От рассвета до рассвета

- Ну, так что насчёт завтра, — спросил Семён, - ты пойдёшь со мной?
- Я хотела бы, но не знаю насчёт мамы: отпустит или нет, - ответила Вероника.
- Да с этим не парься даже, - уверенно ответил парень, - оставь записку и можешь идти.
- Думаешь? Ну ладно, можно и так.
Солнце уже собиралось заходить. Летний погожий вечер плавно переходил в ночь. Где-то заухала сова.
- Тогда договорились. - подытожил Семён, - Завтра, часов в 5 утра выдвигаемся, собрав всё необходимое, и идём в дальний лес. Хорошо?
- Да, отлично. Тогда возьмём рюкзаки.
- Да, можно взять. С ними намного удобней.
- Сёма! - послышался вдалеке женский голос, - уже поздно, иди домой.
- Да, иду, мам, - ответил мальчик. - Ну всё, мне пора.
- Увидимся на рассвете, - попрощалась Вероника, улыбнувшись.
- До завтра!
Приготовления шли в самом разгаре. Семён, четырнадцатилетний парень со светлы-ми волосами, втайне от мамы и бабушки достал старый потрёпанный временем рюкзак и стал собирать самое необходимое: носки и футболку, если вдруг промочит, спички, завёр-нутые в пакетик, чтоб не размочились, перочинный ножик для разных целей и несколько пакетов. Всю провизию он собирался положить утром, чтобы меньше портилась за ночь.
Вероника жила через 3 дома от дома Семёна и тоже начинала собираться к завтраш-нему походу. Она нашла видавшую виды синюю сумку, которую можно было удобно наде-вать через голову. В неё она положила тёплые носки, штаны и футболку, ложку и вилку, несколько пакетов и бутылку воды. Оба в предвкушении завтрашнего приключения долго не могли уснуть, прокручивая в голове возможные события.
Наутро юные путешественники положили провизию, состоящую, главным образом, из сыра, нескольких кусков хлеба, куска колбасы, парочки конфет. У Семёна в рюкзаке еще оказался термос с чаем, а у Вероники - кусок вчерашней варёной курицы и пара варёных яиц с коробком соли. Солнце только пыталось выглянуть из-за горизонта, стоял туман, где-то слышался щебет проснувшихся пташек. Утро было свежим из-за этого тумана и ро-сы.
Первым вышел Семён, тихонько затворяя входную дверь. Ещё вечером он написал записку, а теперь оставил её на столе на кухне. Он прошёл за домами к дому Вероники и принялся её ждать. Собаки за забором тихонько заскулили, так как узнали постоянного гостя. Вероника вышла скоро с сумкой за плечом и обрадовалась, увидев друга.
- Привет, я не опоздала?
- Привет, не особо.
- Ну, тогда пойдём? - спросила Вероника.
- Да. - Семён указал на тёмный еловый лес, виднеющийся вдали от домов деревни. - В путь!
Идти было приятно: ветерок обдувал каштановые волосы Ники и развевал их. Свежесть чувствовалась в воздухе, вдохни его полной грудью. Пара приближалась к лесу, солнце уже заметно поднялось над горизонтом, освещая поляну. Верхушки елей и сосен покачивались от ветра, гуляющего наверху. Вблизи лес казался ещё огромней и темней, чем издалека, но это не пугало, а напротив, вызывало большее желание войти в него.
Ветви зашумели, едва они зашли. Семёна и Веронику окружали старые деревья, обросшие мхом.
- Как тут пахне-е-ет, - выразила Ника, вдохнув лесного воздуха.
- Да, прекрасно!
Они шли практически рядом друг с другом, задевая рукой об руку. Стук дятла где-то вдалеке создавал чудесную лесную атмосферу. Около одной из берёз Вероника заметила кустик земляники со спелыми ягодами. За берёзой открылась полянка таких же кустиков, так что, достав пакеты, ребята начали собирать сладкие дары природы. От сладких ягод, то и дело попадавших не в пакеты, а в рот, захотелось кушать. Было решено собрать оставшиеся на полянке ягоды и устроить привал на завтрак.
Лес озарился светом — солнце всё больше выглядывало из-за горизонта. На другой полянке дети расселись на густую траву и принялись доставать заготовленную провизию. Горячий чай согревал немного продрогшие от утренней росы и тумана тела, а бутерброды, съеденные на природе, не только насыщали, но и придавали некоторое удовлетворение. Так Семён и Вероника просидели несколько минут, наслаждаясь жизнью леса.
Однако Семён решил отойти на пару секунд за ближайший куст орешника, оставив спутницу одну. Разглядывая лесную обстановку, Ника с удивлением увидала вдали непонятный тёмный силуэт человека, выглядывающий из-за деревьев. В том месте было много деревьев, а потому создавалась тень, так что различить черты лица было трудно. Казалось, фигура не двигалась, так что это явно был не человек. Отвернувшись, девочка на секунду услышала голос, доносящийся примерно из той же стороны, где и виднелся силуэт. Однако повернувшись назад, она поняла, что голос прекратился. Силуэт она больше не смогла найти
“Может, это просто видение, - думала Ника, - а я уже тут невесть чего напридумыва-ла”.
Из-за куста вышел Семён, поправляя штаны. Ника сделала вид, что ничего не про-изошло, после чего друзья собрали провизию и двинулись дальше, вглубь леса.
Минут через 10 дальнейшей ходьбы они вышли к болоту, открывшемуся посреди ле-са. Оно простиралось на обширной территории, и обойти его было проблематично. Над кочками и рогозами тут и там порхали стайки комаров и мошек, слышалось кваканье оди-ночных лягушек или жаб. Скрюченные от недостатка минеральных веществ ивы, тонкие берёзы и осины по краям болота, кусты дополняли тоскливую картину. Одним моментом вдруг потемнело: солнце скрылось за тучу, хоть и едва взошло. Ребята посмотрели на небо — его вмиг заволокло тучами. Подул ветер, прохладный и пронизывающий, от которого сразу пошли мурашки по коже. Вероника поёжилась.
- Вон, можно обойти это болото с правой стороны около осин и берёз, - предложил Сёма.
- Надеюсь, там безопасно.
- Сейчас проверим.
Семён и Вероника осторожно пробирались по берегу болота, которое особенно за-росло ряской и рогозом, отчего внешне походило на ровную полянку. Не живи они в де-ревне в непосредственной близости от разных болот, они непременно попробовали бы наступить на эту «полянку», из чего усвоили бы весьма неприятный урок. Ветви из-за всё усиливающегося ветра хлестали путешественников, но не сильно, а так лишь, показывая силу природы. Вдобавок к этому они частенько запинались о попадающиеся то тут, то там корни близрастущих деревьев, норовя упасть.
