Город последнего солнца

05.06.98...

Глава 1

ПЕРЕД ТЕМ КАК УМЕРЕТЬ - ЗАКУРИ
------------------------------
Снег был глубоким, липким и ослепительно белым. Солнце медленно опускалось за горную цепь и разливалось в горизонт красками спелого граната.
Висконт оглянулся назад - туда, где заснеженное плоскогорье было вспорото широкою лыжнею. Послышался лай одичалых собак. Теперь они скорее шли по его следу, чем по запаху крови. Висконт не мог определить сколько их, они были еще достаточно далеко и сливались в единую черную массу - жаждущую его сладкой крови и теплого мяса.

Висконт не хотел умирать, но был готов продать свою жизнь подороже. В барабане револьвера оставался последний патрон. Чтобы засунуть его ствол в собственный рот и спустить курок, чтобы избежать мучений? Но это было бы слишком просто. Висконт еще хотел посмотреть, как от последнего патрона издохнет еще один пес. А там уж пусть они рвут его глотку на части. Проломить череп еще двум он, пожалуй, успеет, а потом...

Висконт вздохнул и тяжело сплюнул в мартовский снег. Проклятая нога! Надо же было поймать пулю в такой неподходящий момент.

Кровь стекала с левой ноги прямо на лыжу, а затем и в снег. Снег жадно впитывал в себя алую массу и казался таким же ненасытным, как те дикие псы.
Слева от Висконта неприступной стеной поднимались черные скалы, справа плоскогорье обрывалось в бездну. Висконт попал в коридор смерти. Она дышала ему в затылок, брызгала слюной и, надрывая лаем глотку, черной массой надвигалась все ближе и ближе. У Висконта оставалось минуты три, не больше. Он скинул лыжи, превозмогая боль повернулся грудью к собакам и опершись на лыжные палки достал сигареты. По иронии судьбы в пачке оставалась единственная сигарета. Висконт криво улыбнулся, бросил на приближающуюся массу испепеляющий взгляд и прикурил. Прокушенными в кровь губами Висконт в последний раз по привычке смял фильтр и глубоко затянулся. Сигарета была хороша и желанна. Внезапно Висконт вспомнил о женщине. Не плохо бы и ее в последний раз. Но судьба скупа на подобные сюрпризы, особенно перед смертью.

Теперь черная масса стала вполне различима. Стаю одичавших псов вел матерый рыжий вожак. У него была широкая грудь и мощные когтистые лапы, способные одним ударом стянуть с человека скальп. Его клыки...Это были клыки волка.
Собака-волк, промелькнуло в голове Висконта. Предательская дрожь охватила все его существо. Сигарета выпала из прокушенных губ прямо в снег, зашипела и погасла. Висконт распахнул ватную курточку и достал из подплечной кобуры револьвер. Открыл барабан. Нет, не показалось, патрон все-таки последний. Висконт откинул лыжные палки в сторону и, со стоном подогнув окровавленную ногу, присел. Зачерпнул пятерней снега и поднес к горячим губам. Рожденный умереть от клыков собаки-волка не умрет от ангины. От этой мысли на лице двадцатилетнего мальчика-мужчины появилась странная гримаса.

Висконт злобно прикусил губу и возбужденный запахом собственной крови поднял револьвер. Правой ладонью обхватив рукоять, левой подперев снизу, как учил его отец, он взвёл курок и прицелился. Руки дрожали, поэтому Висконт решил подпустить вожака поближе. За вожаком неслась свора. Их было четыре, вместе с матерым. В каждом из них кипела ярость и Висконт ясно осознал, что голодной смертью сегодня они не умрут.

Глаза рыжего вожака были налиты кровью. Он устал, глубокий снег не давал как следует разогнаться, да и спешить, собственно говоря, было уже незачем. Жертва стояла на месте, как загнанный агнец. Матерый прыгнул и тут же грудь его обожгло. Он упал возле человека и, заливая снег собственной кровью, по-щенячьи жалобно заскулил. Вмиг отяжелевшие веки вожака опустились и ему уже не суждено было видеть, как на заходе мартовского солнца погибает его верная стая.


Глава 2.

