о птичках

Без надежды на дрему опущенной голове,
я смотрю сюжет на экране изнанки век.
Пьеса "жизнь облаков и туч". Каждый раз - премьера.
Альбинос-одиночка испытывает хребет
свой норд-остом, несущим в ударах так много бед,
что звиздец партеру.

Альбинос-одиночка по сути своей вода.
До него нет дела ни шпилям, ни проводам,
ни светилам разного толка. Увы, взаимно.
Над апрельским геройством разбитых в осколки льдин
он походит на них, но обычно плывет один,
над весной остается зимним.

Над войной остается просто. И тень его
распростертых крыл не трогает никого,
разве детский взгляд старомодной своей шарадой.
Альбинос-одиночка - отбившийся рядовой
неизвестной породы. Не ведающий кривой
дезертир. И ему не рады.

Альбинос-одиночка спокоен. Армейских свар
он наелся досыта. И никакой навар
не заставит вернуться в строй разномастной стаи.
Но не важно над Волгой, Доном или Невой
он не станет делить других на чужой и свой:
все - чужие. Иначе навряд ли станет.

Это несколько лучше финала, где все свои.
раз в закатном свете любой на пути в крови,
о любви напомнить едва ли сочтут этичным.
Генералу-ворону унтер клюет глаза.
Альбинос-одиночка темнеет. Идет гроза,
добивая птичек.