Четверть болота была уже пройдена, когда издалека, приносимый ветром, послы-шался волчий вой. Не собачий, а именно волчий. Вероника прижалась к Семёну, хоть волки и не были для неё чем-то диковинным, их общество её явно не привлекало. Семён остано-вился и прислушался: тишина, если не считать утихающего кваканья и шума крон деревьев. Они пошли далее, вслушиваясь в звуки леса. Немного позже вой повторился примерно из той же стороны. Такой протяжный и молящий, обращающий тех, кто его услышал, в ужас. Решено было поскорее перейти болото и двинуться в противоположную вою сторону. Как назло, начало покрапывать. Мелкие капли дождя падали на путников, постепенно переходя в средней силы дождь. Небо совсем потемнело, но гроза не предвиделась. Потому Семён увёл Веронику под раскидистый дуб, крона которого была достаточно густа для проливного дождя.
Дождь всё лил, то наращивая темп, то угасая, но явно не собирался заканчиваться. Было действительно холодно, поэтому пришлось вытащить из рюкзаков взятые на всякий случай кофты и штаны и надеть их, чтоб окончательно не продрогнуть. Время тянулось медленно, словно улитка, которой сообщили, что она участвует в соревнованиях для самых медленных. Чтобы хоть как-то улучшить сложившуюся обстановку, Семён предложил рас-сказывать анекдоты. Они уселись на рюкзаки, и парень, немного подумав, выдал:
- Воспитательница в детском садике спрашивает:
-Коля, ты умеешь считать?
- Один, два, три, четыре, пять…
- Машенька, продолжай!
- Шесть, семь, восемь, девять…
- Вовочка, считай дальше!
- Десятка, валет, дама, король и туз!
Вероника рассмеялась. Хоть шум дождя и заглушал её, смех был достаточно звонким и задорным, так что даже Семён улыбнулся. Далее анекдот рассказала Вероника, и Семён тоже рассмеялся своим мальчишечьим смехом. Попеременно так они смешили друг друга, пока дождь не перешёл опять в лёгкую изморось, а потом и вовсе сошёл на нет. Но несмот-ря на это небо до сих пор было тёмным и в тучах. Солнечный свет еле пробивался сквозь них. Вот такой вот утренний дождик выдался!
Но был и от дождика прок: без него воздух к полудню стал бы сухим и душным, од-нако теперь веяло свежестью и прохладой. Они выдвинулись вперёд - навстречу чаще. Из-за скользкой травы, слякоти, и луж, встречающихся то тут, то там, продвигаться стало труд-нее. Приходилось лишний раз опираться на дерево, чтобы ненароком не упасть.
Меж тем болото осталось далеко позади, а впереди раскинулось много вековечных деревьев, стоящих на расстоянии друг от друга, что позволило каждому вырасти полно-ценным и могучим. Их стволы обхватить способны только два человека, если как следует вытянут руки; ветви расходятся в стороны, изгибаясь и выкручиваясь так, что создают об-ширную шапку-крышу из бесконечных листьев. Неудивительно, что под ними трава так и осталась сухой, не тронутой непогодой. Кое-где несколько таких гигантов вторгались кро-нами друг в друга, образуя крытые проходы, так что ни ветер, ни дождь не смели нарушать затемнённое свежее пространство. По таким коридорам подростки с радостью проходились, устав от неспокойной земли под ногами.
Несколько молчаливых минут спустя Вероника в очередной раз оглянулась назад и заметила кучку старых палок, сложенных в одно место. Она обратила внимание друга на это, и они вместе подошли. Куча палок оказалась заброшенным шалашиком, построенным когда-то, но теперь пустующим без надобности. Убежище оказалось просторным, еловый лапник, покрывающий палки, всё ещё выполнял свою функцию, хоть в некоторых местах и виднелись прорехи. От ветра он отлично защищал, потому Вероника и Семён быстро со-грелись. Вся пройденная дорога дала о себе знать: ноги устали, а желудок напоминал о том, что неплохо бы и подкрепиться. И снова парень налил обоим чай, пар от которого так при-ятно согревал лицо посреди лесной прохлады. Варёные яйца с солью, пусть уже не тёплые, а давно остывшие, утолили голод путников и придали сил. Тут Семён решил выйти из ша-лаша и побродить рядом. Около замшелых палок он приметил охотничий нож, весь ржавый от дождя, но всё ещё достаточно острый. В шалаше девушка нашла довольно длинную ве-рёвку. Оба положили свои находки в рюкзаки «на всякий случай». Посидев в шалаше ещё некоторое время, друзья решили выдвигаться в обратный путь.
Солнце немного выглянуло — оказалось, что уже практически полдень. Оглянув-шись по сторонам, друзья пришли к выводу, что точно не помнят, откуда они пришли. Лес-ная темнота дезориентировала их, поэтому пришлось идти туда, где, как Нике казалось, находится деревня. Семён был с нею согласен в выборе направления, и потому они отпра-вились. Впереди из ниоткуда возникла яма, которую Семён, будто инстинктивно, обошёл, не заметив, но Вероника, больше смотревшая вперёд, чтобы убрать ветки от лица, посколь-знулась ногой и полетела прямиком вниз. Не ожидав такого поворота событий, она вскрик-нула, а Сёма в последний момент подхватил её под руку, но не удержал, и Вероника плюх-нулась в яму, приземлившись на ягодицы и опираясь локтями на такую опасную мокрую траву.
- Что с тобой? Сильно упала?
- А-а-ай! - вскрикнула Ника ещё раз, - Да, больно… кажется, вывих.
Она действительно потирала лодыжку, надеясь облегчить боль.
- Можешь идти?
Вероника помолчала, пытаясь встать, но опять упала.
- Нет, очень больно.
- Надеюсь, что просто вывих, а не перелом, - посочувствовал Семён своей подруге, хотя в голосе был слышен некоторый испуг. - Давай для надёжности зафиксируем ногу в одном положении, чтоб не перенапрягать её?
- Хорошо, только аккуратно, - Вероника всё ещё морщилась от боли, когда каким-либо об-разом трогала лодыжку или двигала ей.
Семён нашёл поблизости крепкую ветку, насколько это было возможно, прямую и, достав найденную веревку, закрепил аккуратно её на лодыжке. Из Ники вырывался стон боли, но она сжала губы и терпела, пока её друг не закончил оказание первой помощи. Ко-гда-то его отец так же повредил ногу во время одного из их походов и учил маленького Сёмку перевязывать больное место, накладывая шину. “В жизни пригодится”, - говаривал он. И не ошибся.