ПЬЯНОЙ ЛОШАДИ ПО МОРДЕ
----------------------

- Ты хорошо его обыскал?
- Ни одной крошки в его карманах не пропустил.
- Стало быть он его потерял.
По неширокой горной дороге двое, облаченные в серую неприметную одежду, вели под узды лошадь, запряженную в сани. Вернее, вел лошадь один, другой же, вытянутой формой лица, большими зубами похожий на ту самую лошадь, лежал на санях, и, покручивая хлыстом, патетически насвистывал. Рядом без сознания лежал молодой человек и его больной внешний вид воодушевил бы на минорные тона любого, но только не Зальца Зубастика.

¬Так, значит, ни одной крошки не пропустил. - Продолжил разговор тот, что вел лошадь. Этот человек был высок, худ и необычайно красив. Его звали Жаном, но он не был французом. От корней волос и до пят он был итальянцем.
Зальц крутанул хлыстом, сшиб с придорожного камня сноп снега, и, показав лошадиные зубы, заржал.

- Что ты ржешь? - Жан вопросительно взглянул в сторону Зальца. - Что делать то будем?
- Завтра вернемся в долину Смерти и перелопатим весь снег, пока не найдем. - Истерически захохотал Зальц, запуская снежок в лицо Жану. Жан увернулся и сквозь зубы бросил:
- Дурак. Тебе все смешно, а у нас осталось двенадцать патронов и двадцать минут времени.
- Зато какая игрушка теперь у меня. - Зальц весело помахал трофейным револьвером. Жаль без патронов.
- Последним патроном малец вожака уложил. Смелый парень. Кстати, как он там, не пришел в себя?

Зальц взглянул на лежащего в санях соседа и прыснул.
- Если помрет - съедим. Жаль, только волки потрепали перед тем как мы каждому всадили свинца.

Жан остановил лошадь, давая ей передышку, и выругался.
- Пальцем тронешь, убью! Мразь поганая.
Жану не нравился смех Зальца, хотя и привык к нему. Вот только сегодняшний смех был каким-то странным и не вполне обычным.
- Десятый раз повторяю. Слазь с саней, лошадь устала. У нас мало времени.
Зальц насупился и пропустил просьбу Жана мимо ушей.
Солнце опускалось быстро и уже цеплялось краем за горы. Слева от тропы в метрах трехстах стоял хвойный лес, справа зияла все та же пропасть. В небе завершал последние круги перед сном сизокрылый стервятник. Вокруг стояла мерзкая тишина. Но Жан и его друг знали, что, как только солнце втянет за горизонт свой последний луч, тишина упадет на дно самого глубокого колодца. В душе Жана похолодело. До захода оставалось совсем немного. Но лошадь сильно устала и тяжесть саней ее не прельщала.

- Мы опаздываем, Зальц. - Уже более твердо произнес Жан. - Не размять ли тебе ноги.
- Еще чего... Может, мне вместо нее хомут одеть, а ее положить в сани. Так я не против. Ну, давай, пошла стерва.


Зальц ударил хлыстом лошадь, та дернулась, но не сдвинулась с места. Жан держал за узды лошадь крепко.

Уже через мгновение Жан схватил Зубастика за лацканы ватника и вытряхнул из саней. Зальц попытался встать из сугроба, показал в гневе зубы, но как-то странно пошатнулся и снова упал. Вторая попытка увенчалась успехом, однако Жану показалось, будто Зальц цепляется за воздух.

- Я тебе, каланча, этого никогда не прощу. Меня... В снег?
Зальц шагнул вперед и теперь Жану показалось, что у того кроме ног заплетается еще и язык. Зальц-Зубастик был пьян. Безусловно.

Зальц размахнулся, но Жан изловчился и припечатал в лоб раньше, чем у того проскочила в пьяном мозгу хоть какая-то мысль. Второй удар Зальцу пришелся прямо по челюсти. Далее удары сыпались один за другим. Жан избивал своего дружка методично, но не очень сильно. Так, чтобы хмель выбить. Итальянец был не скуп и на нравоучения. В перерывах между ударами он успевал бросать фразы:

- Я тебя отучу жрать заначку... Спирт наша жизнь, наше спасение. Ты ведь давал слово... Мы отсюда никогда не выберемся, дерьмо лошадиное... Солнце сядет, и мы уже трупы. Тьма пострашнее волков... Мне придется тебя бросить!
С последней фразой Жан вскочил на ноги. В нем боролось два человека: один полный сантиментов и жалости, другой прагматик и реалист.

Первый предлагал взвалить на бедную лошадь пьяного Зальца и паренька и проскочить на авось, другой же шептал на ухо о том, что авось не пройдет - их ждет смерть.

