Плач по спецшколе

      Представьте себе мальчика: ну, скажем, Витю Рязанова в возрасте шестиклассника, но он уже давно нигде не учится, дома появляется один раз в три-четыре дня, чтобы только переодеться в чистое, ну и переночевать одну ночку под маминой крышей в благодарность за постирушку. А утром – опять вперед, то есть, извините, назад. В романтическую жизнь карманника.
      «Работает» Витя со своими подручными обычно в автобусах и троллейбусах, хотя не гнушается и вокзалами. Иногда его ловят, уличают, заполняют соответствующие бумаги, и отправляют Витю в конечном итоге… домой, к маме, поскольку уголовной ответственности он не несет по малолетству.
      Конечно, Витя стоит на милицейском учете, его «профилактируют», но что это за профилактика? Беседы на него не действуют: «Воровал и воровать буду!» На мать давить – так она уже раздавлена, даже пить перестала со страху. Поняла, видать, что сама же своей пьянкой и смайнала сына на улицу. Теперь Витя маму в упор не видит. Она готова хоть сейчас расстаться с сыном, но интернат от него отказался, поскольку с девиантным (то бишь противоправным) поведением он там никому не нужен. Витенька что называется, завис. Ну, отвезут его в Апатиты, поколят недельки три-четыре (у него диагноз «дебильность», с таким диагнозом дольше в Апатитах не держат), отлежится дома несколько дней – и опять за старое. Дебильность и воровство вполне совместимы.
      - Пожалуй, это наша главная головная боль, - поведала мне Любовь Романовна Вертинская, начальник службы УВД по предупреждению правонарушений среди несовершеннолетних. – Таких Вить у нас около тридцати по городу. Тридцать оголтелых недорослей, не имеющих уже ни стыда, ни даже страха. Их воровство – еще не вся беда. И даже не основная. Беда в том, что они создают и распространяют среди сверстников проказу безнаказанности – исключительно заразную болезнь, особенно в нынешней атмосфере общественного безволия, идеологически разреженного пространства. Вы только подумайте: даже овощи, ту же картошку в подвале, если она заболела, начала гнить, - хозяин постарается вовремя перебрать, отделить больную, чтобы сохранить основной здоровый продукт. А подростковая психика куда более нуждается в систематической охране. Таких как Витёк просто необходимо изолировать. Не в тюрьму сажать, конечно. Тюрьма не выход, а вход, из которого уже, как правило, нет выхода. Вите вместе со всем этим пока еще немногочисленным криминальным несовершеннолетним слоем нужна специальная школа закрытого типа, где ребята могли бы учиться на своем уровне (отстающем, увы, от общего), чтобы не выпасть окончательно из социального русла, не отбиться от человечества. А плюс к учебе постигать полезное рукомесло. Возможно, они и очухаются от своего сегодняшнего чумного состояния, увидят свет в окошке, потянутся к нему. А главное, конечно, - будут отсечены от улицы, перестанут распространять эпидемию вседозволенности.
      Но такой спецшколы у нас нет. Есть они чуть ли не во всех областях России, а у нас нет. Ни в городе, ни в области. А для того, чтобы отправить только одного ребенка в спецшколу, например, в Архангельск, требуется перечислить туда не менее тридцати миллионов рублей, которых обычно ни у кого не находится. Была тут одно время небольшая отдушина – через Оленегорскую школу слабослышащих (почти глухонемых) детей. В Карелии такой нет, вот мы и менялись с карелами баш на баш: они нам одного глухого, а мы им одного социально запущенного. Но физически глухих, как выяснилось, гораздо меньше, чем оглушенных морально. Отдушина закрылась. Вот и играем с этой нашей криминальной порослью: задержим – отпустим, задержим – отпустим, вплоть до уголовно наказуемого возраста. А по сути дела – пассивно наблюдаем за ростом преступника. Каково? Спецшкола должна быть, безусловно.
      Проблем в службе, возглавляемой Вертинской, хватает и без того. Служба ППН крайняя, наименее обеспеченная в УВД. Нет автомобилей, нет компьютерной связи, помещения разбросаны, не хватает обыкновенных телефонов, оклады самые низкие в милиции. Но не обиду на нехватки слышу я в голосе Любови Романовны, не стремление «перетянуть одеяло» и согреть свой почти исключительно женский по составу коллектив. К бедности можно привыкнуть, привыкли уже. А слышу я боль за состояние той самой профилактики правонарушений, за которую Вертинская несет ответственность, прежде всего перед своей совестью. От невозможности утихомирить Витю Рязанова и ему подобных можно ведь и обессилеть, и опустить руки. Отсутствие спецшколы – это та прореха в общественной ткани, та прорва, куда без следа могут провалиться – и незафиксированно проваливаются! – самоотверженные усилия службы по предупреждению правонарушений среди подростков. Спецшкола – это как бы тыл службы, и сегодня он совершенно недопустимо оголен.
      - Да, все проблемы наши меркнут перед этой основной. Спецшкола нужна. И нужен центр временной изоляции для несовершеннолетних правонарушителей. Сейчас только в Мончегорске есть детский приемник, но это нечто доисторическое. Возможностей работы с детьми там нет. Да и не место ему на отшибе. В Мурманске сосредоточена основная масса жителей. В центре и следует быть Центру.
- А что администрация?
      - Уж каких мы только писем не сооружали Комарову в надежде обратить его внимание на нашу службу! За три года пухлая папка накопилась. Наконец недавно, 10 ноября, перед выборами, на День милиции собрал он нас поздравить, накрыл фуршет и во вступительной речи все наши сложности озвучил: да, опасна, дескать, ваша служба и трудна, а обеспечена слабо, понимаем. Составляйте списки на телефоны. Мы, конечно, составили спешно. Но опять-таки – безуспешно. Не переизбрали губернатора. Будем теперь Евдокимова донимать. Он ведь, между прочим, в президиуме мурманского филиала Детского фонда значится вместе со мной: я – рядовым членом, а он – председателем. У него поэтому по сравнению с прежним губернатором должно быть повышенное внимание к детству. Ну и я, конечно, как всякий мошенник, имеющий свой интерес, буду инициировать то председателя Детского фонда в лице губернатора, то, наоборот, губернатора в лице председателя Фонда, то обоих сразу.
      Успехов вам, Любовь Романовна. Ради пользы дела используйте все свои возможности, включая сюда и женское обаяние, которым щедро наделила Вас природа. Спецшкола того стоит*. Витя Рязанов не дремлет. Я недавно слышал, что он в троллейбусе уже шубу женщине поджег. За такое ведь его и пришибить могут в одночасье.

* - такая спецшкола открылась в Мончегорске на базе ПТУ в 2001 году.

1997