Я Не Могу Писать Про Ленинград

Да, это было много лет назад.
Зову его «Советский Холокост».
Тот, что отправил на погост
Безумное число гражданских жизней,
                и солдат.
Великий город – детище Петра
Усатым, как в ломбард заложен был.
И женщины, и старики, и детвора
Москву спасали: в сорок первом – тыл.
Плакаты призывали люд
«Мы не оставим Ленинград!»
А, немцев орды прут и прут,
По Невскому орудия палят.
Военначальники расходуют солдат,
Как начинающий стрелок патроны.
И генералы лупят наугад,
Бойцов на смерть ссылая, сердцем стонут.
А, город на Неве, как в землю вмёрз.
Сам Б-г распорядился, видно, тем.
Плакаты, как полезен людям джем
Обрывками со стен висят, как капли слёз.
У Жданова язык, что помело:
«Мы победим! Мы не отступим, нет!»
Ему, соратникам и сытно, и тепло,
И вкусно пахнет хлебом кабинет.
Он – связь со Сталиным, с Большой Землёй.
Дорога жизни – выдумка его.
За свой народ стоит горой
Он – местный Б-г, он – местный царь.
                Всего.
Он жить обязан. Без него – завал.
Он главный коммунист Пальмиры всей.
Он пил, он ел, он жировал,
«Переживая» смерти женщин и детей.
И их не стало... чуть не миллион...
Истории пожертвованных лиц,
Что ныне смотрят нам в глаза
С потресканных, желтеющих страниц.
        А, город продолжал страдать.
И люди: дети, бабы, старики
От гибели сумели удержать
Мой Питер. И солдатские штыки.
      Позор фашистам! Сталину позор!
За тысячу пожертвованных дней
Тех, что спасли Кремлёвский Двор,
Закрывши дула жизнями людей.
Да, что сейчас судить – рядить.
Теперь он снова Питер на Неве.
Не стоит судьбы мёртвых бередить,
Они живут в сердцах, в молве.
Ох, как сильна народная молва!
Её и пулей в спину не возьмёшь.
Как летописи честная глава.
Прислушайся... и всё поймёшь.
..........................................

Ты - боль войны. Ты - горе во сто крат.
Построен на костях; спасён, закрыт телами,
Те голоса в ушах моих звенят...
Голодных, кем-то проклятых ребят...
Я не могу писать про Ленинград.