Словно прочитав его мысли Зальц взмолился и обнял Жана за колени.
- Не оставляй меня здесь, друг. - В последнее слово Зальц вложил всю свою душу и готов был жрать снег, если потребуется.
Жан обнял за голову ненадежного товарища и тихо промолвил:
- Мой Боливар не выдержит двоих, прости.

Зальц поднял голову. По его щекам текли самые настоящие слезы, а взгляд его... Это был взгляд собаки, понимающей, что ее оставляют одну: жалобный и прощальный.
- Лучше оставь его, зачем он тебе нужен. Он уже не жилец,- взмолился Зальц, почти протрезвев. Жан впервые видел Зальца в таком состоянии. И в последний.
Горы уже захватили часть солнечного диска. Все было предрешено. Всякая живая тварь пряталась, хоронилась или бежала в сторону солнца. Даже стервятник, парящий в вышине, и тот исчез. Все замирало, как перед боем.

Жан оттолкнул Зальца, потому что не мог бросить спасенного паренька. В нем был ключ к городу Последнего солнца.
Уже через минуту Жан был с санями далеко от этого места.
Держа за узды лошадь, Жан бежал. Он не оглядывался и в мозгу его вместе с бешеным ритмом крови звучала душераздирающая фраза Зальца: «Пристрели». Жан не сделал этого. На счету был каждый патрон.
Жан был уже на подступах к лесу, когда черная гора почти заглотила полсолнца. И до него еще доносился отчаянный крик пьяного Зальца: «Богом молю, пристрели...»

Жан чувствовал угрызения совести, но иначе он поступить не мог. Такова была реальность времени, таковы были законы выживания.
Лес встретил Жана угрожающей тишиной. Дремучие ели, широко раскинув пушистые лапы, закрывали и без того слабый солнечный свет, а тени расплывались и таяли в сумерках. Даже ветер и тот затих. Благо, дорога была проложена еще утром, когда они с Жаном спустились в долину смерти, чтобы встретить человека, несшего ключ.

...Жан бежал впереди лошади, а та, бедная, худая и сутки не кормленная, от усталости почти волочила свои ноги. Жан ободрял ее: "Давай, милая, давай! Осталось совсем немного. Ты ведь не хочешь, чтобы из тебя кровушку высосали".
А та, и без слов почуяв родные места, заметно прибавила шагу. Дыхание ее было тяжелым и прерывистым, и соленый пот струился по ее тощей, испещренной жилами шее.


Глава 3.
ЗАГНАННЫХ ЛОШАДЕЙ ПРИСТРЕЛИВАЮТ, НЕ ТАК ЛИ?
-------------------------------------------

Луна была ослепительно желтой. Вокруг нее разливалась серебристая дымка и со стороны Жану вдруг показалось, что кто-то огромный и невидимый держит в руках над лесом фонарь. Всевидящее око луны отслеживало любое движение, и Жан знал об этом - он опоздал.

Тишины как не бывало. Меж деревьев гулял ледяной ветер, где-то рядом над обрывом скалы скрипела одиноко сосна и даже сердце было готово вывалиться из тесной груди, чтобы покатившись по снегу схорониться под пушистою лапаю ели. Жан опасливо оглянулся по сторонам и, остановив за узды запыхавшуюся лошадь, кинулся к саням.

Состояние потрепанного волками молодого человека не улучшилось. Висконт до сих пор не пришел в себя и постанывал. Ему ли было знать, что волки лишь хозяева днем, ночью же, подобно щенятам, они замирали и не смели показать носа из логова до самого утра.

Сообразив, что выкручиваться продёться одному, Жан уселся в сани, положил на колени ружье и загнал в оба ствола по патрону. Со вторым ружьем, что осталось от Зальца, он проделал все тоже самое. Патронташ, в котором оставалось восемь патронов, он разместил поперек груди. Затем откуда-то из недр саней Жан извлек пять стограммовых стеклянных флаконов чистого спирта, шестой, как и предполагалось, оказался пустым - Зальц постарался. Каждый из оставшихся целых флаконов был закупорен промасленной тряпицей, конец которой на подобие фитиля свисал на три дюйма. Далее, когда все приготовления были закончены, Жан взял в руки поводья и тронулся. Почти в то же мгновение лошадь нервно фыркнула, заржала, встала на дыбы и попятилась назад.

