A. W

Прижавшись плечами к холодной скале,
Он направит свой взгляд к пенсильванской земле:
Ветер треплет опавшие косы волос
И ,усталые, топит их в омутах грез.
Он рассмотрит травинок гряды и ряды.
К их подножьям - листы. Будто малые льды.
Он насытится. Вдаль позовет его взгляд -
Отразившись волнением: древний обряд.
И почувствовав капли - солон запах. В лицо
Этот сдавленный крик непогоды. Гонцом
Душной бури, жестокой, развеянный тлен,
Иль утопленной девочки голос и тень.
Тронет рябь ветер. Волн - их густая орда.
Всхлипнет лодка в прибрежье пустынного сна.
Напророчит историю вечного дна -
"Смерти нет, только воля и есть тишина"...
Рыбаки уходили в далекий поход,
Оставляя одних дома вдов и сирот.
Знали, ждет их на суше голодная смерть
И клялись, чтоб набилась тяжелая сеть.
Находили другие из них ,навсегда
Холод дикий, покоя у вечного льда.
Ветер гонит рябую гряду облаков
По долинам, холмам и заливам невзгод.
Он дробится о ставни хибар рыбаков,
Завивается в плетнях крестьян: каждый год.

Как рептилья, с прибоя, ползет по траве,
Продолжая свой бег по равнинам. И мне,
Среди моря бескрайнего, голых равнин,
Виден замок старинный из башен-вершин.

Очарованным странником внемлет мой дом.
Он один, как и я, на просторе одном.
Колет очи от дыма, да ноздри болят:
На людское пристанище теплится взгляд:
Верный спутник с зачатья, до крайних седин,
Был он мне и остался: коттедж-господин...
Дым, очаг на дровах - был он жарок и ал
Этот дом, где я женское тело познал.
И работу, и страх, и ,беспечный уют,
Где, отныне, голодные ведьмы поют:
Пляшет, тенью в углах, их оскаленный ряд.
Брошен с треском: "В очаг красок темперных яд!"

Ослепительным взрывом из искр и лучей
Вспыхнут: страстью, вселенной бессонных ночей.
И увидя мой взгляд леденящий труп -
Зарыдают, зашепчут и запоют.