О тайном отношении Эвальда Ильенкова к религии

См. в папке моих статей об Эвальде Ильенкове другие публикации о знамениом философе, которые пишу уже несколько лет.
Данная статья - сокращенная и доработанная версия публикации 8-11 июля 2022г.
Эвальд Ильенков. Отношение к идее вечности личности - эссе и статьи, 11.07.2022 18:06

Выкладываю заново этот материал, в православную Пасху 2023г.

См. также:
http://stihi.ru/2020/05/23/8647
Мысль Александра Меня о единой душе человечества
 

Фото:Э.В. Ильенков со своими воспитанниками из Загорского интерната. Парень - Саша Суворов, девушка Наташа Корнеева.
Читать работу Э. Ильенкова "Откуда берется ум".

 
Итак, А.В. Суворов подтвердил то, что я понимала читая Ильенкова:Эвальд Васильевич не был кондовым атеистом советского соцреализма, но не был и религиозником. Ему был близок пантеизм, Спиноза.
Суворов:"нерелигиозное понимание продолжения жизни личности".

Вот это интересно!

Далее привожу выдержки из мемуаров А.Н. Суворова, доктора педагогических наук, воспитанника Загорского интерната для незрячих, самого яркого участника знаменитого Загорского эксперимента и духовного сына Эвальда Васильевича Ильенкова.
Надеюсь, пространность цитаты не будут мне здесь поставлена в укор, эти строки стоят того, чтобы привести их по возможности без чрезмерных сокращений, которые выхолостили бы живую мысль и содержание. Поскольку это редкие материалы по Ильенкову, ныне многими изучаемому советскому философу, то считаю возможным их выложить без значительного сокращения.А также просто указать в ильенковедении на этот источник, поскольку это действительно ценный материал о личности и взглядах Э.Ильенкова, далеко не всё из чего он мог в ту пору выкладывать в советской печати.
 Здесь я позволю себе выступить как публикатор.

       16/04/2023 Пасха.


А.В. СУВОРОВ
СРЕДОТОЧИЕ БОЛИ
(Диалог с Э.В. Ильенковым)

Вступление
...
Вот и видимся, дорогой мой,
Не расстанемся никогда
В добровольной и беспокойной
Сфере творческого труда.
Всё, за что вы всю жизнь боролись,
И мечтали о чём с тоской, –
Средоточие общей боли
Продолжает свой вечный бой.
Жгут и лечат при нашей встрече,
На трибуне из тысяч строк,
Ваши выстраданные речи.
Трудный мысленный диалог.
Пусть отрывочный: в ночь бессонную
Все-то мысли кто соберёт?..
Превозмочь бы к утру огромную
Боль за весь человеческий род...
...

Поэтому 23 марта 1979 года, когда хоронили Эвальда Васильевича Ильенкова, я на траурном митинге, уже в крематории, а не в Институте философии, заключил своё выступление:
 

– Не прощайте, а до свидания! До свидания в творчестве!

Помните, Эвальд Васильевич?.. В редакции журнала «Молодой Коммунист» был какой-то круглый стол. В перерыве подошёл к нам журналист. За несколько месяцев до того умер Александр Иванович Мещеряков, мой учитель, Ваш близкий друг, возглавлявший в СССР всю работу со слепоглухонемыми детьми. Журналист и стал спрашивать об Александре Ивановиче, и я сказал, что не могу поверить в его смерть, не считаю его мёртвым. В могилу мы закопали биохимию, а сам Александр Иванович не умирал, он с нами, живой...

– Как это живой? – заинтересовался журналист. – Вы верите в личное бессмертие? В бессмертие души? Вы верите в Бога? Как Вы эту веру совмещаете с членством в комсомоле, с учёбой в университете?

Я по молодости не понял, что пахнет жареным, что моим нежеланием смириться с фактом смерти учителя журналист заинтересовался очень нехорошо, подозрительно зацеписто. Этот зацепистый, недобрый интерес испугал Вас. Вы довольно резко оборвали мои излияния, поспешно увели меня от журналиста подальше.

– Будь поосторожнее, – упрашивали Вы, когда мы остались вдвоём.

– Почему? Журналист задавал интересные вопросы. Про личное бессмертие...

– Интересные... Всё это могло кончиться очень неинтересно! Он же сразу прицепился: бессмертие души, вера в Бога, комсомол, МГУ... Он бы нас с тобой не понял, про биохимию и про жизнь личности после смерти тела. Он... сразу на религию повернул. Другого, нерелигиозного, понимания продолжения жизни личности после физической смерти он не знает.

...
 
Но ведь это было давно, а сейчас, после XX съезда Партии, всё исправлено, восстановлены ленинские нормы...

Почему так тяжело провожать в последний путь, смиряться со смертью дорогого человека?.. Как-то, забредя к нам, слепоглухим студентам, с очередных похорон, Вы с нами разговорились на эту тему. Ваше решение проблемы сводилось к тому, что человек не живёт полного срока, умирает раньше. Личность еще в расцвете, может быть, в начале развития даже, а тело уже отказало, и его жизнедеятельность оборвана какой-нибудь случайностью. В идеале тело и личность должны угасать одновременно, когда будут исчерпаны не только физические, но и духовные силы; когда у личности угаснет воля к жизни; когда личность просто устанет жить. Тогда отношение к смерти было бы спокойным и у самой личности, и у людей, окружающих ее. Все понимали бы, что дальнейшее существование бессмысленно, и не с чего было бы горевать... Мне почему-то помнится, что нормальной продолжительностью жизни Вы тогда назвали сто тридцать лет. А может, на тот разговор наложилось позднейшее чтение мною геронтологической литературы, на которую Вы к тому же прямо и ссылались...