"Началось!"- промелькнуло в голове Жана. Внезапно сбоку ветви ели раскрылись и на фоне лунного света ясно выступила черная тень. Это было человекообразное существо, вот только глаза его... Они словно светились изнутри ядовито-кровавым. Волосы Жана встали дыбом, а пот, заливший от бега все его тело, стал холодным, как лед. Жан смотрел в глаза неведомому существу и цепенел. Теперь он не слышал ни отчаянного ржанья лошади, ни завывания ветра, ни шороха раздвигаемых зловещими существами ветвей. Только чей-то голос внутри: "Будь с нами... Поделись своей сладкой кровью... Быть вампиром - это прекрасно".
Выстрел за спиной вывел Жана из оцепенения. Он оглянулся. Малец, лежавший в санях, видно, очнулся. В его руках было ружье, а саблезубый вампир, подкравшийся с тылу, получил достойный отпор. Вампира откинуло на несколько футов, но по природе своей умирать он не собирался и это еще было только начало.
Стоявший сбоку вампир применил другую, более хитрую тактику. Он прыгнул на лошадь и вцепился руками в ее шею. Однако вонзить в нее зубы он не успел. Жан выстрелил, существо свалилось и попало под копыта взбесившейся лошади. Откуда у нее появились силы, Жану было не дано понять, но она понеслась так, словно с нее живьем попытались стянуть шкуру.

Взрывая копытами талый мартовский снег, лошадь сшибла грудью еще одну, вставшую поперек дороги, кровососущую тварь. Последнюю откинуло к дереву, причем так, что от удара отлетела голова.

Теперь, мы квиты, подумал про себя Жан, оглядываясь на Висконта. На благодарный взгляд незнакомца Висконт приветливо кивнул головой и подрагивающими губами чуть слышно произнес: "Патроны..."

...Дорога резко свернула налево и пошла вниз, мимо голого скалистого холма. Громадные валуны, увенчанные снежной шапкой, стояли на самом его краю - словно ждали своего часа. И час этот пришел.
Предчувствуя неприятность, Жан натянул поводья. Взгляд его был устремлен на пик скалистого холма - туда, откуда через мгновение, как по команде, сорвалось сразу несколько валунов. Разбрызгивая снег и осколки твердых пород, они устремились вниз, к дороге.

Лошадь заржала, потянула сани назад и этим спасла свою ломовую, нелегкую жизнь. Огромный валун пролетел в футе от ее головы и исчез в зарослях леса. Остальные же, кроме двух валунов, оставшихся на дороге, наделали немало шума и исчезли в том же направлении.
Удар хлыстом по хребту бедная лошадь получила ужасающий. Времени было не до сантиментов, и Жан вложил в удар всю свою силу. Лошадь рванула и понесла сани вдоль опасного склона, мимо леса, объезжая застрявшие на дороге валуны.
Висконт находился в полуобморочном состоянии, раны, нанесенные ему одичалыми собаками, были глубокими, но время помирать, по всей видимости, еще не пришло. Висконт боролся за жизнь. Он вогнал в один из опустевших стволов патрон и озверев почти наугад пальнул в сторону вершины скалы - туда, откуда громыхнулись злосчастные валуны. И тут же Висконту стало не по себе. С ревом, какой только можно вообразить. оттуда сорвалась черная тень. Висконт проводил ее взглядом до самой земли и мысленно подметил, что здесь этой твари как грязи.
- Береги патроны. Бросил через плечо Жан. - Стреляй только тогда, когда почти ощутишь на своей шее клыки.

Наконец минуя опасное место, дорога нырнула глубоко вниз.
По обе ее стороны росла все та же вечнозеленая зелень и почти за каждой из них могла затаится смерть. И совсем не беззубая, как принято ее рисовать, а с клыками.

Внезапно слух Жана уловил сперва совсем тихий, затем по мере приближения все усиливающийся звук. Не ослабевая поводьев, Жан настороженно оглянулся по сторонам и обернулся. Малец был плох: его лицо было перемазано кровью и из-под разорванной одежды зияли глубокие раны. Однако ружье рукою Висконта сжато было так крепко, словно это была соломинка утопающего в океане. Жан заглянул в его бесстрашные глаза и не нашел в них вопроса, лишь безмолвное выражение: «Все до банальности просто».

- Ненавижу дровосеков. - Сказал Висконт. - Они портят деревья.
Жан от ужаса похолодел...Звук надрывно терзающий его слух
был ничем иным, как звуком двуручной пилы, аппетитно вгрызавшейся в дерево.