- Спасибо, Сёма! Надеюсь, скоро пройдёт.
- Давай я тебя понесу: идти сама всё равно не сможешь, а до вечера мы тут остаться не мо-жем.
- Хорошо, я понимаю.
Семён аккуратно взял её на руки и, словно ребёнка, понёс вперёд. Она была не силь-но тяжела, но чем дальше они двигались, тем чаще Семён делал остановки, чтобы передох-нуть. Меж тем солнце возвращало свои права и тучи потихоньку уступали ему. Стало со-всем светло, и дорога меж деревьев казалась разборчивей. Таким ходом они вышли на опушку обширной полянки. Несколько зарослей репейника и одинокая берёза росли посре-ди. Вдруг ветер подул в их сторону, и ребята учуяли странный запах, скорее даже против-ный. Что-то гнило неподалёку. А ветер всё дул и дул, так что запах становился отчётливее. Семён мягко положил Веронику на всё ещё мокрую траву, предварительно подстелив коф-ту, и пошёл на запах. Его источник оказался в кустах бузины на другом конце полянки. На тонких стволах молодых деревьев лежало в неестественной позе тело мужчины. Синее... Разлагающееся... По истлевшей футболке ползали насекомые, живот вздут, а левая нога была сломана в области колена. Тошнота быстро подступила к горлу Семёна, поэтому он поскорее ушёл от кустов по направлению к подруге. Стая ворон в пятнадцати метрах от не-го взметнулась в небо и улетела куда-то. Семён испуганно обернулся на их зловещее кар-канье. По его взгляду Вероника поняла, что ничего хорошего в тех кустах не находится, а потому сама встревожилась и спросила тревожным голосом:
- Ну… что там?
- Мужик…, - после некоторой паузы ответил Семён. - Мёртвый.
Вероника закрыла рукой рот, явно поражённая и испуганная такой новостью.
- Но как он там оказался? – меньше всего она желала знать, каким образом труп оказался так далеко от деревни, что привело мужчину сюда и в чём причина его гибели, но вопрос как-то сам вылетел изо рта.
- Я не знаю. Может, от голода умер, а может…, - Семён сделал паузу, снова представив пе-ред глазами картину, виденную им, и содрогнулся - звери его так.
- Давай поскорее отсюда уходить!
Семён абсолютно поддерживал её решение, но руки ещё не отдохнули после долгой переноски подруги.
- Да, сейчас. - Он аккуратно взял её, и они пошли дальше, обходя труп как можно дальше.
Чем дальше они шли, тем гуще становились дебри, в которые они забрели. Однако Семён не терял надежды и уверенно двигался вперёд. Может, он только делал уверенный вид, чтобы успокоить Веронику, дрожь которой он чувствовал своим телом. Вскоре они вышли к поваленному когда-то большому и толстому дереву. Листва давно слетела, но ствол внушал своим видом крепость и стойкость. Силы опять начали покидать парня, так что он предложил сделать маленький привал. Положив аккуратно девушку на густую траву, он присел сам. Вероника предложила пожевать чего-нибудь, но друг отказался, вспомнив виденное им зрелище, поэтому и она решила просто посидеть. Лодыжка отдавала тупой ноющей болью, поэтому просто молчать стало сложно. Может, поэтому Семён подсел по-ближе и завёл разговор:
- Там, в деревне, нас уже, наверное, обыскались всех. Моя мама уж точно подняла полде-ревни на поиски.
- Скорее всего, - отозвалась Ника. - Мы ведь планировали походить до полудня или около того, а уже за полдень заходит.
- Ничего, сейчас найдём дорогу и вернёмся, - обнадёжил он. - По идее мы от деревни кило-метрах в трёх-четырёх, так что, шагая напрямик, дойдём за час-полтора точно, - этими сло-вами парень уверял больше себя, чем подругу, потому что не знал, как им выбраться и сколько времени на это уйдёт.
- Очень на это надеюсь.
- Ты ведь знаешь, что мы в этой деревне чужие? – ни с того ни с сего спросила Вероника, помолчав с минуту.
- Как так? - не понял парень.
- Я не родилась здесь. Мы с семьёй переехали из Новокурьинска, когда я была совсем ма-ленькой.
- А почему?
- У папы на работе проблемы произошли, - с отстранённым взглядом проговорила Верони-ка. - Начальник чего-то потребовал от него, что папа не хотел делать, за это и уволил. Од-нажды я подслушала их с мамой разговор на кухне. Насколько я поняла, дело заключалось в предательстве одного очень дорогого папе человека. Может, даже друга. За это их компания могла бы увеличить свой доход. Папа понимал это, но отказался. Начальник, помня все его заслуги, дал папе подумать, но тот настоял на своём и отказался снова. Тогда ему пришлось написать заявление по-собственному и уйти из той компании. Но начальник не оставил его в покое. Своими связями он не дал папе найти нормальную работу. Можно сказать, он вы-жил его из города.
- Вот почему вы переехали...
- Да, а компания, кстати, всё равно увеличила свой доход через неделю после ухода отца…
- Значит, начальник нашёл человека, который смог предать друга твоего отца?
- Скорее всего, да.
Повисло молчание. Ветви клёна и берёзы над ними зашумели от ветра. Где-то ухнула сова.
- Но почему вы решили переехать именно к нам?
- Ваша деревня находится достаточно далеко от Новокурьинска, поэтому начальник точно не сунется сюда и не испортит нам в конец жизнь. Да и тут спокойно. Папа уже привык к жизни здесь и даже рад тому, что переехал… Да и мне тут спокойно, - продолжила Верони-ка, - хоть жизнь в городе мне запомнилась мало.
- Здесь действительно хорошо, - подтвердил Сёма, - работы только мало, но и по дому хло-пот немерено, так что и без работы наверняка устаёшь.
- Это точно.
Так они посидели ещё несколько минут. Семён посмотрел на небо — солнце зашло за полдень.
- Пора выдвигаться.
- Давай я попробую встать, - предложила Ника.
- Хорошо, но аккуратно.
Вероника оперлась на ствол поваленного дерева и попыталась подняться. Сначала она не удержалась и упала. Но потом снова попыталась, после чего смогла встать, выпря-мившись в полный рост. Палка, привязанная к ноге, мешала идти, но осторожными малень-кими шажками она смогла дойти до ближайшего дерева.
- Вроде получается… не больно?
- Немного, но это ничего, - успокоила девушка. - Не носи теперь меня, ты устал. Я сама по-пробую.
- Точно? Давай ты хоть опираться на меня будешь?
- Хорошо.
