Гилберт Кит Честертон. Волшебная сказка. Перевод

Волшебная сказка.

Взмывало к небу все – нечистое, прекрасное.
Деревья как ракеты готовились взлететь,
Их ветви били воздух как лопасти ужасные,
Но их судьба была внизу здесь умереть.
Земля держала все цветы и не пускала к звездам,
Где ждали битвы их, и не простые – грозные.

Но он рванул, отбросил бренное, на волю вырвался
И к звездам воспарил в сияющую ввысь.
А город картою под ним раскинулся,
И птицам он промолвил громко – брысь!
Кресту на куполе церковном честь отдал,
Причем фуражку, приподняв, чуть-чуть не потерял.

Деревья стали как трава, и облака распались,
Остались его ноги снизу далеко,
Как пики гор, сужаясь, в небе затерялись.
Земля отпала камнем – стало так легко;
Когда все дольнее кишело позади,
А звезды горние светили впереди.

Он поднял голову, взлохмаченный и мрачный -
Он мимо херувимов пролетал.
Семь этажей небесных он пронзил удачно -
Один хрустальный купол все над ним блистал,
Вселял в него надежду, перед ним маячил.
И так, взмывая вверх и собирая звезды скопом,
Увидел он, что небо – это линза микроскопа.

Из сборника "Дикий рыцарь и другие стихи" (1900)


***********

G. K. Chesterton - A Fairy Tale

All things grew upwards, foul and fair:
The great trees fought and beat the air
With monstrous wings that would have flown;
But the old earth clung to her own,
Holding them back from heavenly wars,
Though every flower sprang at the stars.

But he broke free: while all things ceased,
Some hour increasing, he increased.
The town beneath him seemed a map,
Above the church he cocked his cap,
Above the cross his feather flew,
Above the birds: and still he grew.

The trees turned grass; the clouds were riven;
His feet were mountains lost in heaven;
Through stange new skies he rose alone,
The earth fell from him like a stone,
And his own limbs beneath him far
Seemed tapering down to touch a star.

He reared his head, shaggy and grim,
Staring among the cherubim;
The seven celestial floors he rent,
One crystal dome still o'er him bent:
Above his head, more clear than hope,
All heaven was a microscope.

***********