Мой юный принц, подите прочь с горба

*    *   *

– Мой юный принц, подите прочь с горба!
Пощады просит позвоночник шаткий,
Так пожалейте своего раба,
Он был весь день послушною лошадкой,
Вы так меня загоните к утру,
Забилось в угол сердце с непривычки.

– Ну, так и быть, моя лошадка, «пру!»
Поешь овса, потом попей водички.

– Мой мальчик, Вам давно пора в кровать,
Отец резвиться не позволил дольше,
Ведь завтра он уходит воевать
С проклятою Норвегией и Польшей.
Дай Бог, чтоб он вернулся невредим,
Ему подмогу обещает Вена.

– Мы в битве негодяев победим!

– О, да, чудесный, это несомненно,
Поэтому уймитесь поскорей,
Постельничий уже кровать расправил.

– Кто у колонны с матерью моей?

– Ваш добрый дядя самых честных правил.

– Подслушаем?

– Не стыдно ли, дитя?
Напомнить Вам, что сказано в законе
О частной жизни?

– Я спросил, шутя.

– Светлейший, не шутите, как Полоний.
Зачем Вам знать, как ноша тяжела?
Услышанного привкус будет горек,
Порой от правды слишком много зла.

– О чём ты говоришь, мой бедный Йорик?

– Горацио, — Ваш друг, — уже заснул,
И с ним играют феи в звёздном гроте.
Ну, хорошо, вставайте вот на стул,
Катулла мне по памяти прочтёте.
Вы помните ту девочку в саду,
Которую в субботу наблюдали?

– Мой шут сейчас накликает беду!

– Спокойней, милый, ведь она едва ли
Услышит нас. Неправда ль хороша?
Таких детей оберегает небо,
Чудесны лица их, чиста душа…

– Гляди! Над нами сокол! Выше! Слева!
За аистом летел голодный он,
Но прозевал счастливую добычу.

– Дитя моё, я видел странный сон,
Что Вы, презрев покойников обычай,
Могилу отпираете мою,
Окинув взглядом наш пустынный берег,
И вспоминая всё, о чём пою,
Сжимаете в ладони серый череп.
Подобное нелепо и смешно,
И я, проснувшись, хохотал, поверьте!
Сны опьяняют легче, чем вино.
Не плачьте, принц, Вам впору знать о смерти.