Жан засадил хлыстом лошади по крупу, но очевидно силы ее были на исходе. Она остановилась и, отчаянно хрипя, завалилась на снег. Сани опрокинулись на бок. Висконт и Жан вывались из них. Жан вскочил на ноги и тут же упал на колени перед свой лошадью. Она тяжело дышала и из глаз ее текли настоящие слезы. В ярком лунном свете они показались Жану алмазами чистой воды и еще… В них были укор и мольба - мольба загнанной до смерти лошади. Жан обхватил на прощанье ее голову, прошептал: «Прости» и встав на ноги пристрелил.

Он не успел еще поймать себя на мысли, что для Зальца он пожалел патрон, как впереди футах в пятидесяти послышался шум повалившегося дерева. Величественная старая ель, подпиленная кровососущими тварями, с шумом легла поперек дороги. Глаза человекообразных существ горели во тьме как десятки светлячков. Только огоньки были красными. Они приближались...

Решение Жана было молниеносным. Он кинулся к опрокинутым вещам, сгреб бутылки со спиртом в наплечный мешок, схватил свое ружье и рывком левой руки поднял на ноги Висконта. Висконт истекал кровью, самостоятельно почти не стоял на ногах, но ружья из рук так и не выпустил. Не вдаваясь в разъяснения, Жан отобрал у него ружье и, вынув оставшийся патрон, выбросил. Затем Жан просто взвалил Висконта мешком себе на плечи и ломанулся напролом в лес. Жан был жилистым и сильным, но каково быть настоящей ломовой лошадью он сполна ощутил на своем горбу только сейчас.

Утопая по пояс в снегу, Жан раздвигал грудью валежник и углублялся в лес. Впрочем, от дороги он ушел совсем недалеко. Футов пятнадцать, не больше. Жан оглянулся назад.



Глава 4.

ОНИ БЫЛИ СОВСЕМ РЯДОМ...
------------------------

Ветки цеплялись за одежду, хлестали по лицу, Но Жан этого будто и не замечал. Его волновало нечто более ценное - жизнь. На ходу распахивая наплечный мешок, он достал первую бутыль со спиртом, поджег фитиль и бросил ее позади. Бутыль упала к ногам появившейся из-за кустов твари, та с криком гиены кинулась в сторону, но участь ее была предрешена. Взрыв охватил пламенем близстоящие две ели, валежник и кровососущее существо. Спотыкаясь и дико вопя, оно кинулось обратно к дороге, упало и покатилось по снегу. Но снег не спас детище ада. Словно чувствуя нечисть, огонь всецело обхватил его и не отпускал из горячих объятий, пока тот не перестал дергаться и затих.

С трудом перемещаясь, Жан прошел еще тридцать футов и остановился. Позади полыхал огонь, но вампиры могли его обойти.
Жан вынул из рюкзака вторую бутыль, поджег фитиль и разбил ее об дерево слева.  Он хотел отрезать вампиров огнем и выиграть время для отступления.
Теперь линия огня была не менее пятнадцати футов, ветер раздувал его, поднимая ввысь облако сизого едкого дыма.

Трещала смола и где-то там - позади огня, прозвучал рык
недовольных преследователей. Они бесновались и жаждали крови.
Жан взвалил на себя Висконта и тронулся в путь. Деревья росли здесь часто, пережёвываясь с кустами шиповника и прочей колючей растительностью. Шипы вонзались Жану в открытые участки тела, но он был невозмутимо напорист и шел прямо, напролом. Чем дальше он шел, тем тяжелее давался каждый следующий шаг. Сердце бешено колотилось, его стук отдавался гулкой дробью в ушах и Жану казалось, что все его тело медленно заливает горячим свинцом.

- Интересно, нес бы я так на себе Зальца? - Промелькнуло в голове Жана. - Эту мерзопакостную зубастую крысу. Пожалуй, нет!
Жану нравился Висконт. Не каждый сможет последним патроном завалить волка, зная, что оставшаяся стая через минуту растащит тебя по кускам. Нужно обладать немалой отвагой и смелостью чтобы заглянуть в лицо собственной смерти, не побежать поджав хвост как дворняга, а встретить ее достойно - как воин. Висконт был воином, и Жан это чувствовал. Да и не могло быть иначе. Только воин мог решиться пронести через множество испытаний ключ - ключ открывающий Город Последнего Солнца. Только где этот ключ?