Они пошли дальше. Вероника медленно ковыляла, поддерживаемая своим верным другом. Иногда Семён всё-таки брал её на руки, когда видел, что она совсем устаёт, хоть и отказывается от помощи. Кроны деревьев пропускали пучки яркого солнечного света, те-рявшиеся в густой листве. “Совсем забрели”, - подумал Семён.
Солнце уже хотело показывать три часа дня. Друзья много раз поворачивали, обходя холмы и овраги, а то и такие же поваленные деревья. Не исключено, что иногда дорога шла кругом. Однако вскоре, после часа ходьбы, они вышли в не такую тёмную часть леса. Солнце здесь светило лучше, чаще попадались полянки. Около одной из таких ребята заме-тили хижину. Оба посчитали это хорошим знаком, ведь рядом могла быть и деревня. Не важно какая, ведь потом они всё равно придут в свою по трассе.
Ребята приближались к хижине, а она к ним. На вид она казалась древней: на брёвнах росли мох и лишайник, в крыше зияла небольшая дыра, стёкла в окнах были грязными, так как козырёк крыши не давал дождю вымыть их. Одна половина дома была освещена пада-ющим светом, другая находилась в тени высоких деревьев. Вскоре путники нашли вход: дубовая дверь с висящим на ней ржавым замком. Ключ, как и следовало ожидать, лежал под кирпичом справа от двери, не такой ржавый, как замок. Семён попробовал открыть его, и, хоть не с первой попытки, это получилось: замок сильно проржавел изнутри.
С громким скрипом, раздавшимся по всему тихому лесу, дверь всё-таки отворилась наружу, пропуская ребят внутрь. В помещении оказалось по-зимнему холодно. Пол хорошо сохранился, хотя покрылся грибком в углах и скрипел при каждом шаге; у потолка свисали паутины-сети. В глубине хижины стояли печка буржуйка с кадкой поленьев и подобие кро-вати-лежанки, заправленной тонким одеялом, кое-где прогнившим от влаги.
Семён аккуратно донёс подругу и положил на кровать. Лежанка немного прогнулась, но никак не сломалась.
- Отдохни пока тут, - заключил парень, - а я пойду поищу дорогу в деревню. Честно, я не знаю, сколько придётся идти. Долго идти ты не сможешь, а мои руки тоже не всесильны.
- Нет, я пойду с тобой, - девушка привстала на локтях. - Нельзя тебе одному по лесу идти, -, хоть и говорила это потому, что ей было неуютно и несколько страшно находиться в этой заброшенной хижине в лесу.
- Тогда давай я пока посижу тут с тобой, - Семён пошёл ей на уступки, отчасти потому, что хотел, чтоб она уснула, ведь так проще быстро найти дорогу и вернуться к её пробуждению; отчасти и потому, что не хотел её покидать, потому что волновался, хотя и понимал, что здесь она будет в безопасности. Он устроился вместе с ней на кровати, отчего та ещё боль-ше прогнулась, но сдержала вес. Вероника прижалась к Сёме, так как летняя прохлада леса не могла сравниться с настоящей стужей в хижине. Он захотел её укрыть, но вся верхняя одежда, как ни пытались они сохранить её сухой, промокла, отчего была бесполезна. Он снова улёгся рядом и прижался к подруге, решив унять её дрожь. Она улыбнулась, но теплее не становилось. Тогда до него дошло, что комнату можно согреть, если разжечь печку, тем более что дрова были запасены. Покопавшись в карманах рюкзака, парень достал спички и бересту, взятую с берёз по дороге. В самой печке валялись старые угли, а заготовленные кем-то дрова лежали в кадке сухими и вполне пригодными для растопки. Пару минут возни и в полумраке хижины возник огонёк; следом появились запах серных головок спичек и дымок, пока что слабо уходивший в трубу.
Пока парень занимался растопкой, он не замечал, с каким умилением смотрит на не-го его подруга. Вот он чуть ли не головой лезет в печное отверстие, увлечённо поджигает края бересты и смотрит, как с характерным потрескиванием она наконец зажигается и оза-ряет его лицо желтоватым мигающим светом. Вот подкладывает очередную щепку и смот-рит, как она загорается, как увеличивается пламя, как его языки облизывают дерево. Огонь гипнотизирует и Веронику, заставляя чувствовать заранее тепло, чувствовать, как оно со-гревает всё тело с головы до ног, снаружи и изнутри. Постепенно реальность перед глазами смешалась с мыслями об сегодняшнем походе, и девушка не заметила сама, как уснула, подложив руки под голову и согнувшись в позе эмбриона. Мгновение, и она уже посапывала под монотонный треск поленьев в печке.
Семён решил воспользоваться моментом и уйти на поиски выхода на дорогу, пока Ника спала. Он подложил еще пару полешек и аккуратно прикрыл створку печки. Тихо прошёлся по скрипучему дощатому полу и проверил рюкзак на наличие чая, воды и ножа, чтобы можно было оставлять засечки на деревьях. Он ещё раз взглянул на Веронику: она лежала всё также в позе эмбриона, хотя более открыто, видимо, почувствовав приходящее тепло огня. Всё, нужно уходить.
Дверь закрылась со скрипом, хотя парень приложил все усилия, чтобы затворить её бесшумно. Только он повернулся, чтобы пойти, как тут же обернулся и запер хижину на замок. Конечно, некому в такой глуши вредить Нике, из животных тут максимум полёвки да птицы. Но предосторожность не помешает. Хотя бы взять тот факт, что Ника останется на некоторое время совершенно одна без какого-либо оружия (ржавая кочерга, стоящая у печ-ки-буржуйки, не в счёт). Поэтому Семён повесил тот же ржавый замок и закрыл ключом, положив его к себе в карман. Время выдвигаться!
Солнце совсем отклонилось от зенита и метило к вечеру. Ветра почти не ощущалось. Он шёл прямо, не сворачивая, делая через каждые три дерева по зарубке. Вверху, в кронах, чирикали и свистели птицы, обмениваясь чем-то для них важным. Через некоторое время густота леса начинала уменьшаться, чаще виднелись просветы, пока сквозь последний ряд деревьев Семён не увидал поле и одиноко стоящие деревья. Выйдя из лесу, он прикрыл гла-за рукой: солнце ослепило его. Наконец, открыв глаза, он рассмотрел несколько домов, уходящих вдаль и прикрытых другим лесом. Счастью не было предела — они наконец-то попадут домой. Однако присмотревшись ещё раз, он понял, что это не их поселение, а чу-жое, но это не имеет большой разницы, ведь они всё равно выйдут к людям! Парень ещё раз окинул взглядом деревню и повернулся в обратную дорогу.
