Их устами

Вступление

Дерёт пение о всях богах хрущёвки и сталинки,
Некий поэт воздух чернилами рвёт,
Он складывает большие буквы к маленьким,
Дабы восхвалять её —
Зачинщицу поэмы, причину бедствовать.
Но для слога не нужна искренность как факт —

Это моё искреннее приветствие —
Плюс ещё один трактат,
Исповедь, что клонит в сон,
Я расточительно торгую душами
И звучу, словно визг, спрятанный в клаксон —
Такой ценный, но уже ненужный.
Просто кладезь — тайна, что душу воротит,
А потом полностью меняет размах:
Если боги уже навзводе,
То никто не спит в панельных домах.

I.

Кто это?

Это Бог Смерти и Жизни, именуемый Вездесущим,
Он глядит на меня, поправляя свой кафтан
Цвета крови. И повсюду развешаны уши,
А Он готовит мне трактат,

Он готовит унижение, ибо
Я ослушался прекрасного.
Любить жизнь — это не выбор —
Но не любить — слишком опасно.

"Посмотри на себя, горе
Поглотило тебя в рассвете дня,
Если твоё имя Гоори,
То ты послушаешь меня.

Я крайне недоволен тобою, поэт,
Возжелал себе ты отыгрыш на блюдце,
Ангелы бьются о конечный век,
А бесы над тобой смеются.

Каждая муза, посетив тебя, сгибается,
Ты довёл мои дары до жара.
Неужели тебе это нравится?
Твоя жизнь от меня убежала.

Твоя смерть всё ближе, отнюдь
Не я её призвал к столу.
Я бы сказал тебе "живи и будь!" —
Но ты слушаешь только тьму.

А давай оглянёмся через плечо,
Конечно же, через левое, как иначе?
Когда-то смерть была ни по чём —
"requescat in pace".

Яркий блик или же луч на пути?
Я глядел на твои похождения нарциссические —
Ты не способен близких отпустить,
А вот убить их всех — практически!

Говорят, что это мы, боги, сумасшедшие,
Но как возможно это, если
Это поэты организуют нашествия
Убийств в своих песнях?

Ты ложишься под перо,
Как под систему дыхания и кровообращения,
А потом мчишься в метро,
Чтобы попросить у неё прощения,

Но это не моя дилемма, не моя забота,
Пусть и косвенно ты причастен
К призванию смерти, замотан
Твой путь, то есть счастье.

Самый радостный ребетёнок, самый послушный!
Любить и быть любимым — мастак,
Но потом замолкли частушки —
Кем ты стал?

Как дойти до быта, когда суицид — выход?
Ты ничтожен и мелочен, хуже грешника.
Но как бы я не гневался лихо,
Тебе нет дела спешного.

Так почему сейчас ты, загнивая в панельке,
Вызвал меня к себе, холоп?
Неужели ты считаешь, что мельком,
Но всё-таки взглянешь на быт похорон?

Братья мои давятся со смеху, курят и пьют,
А я тут выбираю тебе дорогу.
Почему как только ты видишь люк,
То падаешь в ноги?

Я был должен тебя убить без милости, но ты
Ещё не готов к завершению цикла —
Запомни одно — копыт
Не услышишь стук, покуда сам в цирке,

Потому, теряя волю к жизни и взорам,
Не проси милости у меня —
Тебя ещё рано покрывать подзолом,
Но уже поздно наставлять."

А за окошком грозы трясутся и воют,
Дождь — лезвия из бритвы,
Я думал, что готов был к бою,
Но в итоге читал молитвы.

Вездесущий зол и страшен в гневе,
Но моя смерть, должно быть, страшней.
Может быть, в меня всё-таки верят,
Пока пытаюсь звёзды зажечь?

А когда я надеялся под поезд лечь,
То не думал о том, что мне даровал Вездесущий,
Но я осознал одну простую вещь:
Не доверяйте богам, покуда жизнь вас мучит.

"Разглагольствуй, но не ври,
Ведь простор для лжи велик,
Покуда лгут календари,
Не сокращай себе часы и дни.

А потом, на землю спускаясь, лом
Своего мученичества испепели!
Мне и впрямь смешно — поделом
Тебе, ибо не нужно лезть на Олимп.

Карма — мой работник, а ещё
Твой попутчик и гид.
Так что, пока тебя боль влечёт,
Ты ни за что не достигнешь любви.

Что есть, поэт, моё слово тебе?
Грозы рвут оболочку стиха,
А потом кидают её на даль степей,
Пока ты пытаешься вдыхать."

А сейчас, по фазе лютого сдвига,
Я под ливнем не болею!
"Тебе, увы, не найти выход,
Так почему ты пишешь моими устами поэму?"

II.

Кто это?

