надо что-то мне,
чтоб кровь струилась,
чтобы не думали: "А мнит,
всего добилась".

Совсем не так, иду вперед,
очки на вынос.
И что-то новое грядет,
в строке - невинность.

7.
Лето, ветер, тучи, грозы,
ну и черт с тобой.
Обойдусь без нервной позы,
чувствам вновь отбой.

Ну не любишь и не можешь.
Зато я могу.
Жизнь печатную не сложишь,
в Интернет стогу.

Свыше Бог нам посылает
благо лишь одно.
Он всегда судьбу верстает,
что дает - дано:

вдохновение иль здоровье,
иль печатный лист,
иль стихов всех поголовье,
или лист вновь чист.

8.
Не повторяется любовь,
не повторяется.
Всегда она как в первый раз
раскрепощается.

И раскрывается душа,
парит взаимностью,
все стены прежние круша
былой ранимости.

Рука с рукою невзначай
случайно встретиться,
и поцелуем поцелуй
в любви отметится.

И нечто нежное пройдет,
как импульс гордости,
и потихоньку тает лед
тягучей горести.

И окунуться не спешат
два сердца в чувственность,
любви все таинства вершат
в пределах чуткости.

9.
Как хорошо смешить людей
хоть чем попало,
потоком бурных новостей
с любого зала.

Как хорошо играть в любовь
пускай смешную,
а говорить: "Не прекословь,
одна тоскую".

Как хорошо чертить чертеж,
играя мышкой,
а линий много, словно рожь,
но ты в них лишний.

Как хорошо, что не смешно
бывает дома,
но быть одной ведь не грешно,
нет в горле кома.

Как хорошо включить ТВ
Е. Петросяна,
и думать тихо о тебе,
мир без изъяна.

10.
Я изнывала от тоски,
мне подарили...
Уныло дергались виски
в тоске у гриля.

Бежало время просто так,
а я ни с места.
Но постучал ко мне чудак,
сказал: "Невеста".

Я улыбнулась тем словам
и снова к плитке.
Сказала: "Что Вы, будет, Вам!
женись на Лидке.

Она без гриля у плиты
готовит куры,
она и к Вам всегда на «ты»,
скромней амуры".

Я изнывала от тоски,
мне подарили...
Уныло дергались виски
в тоске у гриля.

11.
Ты Карабас без бороды,
ты синий, синий.
Ты от среды и до среды,
какой-то зимний.

Ты источил мой нервный пыл,
я замерзаю.
Ты, словно дым по небу плыл,
я зависаю.

Я перегружена тобой,
экран и стрелка.
Ты перегрел меня собой,
с тобой мне мелко.

А мне нужна ведь глубина,
другие воды.
Смотри, пробилась седина,
как блеск породы.

Ты Карабас без бороды,
ты синий, синий.
Ты от среды и до среды,
какой-то зимний.

12.
Вновь за окном царит весна,
желтеет верба.
Обид мне хватит и во сне,
жизнь - прорубь нерпы.

Когда боялась я любить -
летала скука.
Когда боялась с кем-то быть
глухая мука.

Когда одна сижу весь день,
то все не мило.
Со мной дела, одни дела
скользят как мыло.

Скучнее скуки я сама
в своих проблемах.
В моей душе царит зима,
жизнь стала пленом.

Все, улыбнусь и позвоню,
долой невзгоды.
В душе запели соловьи
лихой погоды.

13.
Как все просто. Сквозь преграды
я прошла к тебе,
словно шла сквозь баррикады
по самой судьбе.

Улыбнулся лучик счастья,
усмехнулся ты.
Пусть преграды были часты,
но нашла я тыл.

Понимаешь, словно годы
отошли назад,
будто встретила восходы
и прошел закат.

Я иду к тебе сквозь мысли,
с тобой мысль одна,
словно прошлое мы смыли
и дошли до дна.

Мы остались с тобой вместе,
просто я и ты.
Это наше с тобой место,
ты ведь не остыл...

14.
Мое сердце отдыхало,
но не долго.
Я влюбилась в бородатого
и только.

Я давно искала по сердцу
мужчину.
Вот нашла, и он подходит
мне по чину.

Коль женат, оставлю женке.
Жесть. Не надо.
Душу я его возьму. Он люб
по складу

своего ума. А это ль не
причина
Мне забрать в полон прекрасного
мужчину.

15.
Любовь кончается словами:
«Мне не звони».
Еще кончается словами:
«Мне не пиши».

Любовь кончается словами:
«Мое! Не тронь!»
Еще кончается словами:
«Пошла ты вон!»

Она порой еще тревожит,
то есть любовь.
Но с каждым днем все голос строже,
не в глаз, так в бровь.

Любовь бывает, как ехидна,
и вся любовь.
Или становится вдруг хитрой,
как схлынет новь.

И вот почти уже затихли
любви шаги.
Еще чуть - чуть все чувства стихли,
на злость легли.

Потом и злость всегда уходит
за поворот,
и пустота как лень приходит,
и сомкнут рот.
2003-2014