В это время Вероника всё ещё спала. Дверь затворилась всего пару минут назад. Огонь в печке усиливался, захватывая всё новые участки на подложенных Семёном полеш-ках; дом как следует прогрелся. Неосознанно девушка улыбнулась чему-то, потянулась и медленно открыла глаза. Первое, что она заметила, - отсутствие друга. “Ах да, он же гово-рил, что хочет идти искать выход, видимо, ушёл, пока я спала”. Улыбка погасла, сменив-шись грустью и досадой. “Надо идти за ним. Он говорил, что хочет оставлять зарубки, так что я смогу по ним найти его”, - подумала он. Вероника вскочила с лежанки, готовая бежать за ним, забыв о травме, но та сразу же болью напомнила ей о себе. Колени подогнулись, из груди вырвался полукрик, переходящий в стон. Лодыжка, до этого наконец-то успокоивша-яся, вновь стрельнула острой болью. Девушка упала на колени, успев смягчить падение ла-донями. Но всё равно было больно. Постояв в таком состоянии до тех пор, пока боль не утихла, Ника оперлась на лежанку (она скрипнула в ответ) и неспешно поднялась. Шаг за шагом она дошла до двери и толкнула. Не поддалась. Она попыталась ещё раз, но снова не преуспела, зато увидела в дверную щель навесной замок. Ну конечно, Семён запер её. Ско-рее всего, хотел как лучше, но девушка волновалась и не находила себе места, осознавая, что она сейчас, в отличие от него, находится в безопасности и тепле. Она с силой стукнула кулаком дверь, истрачивая последние капли злости. И успокоилась. Сейчас от неё ничего не зависит, так что нет смысла переживать. С такими мыслями она аккуратно дошла до посте-ли и легла.
Заняться было нечем. Она смотрела в тёмный потолок и обдумывала сегодняшний поход, в частности, то, как им обоим влетит от родителей. Ну не думали же они, что так по-лучится! Объяснят всё как было, их наругают, но потом всё уляжется и будет хорошо… Только бы Сёма нашёл дорогу… Да если и не найдёт, то хоть бы пришёл за ней, сам не по-терялся… Теперь приходится лежать и скучно ждать его… И всё-таки она рада этому по-ходу: обычно они гуляли, конечно, гуляли часто, но под общим деревенским присмотром. Куда бы ни пошли, везде сидели, ходили или разговаривали соседи и остальные жители. А тут они могли быть наедине. Да, наедине… При этих мыслях на щеках Вероники выступил лёгкий румянец. Сложно сказать, что она чувствовала к нему. Да, они друзья, но сколько раз в его действиях ощущался посыл более чем дружеский. Можно было бы подумать, что он просто относится к ней как к сестре, притом что родных у него нет. Возможно, его заботу можно списать на братскую, но жесты и мимика… Может, он не замечает это за собой, но при общении с ней часто избегает прямого взгляда, глаза в глаза, а потом, когда он не будет уже в поле её зрения, может смотреть на неё изучающе. И прикосновения. Когда Сёма нёс её после падения, то как-то чересчур нежно прижимал к себе, как будто желая как можно больше чувствовать Нику рядом. Его мальчишечья смелость, выносливость никогда не были характерными чертами для него. Сколько девушка его помнит, парень не отличался физи-ческими показателями, но здесь, в походе, решил показать ей, на что он способен, на что он готов! “Да, скорее всего, это именно так!”, заключила Вероника после всех своих раздумий. Она не заметила, как прикрыла глаза и представляла всю картину вживую. Постепенно мозг устал искать ответ на эту загадку чувств, и постепенно картинка начала угасать. Девушка вновь заснула…
Когда Ника снова проснулась, то какое-то не могла понять, где находится. Бревен-чатые стены, дощатый пол, красные угли в печке-буржуйке… Точно! Паззл в голове сло-жился. Инстинктивно она обхватила себя за плечи, так как кожа покрылась мурашками. В хижине тепло сменилось первоначальным морозом. Несмотря на тёплую одежду и тепло на улице, в доме было холодно, и время от времени Нику прошибал озноб. Сколько времени она спала? В такие минуты часто кажется, что прошли не каких-нибудь полчаса, а целое столетие! Ощутив тянущую слабую боль в ноге, девушка вспомнила, что вставать лучше не стоит. Поэтому оставалось лежать. Она с нетерпением ожидала скорейшего прихода Семё-на. Не кстати её лодыжка, немного нывшая до сих пор, теперь разразилась болью. Не силь-ной, но она как будто нарастала. Лежать и терпеть это было трудно. Теперь девушка ещё больше желала, чтоб друг поскорей вернулся, и их поход наконец кончился.
Внезапно её мысли и желания нарушил короткий, но сильный стук в окно. Оно находилось выше кровати, а потому Вероника не могла увидеть того, кто стучался. Ника насторожилась. Тишина. Через несколько секунд опять постучались, но стук был дольше предыдущего. По девушке прошёл озноб и мурашки. Хоть сердце колотило в груди так, что нельзя было его унять, она размышляла логически. Из всех возможных вариантов только Семён мог постучаться, чтобы разбудить её. Но тогда почему не в дверь? Тем не менее она решила крикнуть наверняка:
- Сёма!
В ответ ей из-за окна, прямо через стенку прозвучал ехидный хриплый смешок, и чей-то тёмный силуэт прошёл около окна, так что Вероника заметила какое-то тёмно-серое пятно, проплывающее около хижины. Она на себе испытала значение выражения «сердце в пятки ушло». Поднявшийся снаружи ветер колыхал листву, теперь отдающую шумом, и стекло. Оно билось о деревянные рейки и создавало глухой звон, портя ситуацию и нагнетая всё больше и больше. “Только бы это был Семён”, мысленно молила девушка, неподвижно всматриваясь в верхнюю часть окна, которое она могла видеть. Но ничего, кроме ветра, не создавало больше звуков. Наступила тревожная тишина.
В дверь постучались… Таким же резким, но более тупым стуком. Ника лежала, не проронив ни слова. Только-только отойдя от внезапного стука, Ника ощутила, как по ней прошёл электрический разряд. Можно было бы сказать, что её парализовало, но руки и ноги потряхивало. За дверью снова стало тихо, стук больше не повторялся.