Мещеряков немного не дожил до пятидесяти одного года. Вы умерли через месяц после пятидесятипятилетия. Жизнь личности оборвалась в обоих случаях трагически рано. Я нестерпимо соскучился, истосковался без Вас обоих. Я унаследовал груз Ваших проблем, средоточие Вашей боли, ставшей также и моей. Не тысячи, а сотни тысяч, миллионы строк моих текстов прямо или косвенно обращены к Вам, вдохновлены Вами. Без Вас обоих я просто не состоялся бы как личность определённого, именно этого, получившегося, типа и качества.

(...)

Глава 1.
(стихи)

Серая масса – и яркие звезды талантливости. Талант – привилегия. Всю жизнь Вы посвятили борьбе с этой привилегией, научному обоснованию протеста против того,

 

чтобы уделом большинства – массы – была серость, безликость, бездарность. Серость ненормальна. Нормален только талант. Поэтому талантливыми должны быть – должны стать – все.

Нищета, как давно знали еще до Вас, бывает не только «материальная» – безденежье, отсутствие какого бы то ни было имения, имущества. Давно открыто и философами и поэтами, что самая страшная нищета – духовная, бездуховность.
(...)
На всё это я жизнь потратил,
И какой же теперь итог?..
А настал ли, – скажи, приятель, –
Для итога всей жизни срок?
Ты не стар, хоть давно не молод, –
Разве время для панихид?..
Да, но боли жестокий молот
Тупо в оба виска стучит.
Из грудной надоевшей клетки
Сердце рвётся – не удержать.
Из друзей, что остались, редкий
В душу, в морду забудет дать.
Предрекая спроста бессмертье,
Уж торопятся хоронить...
Я живой человек, поверьте!
Доработать хочу, дожить!..
Не ругайте, не прославляйте!
Разговор мой с людьми большой.
Дело жизни закончить дайте, –
Пусть не точкой, а запятой.

Вы были очень больны. Я всегда точно знал, болит у Вас голова или нет. При спазмах сосудов головного мозга руки Ваши становились просто ледяными. И еле шевелились. А обычно

 

– тёплые и энергичные. Каждое движение – как удар океанской волны о берег.

Но и океану страшна репрессивная машина. Вас – кто сдуру, по недомыслию, а кто с подлой провокаторской целью, – называли главой целого направления в марксистской философии. Я не подозревал, что в советском официальном псевдомарксизме, объявленном «единственно верным», не может быть никаких «направлений», кроме «ревизионистских», «изменнических». Мне это пришлось объяснить специально. А когда я эту ядовитую похвалу – «глава целого направления», передал Вам, по дороге куда-то, на ходу, – Вы резко – остановились:

– Никогда больше этого не повторяй и других обрывай, от кого ни услышишь! Помру – тогда и говорите, что хотите...

Вообще Вы изо всех сил отбивались от лавров живого классика. Кто-кто, а Вы-то лучше многих понимали, что лавры эти годятся только для иконы, а на иконе может быть нарисован только покойник. И когда мне же случалось пенять Вам на то, что Вы пишете одно, а делаете подчас другое, – Вы с тоскливой, безнадёжной мольбой настаивали:

– Я живой человек!

Да, Вы слишком рано своими, действительно классическими, произведениями заработали сомнительную честь – быть иконой, а не живым человеком. На Вас, Вам пытались молиться. И я тоже. А если Вы делали не то, что положено делать иконе (которой, строго говоря, делать ничего не положено, – разве только на стенке висеть), – мнимые последователи, действительные верующие негодовали. И я тоже... Тем самым Вас хоронили задолго до смерти, мешая дожить, доработать, договорить с человечеством. Это я понял годы спустя после того, как Ваш прах захоронили на Новодевичьем кладбище в Москве. Понял, перечитывая Ваши книги, вспоминая Вас, мысленно без конца беседуя с Вами, с каждым годом сильнее тоскуя по живому, тёплому, вечно взволнованному, подчас непоследовательному, противоречащему себе же. Лишь осиротев, потеряв Вас, я понял, что надо принимать любимых – как есть, иногда слабыми, беззащитными перед собственным безрассудным чувством, хотя бы чувством
 

страха. Ибо мужество – не бесстрашие. Способность выдерживать напряжение противоречий – не бесчувствие. Выдерживаем – в конечном итоге, а перед этим не раз ослабеваем, стонем навзрыд, цепенеем от горя и ужаса.

 КОНЕЦ ЦИТАТЫ

 ------

 http://stihi.ru/2017/04/16/349
Пасхальные стихи русских поэтов. О символике Пасхи(статья и стихи в ней - 2017г.)


http://stihi.ru/2021/06/05/5022
Ищи мою судьбу. Отзыв о необыкновенном фильме.



http://stihi.ru/2023/04/04/1857
О хф Ищу мою судьбу. Вольная фантазия продолжения.


http://stihi.ru/2023/04/16/1584
Размышления о религии в ночь перед Пасхой(в статье продолжение и об этом фильме "Ищу мою судьбу").