Размышления Жана были прерваны голосом Висконта.
- Если бросишь меня, я пойму...
Проламываясь через очередной валежник, Жан почти выдохся. Соленый пот заливал глаза и во рту было невыносимо сухо. Ноги одеревенели и почти не слушались. Жан повалил Висконта в сугроб и упал в него рядом. Затем он опустил голову глубоко в снег, встряхнулся и произнес.
- Еще раз подобное скажешь, убью.
- Как зовут тебя?
- Жан.
- Меня Висконт. - Висконт лежал в сугробе широко раскинув руки и смотрел в ночное звездное небо. Ему вдруг показалось, что он дальше сможет пойти сам, что силы вновь возвращаются в нему и жизнь необычайно хороша, как терпкое настоянное годами вино. - Я пойду сам! - Произнес Висконт и потерял сознание.

Глава 5.

СМЕРТЬ НАСТУПАЕТ НА ПЯТКИ
--------------------------------

Когда Висконт открыл глаза, он все еще лежал в снегу. Только расположение звезд было иным и лес словно поредел.
Висконт попытался приподняться и не смог: небо и земля поплыли перед глазами в медленном танце. Висконт уронил в снег голову. Сколько он потерял крови? Об этом знал лишь один бог. Тело было сплошной рваной раной и боль, как напоминание о том, что он еще жив, разрывала его на части.

- Очнулся?
Висконт услышал над собой хриплый голос Жана.
- Есть немного. Где мы?
- В трех шагах от моего дома. - Жан приподнял голову Висконта и ткнул пальцем в пространство перед собой. - Здесь обрыв на большую поляну. На ней мой дом. Только нас там уже караулят. Позади, - Жан махнул большим пальцем за спину, - за нами идут по следу. Мы в капкане.
- А пожар?
- Они его обошли.
- Устроить еще один.
- У нас осталось четыре бутылки и каждая из них на вес золота. По моим подсчетам эти твари будут здесь через пять минут. Через минуту тронемся в путь.
Жан с трудом встал на ноги и повел из стороны в сторону плечами. Два раза присел, не давая телу расслабиться.

Затем пошарил в карманах и закурил. Нужно было принять единственное правильное решение. Идти вдоль обрыва не зная куда? Но до рассвета у него вряд ли останутся силы.
Принять бой прямо здесь? Подпалить еще парочку саблезубых и с чувством исполненного долга стать ужином для других. Ни первое, ни второе Жана не привлекало. Оставалось третье - единственное верное решение...

...Обрыв был невысоким, но довольно крутым. Жан и Висконт скатились с него на спине, причем первый поддерживал второго, не давая перевернуться и поломать кости. Позади над обрывом полыхал пожар - третья бутыль, и в руке Жан держал подобие незажжённого факела - толстая ветвь ели, политая спиртом.
Жан оглянулся назад. Некая самонадеянная тварь, сунувшая любопытный нос в самое пекло, полыхала огнем и дико визжала. Жан поджег деревья в линию футов на пятнадцать и этим еще выиграл какое-то время.

...Дом Жана стоял на противоположной стороне широкой поляны и одноглазая луна, предательски проплывавшая над нею, светила ярко и невозмутимо. Тени двух беглецов, повисший один на другом, были слиты в черную массу и глядя на нее могло показаться, будто по снегу идет неповоротливый и тяжелый горбун.
Огонь пожарища разрастался, лес горел ярким пламенем и алые искры в клубах черного дыма поднимались далеко ввысь. Жан знал, что эти кровососущие твари просто так не отстанут. Правда, те что были позади пока не беспокоили. Впереди были другие.

Шаг за шагом Жан приближался к своему дому и уже не думал о тяжести на плечах - она словно вросла в него и была с ним одним целым. Злость и желание жить переполняли его чашу. Его руки стали стальными, а ноги работали в снегу как ножи в масле. С каждым шагом очертания дома становились все более четкими: он ширился и обрастал деталями. Когда-то срубленный лесником по принципу "Быть попроще", он теперь напоминал неприступную крепость. Одноэтажный бревенчатый дом, с крыльцом и пристроем в качестве бани, был обнесен плотным высоким забором, сколоченным из стволов пихты и ели. По всем его четырем сторонам зияли бойницы и на каждой из них висели огромные, в человеческий рост, распятья Христа. Самого дома за этим забором было не видно, лишь крохотная часть крыши…


© Шарифов Раиль.