Ещё долгих 5 минут девушка лежала без движенья в полной тишине, пока за дверью не послышалось приближающееся шуршание. И снова, как только сердце более-менее пе-рестало сильно колотить, мотор начал увеличивать обороты. Вероника слышала, что шур-шание переходит в звуки шагов по траве. Кто-то шёл недалеко от хижины. Или прямо к ней… Шаги приблизились настолько, что сквозь просвет между дверью и полом появились тёмные очертания двух ног, увеличивающихся в размере. Пришёл! Неизвестный начал из-давать какой-то скрип и металлический лязг – кто-то начал медленно поворачивать ключ в замке. Сердце Вероники било сильно, как кузнечный молот, и быстро, как гоночный болид. Озноб в который раз посетил её и обдал всё тело. Дверь отворилась со скрипом, и в комнату ворвался яркий солнечный свет, мигом ослепив лежащую девушку. Она закрыла глаза ру-кой, но пыталась увидеть, кто решил прийти по её душу. Человеческий силуэт среднего ро-ста с ножом на поясе. Сёма. Наверное… От страха Ника уже не были ни в чём уверена. Че-ловек подошёл к лежанке и открыл Веронике свою сущность. Верно, Семён.
- Ты не спишь? – задал он вопрос самым простодушным тоном.
Вероника прогнала озноб и мурашки, сглотнула и ответила:
- Н-нет, тут холодно.
- Ах да, извини. Я думал, что дойду быстрее. Как нога?
- Побаливает немного, - сказала Вероника, чувствуя вновь объявшую её боль.
- Хорошо. Я нашёл какое-то поселение в пятнадцати минутах отсюда, поэтому давай вста-вай, и мы пойдём!
Вероника обрадовалась этому обнадёживающему известию и поднялась с постели. Про инцидент со стуком она решила не говорить, оставив разговор о нём, когда они выбе-рутся из леса. Взяв свой рюкзак, она попыталась встать, что отдалось ей резкой болью, но потом всё же смогла ходить, а потому отказалась от помощи своего друга. На улице оказа-лось, что солнце опять скрылось за тучи, и стало немного мрачновато. Подул прохладный ветер, развевая волосы девушки. Они выдвинулись в путь, предварительно закрыв хижину и положив ключ под тот же кирпич.
Но погода и не собиралась исправляться: небо заволокло тучами, а вместо солнца стал виден только бледно-жёлтый кружок, совсем как утром. Чем дальше шли Семён и Ве-роника по лесу, тем хуже становилась погода, но дождя пока не планировалось. Где-то от-далённо прогремел первый раскат грома. Ника оглянулась, чтобы убедиться, что они идут точно по зарубкам на деревьях. «Ага, вот и прошлая», - удостоверилась она, заметив неда-леко от себя одну из них. Не успела она вернуть голову в нормальное положение, как уви-дела далеко позади силуэт. На этот раз волка. Она посмотрела вперёд, проморгалась и оглянулась — фигура волка приближалась. Опередив предупреждение Никой Семёна, раз-дался волчий вой, который парень тоже услышал. Он оглянулся и, увидев лицо своей по-други, оглянулся назад.
- Бежим, - тихо проговорил Сёма, но девушка это и так поняла, мигом ускорившись. Однако вот чёрт: вывихнутая лодыжка не давала бежать, отдавая болью всякий шаг. Тогда Семён, пытавшийся держать себя в руках и не паниковать, взял её на руки и почти бегом отпра-вился вперёд, каждый раз оглядываясь то на волка, то на следующую засечку на дереве. Но серый зверь, видимо, чувствовал своё превосходство в этом положении и не торопливо сле-довал, как следует хищник за серьёзно раненой жертвой, зная, что та скоро свалится прямо на землю. Вскоре силы начали покидать Семёна, бегущего по неровной и обманчивой земле с Вероникой в руках, норовя упасть следующим шагом. Зато волк был силён как никогда. Не кстати начал капать дождь, застилая глаза и мешая обозревать дорогу. Но парень и не думал сдаваться и останавливаться, а нёс девушку, несмотря на усталость. Вероника под-бадривала его, хотя сама дрожала и только молила, чтобы волк отстал.
Расстояние между зверем и беглецами начало сокращаться. Волку надоело медленно преследовать своих жертв, а потому он ускорился. Грянул гром. Со всей мощью и силой, как удар в гонг для начала схватки борцов. Наконец, когда между ними оставалось не более двадцати метров, Семён решился поступить отчаянно и храбро: он аккуратно поставил Ве-ронику на землю и достал ржавый нож. Он понимал, что до деревни идти ещё приблизи-тельно пять минут, а за это время волк их точно догонит, но парень будет без сил, потому нужно действовать прямо сейчас! Какой же глупый и самонадеянный поступок, но другого выхода в такой ситуации нет. Превосходство в выносливости – у волка.
Волк оскалился и всё быстрее наступал. Вероятно, он уже чувствовал запах крови, которую вот-вот выпустит, а потому смотрел ненасытно, стремясь сожрать весь мир.
Вероника спряталась за Семёна. Семёна била дрожь. Никогда до этого он не встре-чался с волком наедине и так близко! Теперь всё, абсолютно всё, зависит от него. Когда зверь подошёл ближе, они смогли как следует его разглядеть: объёмных размеров, достаю-щий туловищем до плечей парня, весь пепельно-серый, с густой шерстью; по бокам серый сменяется бурым, на светло окрашенной шее виднеются высохшие ржавые пятна крови; передние клыки не влезали в пасть, ноздри вздымались при каждом вдохе, уши торчком, а глаза… В ярко-оранжевых глазах, отлично видных в темноте леса, отражена вся сила хищ-ника и скорая смерть жертвы. Парень не стал долго вглядываться в нападающего, а потому размахнулся ножом и стал очерчивать им пространство около себя, тем самым желая напу-гать волка. Но тот был к этому, видимо, приучен, и поэтому уверенно шёл на защитника. С каждым своим мягким шагом огромных лап волк увеличивался в размере. Перспектива и ужас сыграли не на пользу подросткам. Когда волк был уже в метре от парня, тот размах-нулся и сверху вниз прошёлся ножом по плечу зверя.
Семён ранил его, из левого плеча пошла кровь, стекая по лапе, окрашивая шерсть в алый цвет. Волк заскулил и набросился на парня. Тот отпрянул и оттолкнул Нику назад от себя, чтобы удар не коснулся неё. Но волк задел здоровой правой лапой его плечо, пока тот отвлёкся на девушку. Когти впились в него и прошлись вниз, оставляя несколько глубоких ран. Не ожидав такого, Семён издал вопль ужаса и боли. Как будто четыре раскалённых в адской кузнице клинка прошлись по телу! Но не время расслабляться, когда на кону не только собственная жизнь, но и жизнь подруги! Он лишь переложил нож в левую руку и ударил волка в грудь, едва задев её. Мигом поняв свои шансы, он быстро кинул Веронике:
- Беги по зарубкам… там ты выйдешь к поселению!
