Роберт Сервис. Air Mother. Мать лётчика

                Robert William Service
                Air Mother

She talked of flying and of men
Who perfected the aeroplane;
Her only child would listen - then
His eyes would kindle to her flame.
"If I were half my age," she said,
"I too would dare the crystal skies,"
Then tense he told he: "You will be
The mother of a man who flies."

"The future of the world," said she,
"Is in the hands of those who dare
To pierce the heaven's purity,
The cleansing sweetness of the air;
Above all human spite and sweat
Uplifted to the starry span. . . "
Said he: "Old Lady, don't you fret;
Your son shall be a flying man."

Then came the war. With heart aglow,
Although with love her eyes were dim,
A lad with wings she saw him go,
And that's the last she saw of him.
The desert mocked her dark despair;
No hope, no sign, no stark surmise
Of gallant airman sprawling there,
A vulture feasting on his eyes.

And now she curses aeroplanes
And thinks how happy we all were
Before men broke the golden chains
Of earth and soared into the air.
And looking at the bane and blight,
And bloody havoc wings have wrought,
One wonders, though by grief distraught. . . .
May that poor mother not be right?

                Роберт Уильям Сервис
                Мать лётчика

Мать говорила про мужичин,
Про тех, кто в небе был как Бог.
Всё слушал с восхищеньем сын,
Мечтал летать, ведь он бы смог.
«Эх, если б мне поменьше лет,
Я б тоже полетела, да»...
Он улыбался ей в ответ:
«Пойду я' в лётчики тогда».

«Нас в будущем лишь небо ждёт,
Весь мир в руках тех, кто летит.
И неба чистота зовёт,
Полёта сладость окрылит.
Ведь в звёздном небе самолёт
Не знает тяготы и зла»...
«Не бойся, мама, я в полёт
Пойду, как ты того ждала».

Потом пришла война. И мать
(Хоть слёзы хлынули из глаз)
Пустила сына воевать,
Простившись с ним в последний раз...
Лишь пустоты отчаянья смех,
И нету сведений давно,
Что сын летает лучше всех,
И победить там суждено.

Теперь полёты все клянёт
И думает, что не беда,
Коль не стремились бы в полёт,
И не летали б никогда...
Но, видя взрывы, смерти тишь,
И бомбы, что летят опять,
Вопрос возник, хоть и скорбишь:
А, может быть, права та мать?