Бог Любви и Безумства —
Боль внутри и без пульса,
И его
Звать Вечный — беспечно,
Со стучащим барабаном — ликбез сердца —
Как будто слетают парапланы с небес резко.
Пара планов — невесть мерзкая,
Ведь ты
Среди всех невест — фреска.
Почему же
Моя бравада — моря из ада?
Но
Ада здесь нет, и не было в помине,
Пока трещали птенчики в камине.
Эти
Сказочные дали — смазочные детали,
А ещё бога стоп-кран и рычаг,
Но
От пассивной агрессии и горя я начинаю на него рычать.
На неон печаль
Свалилась, как
Будто это письмо, нет, записка
О конечной жизни —
Только вот,
Это не его компетенция, не его жезлы.
Пусть
Я, в основе, просто человек,
Но
Меня пихают в щели век,
Дабы
Не закрыть глаза на преступления мои —
Всё ещё лгут календари:
"И ни слова о ней! Зло несло вам полей
Множество, но ты — сноб несносный, а ей
Нет дела до тебя — всё замызгано негой лишь,
Пока ты сам за мыслями бегаешь!
Что любовь? — рамы жгут окна —
Что с тобой? — раны, жгут, топка.
Хах,
Это действительно забавно, не ошибся брат!
Твой оскал на меня — подтверждение правды,
Той, где ты не способен выбирать
Между любовью крепкой и парадной.
Зависимости, и не только табачная —
От тебя совершенно нет толку, а значится,
Что твой милый водолей
Не вернётся никогда —
Если ты из безумных королей,
То ещё спалишь всяк города."
Я бьюсь в конвульсиях,
Я боюсь от пуль сиять!
Но
Безумие и любовь связаны и крепки, как петля —
Жаль, стрела не разрубит её...
Остаётся только разрубить горных хребет, я
Бью позвонки себе, пока точится остриё.
"Посмотри на себя! — боги тут бессильны,
Но
Насилие —
Вот твой путь, даже
Если она одарит тебя незаслуженно.
Пусть до сих пор грудь сажей
Вздымается, будто огнестрельное оружие.
Несколько лет,
Тысячи часов
Ты пытаешься взлететь,
Но сыпешься песком,
Но гнёшь сердца, ломаешь судьбы.
Что за сказочные дали, если сам ты скуден?"
А весь мир — после дождя! Вши —
Паразиты, но есть и хуже,
Просто, знаешь, её не дождавшись,
Я прыгаю по лужам.
Просто, знаешь, эти знамёна — не бой у
Стен замка,
Но
Я её намёков не пойму,
А это значит, всё начнется заново.
Вечный, отступи!
Я влеком драконами, гоблинами и орками,
И,
Похоже, меня что-то ужасно торкнуло,
Что теперь я задыхаюсь от воздуха —
Вот как люди становятся монстрами.
Я рвал себе пружины вен,
Пока мы с ней
Не дожили век,
Ведь зажимы век
Закрывают глаза — искажение лет.
А потом всё делится на сострадание, табу редкое,
В этом вся суть состояния — табуретами
Выстроить башню по списку,
А потом просто взять и повиснуть. —
"Просто взять и повиснуть — это твой удел?
Нет, мне не спасти тебя, наверно,
Даже если предстанешь смердеть.
И скажи:
Почему ты пишешь моими устами поэму?"

III.

Кто это?

Бог Движения и Постоянства
По имени Скоротечный.

Скажи мне, божество, как пьянство
Лишает меня речи?
Скажи мне, как яства
Превращаются в свечи,
И почему из-за счастья
Ничто не вечно?

"Что мне твои мольбы,
Пока за окном утренний туман?"

Нет!
Это всё обман,
Ведь я горем обит!
Ведь меня слово знобит,
А ещё пробитая рифма.

"Мне противно слушать тебя,
Ты грязен с головы до пят,
Но надеешься на мифы.
Идиот.
Глупец.
Действительно хуже грешника!"

А там летят пересмешники...

Скоротечный,
Не отторгай меня, не пропадай зазря!
Посмотри — там утренняя заря,
Там туман, что скрывает зло!

"И к чему мне твои молитвы в унисон?
Не желаю слушать твой вой,
Не желаю тебе внимать."

Но я чувствую взгляд и вонь,
Мол, это меня убил автомат.
Чудеса — я даже не молю о них,
Просто дай мне совет и путь!

"Так и быть, поэт, а стих
Не клади себе на грудь.
Слушай же и благогови,
А после исчезни с глаз долой,
Не марай черновики,
Не ставь меня в эталон.
Твой металлолом —
Не думать головой,
А иди за ликом любви.
Ты без движения, и порой
Мне злобно смотреть на рой
Мыслей, похожих на конвой
Обид.
Как, объяснись, твоё постоянство —
Это ступор пятилетний давности?
И зачем ты ей клялася
Постоянно дар нести
В виде стихов нескончаемых?
Даже сейчас моими словами ты пишешь отчаяние."

Вместо глаз у меня угли,
Вместо сердца огрызок любви,
Но я не смею двигаться вперёд,
Покуда не верну её.

"И теперь ты треснешь, рассыпешся, как гравий
Под её ногами.
Это же безумно тебя ранит,
Вы вдвоём счастье проморгали.
А сейчас она идёт дальше,
Забыв о наследии твоём."

И, похоже, один оставшись,
Мой разум летит в проём.

"Посмотри на этот цикл рваный —
Поздно, но, скорее всего, рано
Ты упадёшь сам, без всяких троп."

Но я всё же не двигаюсь в грот.

"А что лучше: движение по обрыву
Или же стоп на месте, но в безопасности?"

Меня смерть уже давно плащом одарила
В своей безотказности.

"Смерть, а что смерть?
Мне братья уже нашептали,
Что ты ловишь свет,
Но лишь из-за желаний,
Твои переживания —
Явный бред, но
Ты лучше не ожидай меня
Предано.
Без движения всё рухнет,
Но..."

Я прячусь на кухне,
Чтобы мои раны не стухли,
Не разбилась об пол.

"Ты и так всё понимаешь, смертный,
Даже если уже всё переболело.
Так если всё предельно чётко и верно,
То почему ты пишешь моими устами поэму?"

***

И вот так, боги злились, гневом полностью осмеяв,
Потому что средь всех родных домов я слеп —
И я иду наугад, но жар потух из-за меня —

Как вдруг в панельных домах зажёгся свет.