Вероника, всё это время сдерживающая крик и вопль, вскрикнула:
- Нет, Сёма, я тебя здесь не брошу! Ты победишь его! – он стала наощупь искать камень потяжелее, чтобы кинуть в волка.
- Беги, я сказал! - уже заорал парень, нанося удары, - расскажи всем, что я здесь, иначе нас обоих убьют!
Вероника послушно развернулась, от испуга бросив камень, и, хромая, попыталась бежать. Сзади раздавались крики Семёна, раздиравшие её сердце на части, ведь он нуждал-ся в её помощи, но она даже не смела повернуться. Сколько ещё парень продержится, пока волк не оторвёт от него первый кусок мяса с капающей кровью? Он лишь дал время Веро-нике, пожертвовав своим, и она понимала это! В голове пульсировала кровь, руки тряслись, лодыжка отдавала резкой болью при каждом шаге. На глазах стояли слёзы, застилавшие весь мир пеленой. Она то и дело спотыкалась на внезапно появившихся камнях и корнях.
Семён, уставший и раненый, промахнулся, нанося удар ножом в сердце, но волк уда-рил со всей силы парня по голове, вызвав ещё более адскую боль. Он чувствовал, как кровь течёт по его голове и капает на тело и землю. Голова начала кружиться, зрение ухудшаться, но он наносил удары, что есть силы…
Впереди всё ещё не виднелось долгожданного просвета. Вероника не находила засе-чек, а просто двигалась вперёд, желая поскорее убежать отсюда. Вдруг воздух пронзил крик Семёна. Он был ужасен. Девушка заревела. Она облокотилась на дерево, так и не дойдя до деревни…
Нанося уже всё более редкие и слабые удары, Семёну вдруг показалась словно ух-мылка или оскал на облитой красным волчьей морде… Показалось ли?..
Вероника так и стояла у дерева, рыдая и страдая от боли. Но воздух более не озна-меновался ни криками, ни воем. Стояла тишина. Не послушав друга, она отправилась назад, к нему, найти его живым или… мёртвым. Деревья расступались перед нею, словно зазывая её обратно в лоно леса. Дождь из измороси превратился в проливной. Слёзы, смешиваясь с каплями, стекали по лицу и падали на землю. Одежда промокла и стала тяжёлой.
Некоторое время спустя она пришла к тому самому месту. Месту схватки. Волка не было. Под сосной лежало тело… истекающее кровью. Вытерев слёзы рукавом, Вероника сквозь боль подбежала ближе и посмотрела на него. Да, это Семён, весь исполосованный и раненый. Кровь так и текла по его телу, стекая на траву, окрашивая её в бурый цвет, а зем-лю – в чёрный. Глаза были открыты и устремлены в небо, но бездвижны, дыхания нет… Ника не хотела это признавать, но всё говорило об одном: Семён мёртв!
Где-то послышался волчий вой, такой заунывный и протяжный, выворачивающий всю душу наизнанку. Боль Вероники заглушилась, картинка перед глазами померкла: она потеряла сознание…
Очнуться получилось только к ночи: гроза прошла, но небо заметно потемнело, от сырой земли несло пронизывающим до костей холодом. Рядом лежал Семён, также без движения. Превозмогая тупую боль, Вероника поднялась на локти, затем медленно, чтобы не упасть сразу, привстала на колени и наконец поднялась на ноги, осмотревшись вокруг. Ни единой души поблизости. Только сосны и ели тихо шумели кронами наверху, по-вечернему стрекотали кузнечики, настукивали дятлы. Она провалялась на мокрой траве до глубокого вечера, так что света поблизости не хватало. Девушка подумала, что нужно поскорее выходить из леса и идти к деревне, которую нашёл Семён. Сёма… Ника посмот-рела ещё раз на его бездвижно лежащее тело. При взгляде на него у неё навернулись слёзы. Она бросила друга в самый нужный момент, оставила его наедине с этой тварью! Она за-крыла глаза грязными руками, из-под ладоней побежала грязная струйка, за ней следом ещё несколько. Когда она вновь решила взглянуть на его тело, отняв руки от глаз, на её лице отпечатались следы грязи, как расплывшаяся тушь. Плечо парня, несколько часов тому назад раненое, теперь не кровоточило, хотя осталось четыре глубоких зарубцевавшихся раны. По футболке расплылось тёмно-ржавое во мраке леса пятно. Но самое ужасное слу-чилось с его головой: в области темени проходило углубление – огромная рана, - так что сквозь порванную когтями кожу были видны кости черепа… в паре мест проломленного, оставшегося там в виде нескольких осколков… Крови уже не было. Были только пятна и сгустки уже свернувшейся. Увиденное Вероникой не вызвало отвращения, а только глухую печаль, злость, раскаяние, сожаление и ещё множество оттенков этих ужасающих чувств, которые она при всём желании не смогла бы распознать. Но самое гнетущее, пожирающее её изнутри чувство – вина. Да, в её уме уже прочно устаканилась убеждённость в том, что она сама, отчасти, в этот виновна. Конечно, она смогла бы тем самым камнем переключить внимание чёртового волка на себя, позволив Сёме выиграть пару секунд для решающего удара… Но она зачем-то послушалась его приказа, зачем-то пошла на поводу у своего страха и убежала.
Слёзы, до того сначала струившиеся по лицу, обжигая щёки, а потом обратившиеся в настоящий дождь, теперь иссякли. Она больше не в силах проливать их. Глаза от потока жгло. Опустошена. Сил не осталось, поэтому она обняла друга, склонившись над ним, а по-том улеглась на его неподвижную грудь. “Он просто спит… Холодный, потому что за-мёрз… Это кровь волка, не его”, - ей приходилось себя утешать и обнадёживать, выдавая желаемое за действительное, чтобы не сойти с ума.
Холодный пронизывающий ветер растрепал её спутанные волосы, в которых уже обитали сухие опавшие листья, хвоя. Девушка поёжилась и как будто очнулась. Нужно взять себя в руки и… Семёна тоже и пойти к деревне. Подняв голову, она осмотрелась: сосны и ели, качающиеся вверху, молодые побеги, кочки, холмики – всё это теперь утратило свежесть дня и теперь покрылось опустившейся ночной тьмой. Как ни странно, Веронике было абсолютно наплевать на ночной лес, на темноту, хотя обычно одна мысль о том, чтобы провести некоторое время в чёрном лесу, вызывала в ней ужас. А сейчас… чувства умерли, оставив место холодному равнодушию. И снова обратила она внимание на труп – ни-че-го. Пусто…
Подняв его безжизненное тело и снова испытав кольнувшую боль в чёртовой ло-дыжке, она пошла по направлению деревни. Первое время её шатало из стороны в сторону (непростое дело – тащить тело человека, почти равного по весу твоему не отличавшейся силой девушке с вывихнутой ногой по тёмному лесу). В другой ситуации и при других об-стоятельствах она бы села и сдалась, но желание дойти самой и донести падшего спасителя было выше усталости. Так она шла по лесу, обходя кочки и корни. Боль в ноге почти не чувствовалась. Или Вероника не хотела её чувствовать. Она почти ничего не испытывала: ни горя, ни страха, ни вины. Она просто шла, намереваясь поскорее дойти до края этого бесконечного леса. Один раз девушке показалось, что Семён вздыхает, но внутренне пони-мала, что это звуки леса.
Через несколько минут она наконец доковыляла до последней зарубки и вышла из леса в поле. Луна осветила её и Семёна фигуры своим серебристым светом. Только тут Ника заметила, что кровь на парне отливает чем-то серо-холодным, а правая рука рассечена до кости, на голове зияла маленькая пропасть с виднеющейся тёмно-бурой мякотью. О да, для неподготовленного человека это зрелище вызвало бы ужас и отвращение, но не для Веро-ники. Она просто безучастно смотрела на эти увечья, не думая ни о чём.
Ночной холодный воздух обдавал её лицо чем-то приятно свежим, вселяющим бод-рость и умиротворение одновременно, но не в этом случае. Где-то позади ухала сова, шур-шали кусты то ли от ветра, то ли от пробегающих там полёвок. До всего этого девушке не было никакого дела. Даже когда из глубины леса раздался хриплый и заунывный волчий вой, Ника только на секунду вернулась обратно в суровую реальность, но через мгновение равнодушие и полная отрешённость от происходящего взяли верх, и она просто двинулась вперёд через поле, где уже были видны крыши домов и блестела мокрая асфальтированная дорога. Какое ей теперь дело до какого-то волка? В общем-то, абсолютно всё равно, что произойдёт дальше. Он выбежит к ней, чтобы прекратить это её состояние, или, превра-тившись в человека, начнёт насмехаться над ней своим хриплым голосом? Может, он всё в том же облике зверя будет сзади сопровождать её, следить за каждым неровным шагом? Плевать.
По ледяной сырой траве Вероника ковыляла до трассы. Каким-то чудом она умудря-лась не попадать в выбоины, проходила мимо кочек и непонятно для чего оставленной на земле стальной проволоки, не задевая её. Скорее всего, она просто шла на автопилоте. Наконец, она добралась до пригорка и, поднявшись на него, остановилась, оказавшись на обочине. Теперь все окрестности лежали как на ладони. Вот домики какой-то деревни (приглядевшись, Ника поняла какой), берёзовая роща, ослепительно-красивая днём и без-движно-серая теперь, ночью. И дорога с бесчисленными заплатами и ямами, уходящая вдаль за поворотом. Стены леса по краям, такого же мёртвого и бездушного. Девушка подняла голову вверх – её усталому лицу представилось иссиня-чёрное небо, исполосованное ред-кими перистыми облаками, усыпанное маленькими яркими точками, складывающимися в Большую и Малую медведицы, Ориона и ещё сколько-то неизвестных ей созвездий. Как всё просто там, наверху: все большие и маленькие звёзды, Солнце, Луна ползли по кругу без какой-либо цели, причины. Просто так было всегда, и будет ещё целую вечность, несоиз-меримую с короткой жизнью человека… Лик почти полной луны приковал внимание де-вушки. Её бледно-серебристый свет мягко освещал ночной мир, отражаясь от ржавых крыш домов, каждого листочка на деревьях, каждой травинки и покрасневших сухих глаз, некогда искрившихся неутомимой радостью и задором девочки-мечтательницы, теперь же принад-лежавших повзрослевшей девушке с каменным сердцем.
Определённо, шагать по асфальту легче, чем по скользкой траве, норовя вот-вот упасть. Ближайший поворот был далеко и казался миражом в пустыне. Пройдя неизвестно сколько метров, девушка увидела расплющенное тело вороны, очевидно сбитой автомоби-лем. Кости сломаны, внутренности раскатаны по дороге, перья раскиданы повсюду. Не-вольно Ника остановилась, и в голове, до этого пустой, пронеслась откуда-то прочитанная фраза: “Ничто не вечно под луной”.
Шаг за шагом, не чувствуя усталости, девушка прошла первый поворот, проследова-ла вдоль дороги несколько километров в полном одиночестве и с охладевшим телом быв-шего друга. Луна заметно поднялась, оказавшись в зените. Словно во сне, Вероника не чув-ствовала холода, голода, боли и сонливости, желая только прийти уже куда-нибудь, где сможет провалиться без чувств. Почти замертво.
Спустя вечность скитаний она пришла на опушку их деревни. Во всех домах было темно. Во всех, кроме двух: их с Сёмой домах. Она будто ожила, проснулась и поскорее за-спешила к ним, только теперь ощутив ноющую боль в лодыжке. Она охватила её, и девушка согнулась, лишь оставшимися неясно откуда силами удерживая своего друга… своего быв-шего друга. Хромая к дому своих родителей, Вероника внезапно разрыдалась. Туго закру-ченный кран не выдержал и прорвался невыплаканными чувствами.  Мысли об утраченном Семёне не покидали её измотанную голову. Стряхивая слёзы, она приковыляла к дому и остановилась перед лестницей. Но что она скажет родителям? Как посмеет посмотреть в глаза ЕГО родителям? Она не смогла дать ответа ни на один вопрос и просто решила за-кончить этот долгий день, предоставив взрослым и судьбе решить всё за неё. Она устала. Собравшись с силами, девушка занесла ногу нал первой ступенькой, ноне смогла сделать и шагу, как упала в обморок на землю с густой травой и одуванчиками. Тело Семёна свали-лось глухим стуком где-то рядом.

Приближался рассвет…

Рассвет встретил обоих в постели в холодном поту. Они почти одновременно подня-лись с кровати и не могли ничего понять. Оба чувствовали одно и то же: страх, непонима-ние, вину и печаль. Наспех одевшись, они буквально выпрыгнули из дверей. Солнце едва поднималось, его лучи скользили по мокрой траве, отражаясь от капель росы. Чуть ли не бегом Ника и Семён подбежали друг к другу и почти даже столкнулись лбами. На лицах выражались теперь радость, счастье, хотя томящее обоих непонимание никуда не делось. Друзья обнялись и долго не разжимали объятий, пока Вероника не заметила у дальнего ле-са, куда они собирались, тёмный силуэт человека, на лице которого была широкая ухмылка.