Три местоимения

Разгадать, мотивы преступленья
Мне поможет наш родной закон.
Предо мною три местоименья,
Как обычно: Он, Она и Он.

Всё было банально - слов не нужно,
Жизнь была идиллии полна.
Жили эти двое очень дружно:
Он был верен ей, ему - Она.

Он был лысоватый и дородный,
Полон был идей и всяких дел.
Хоть имел оклад он смехотворный,
Он тянул работой весь отдел.

А она была стройна, нежна, красива.
И сидела вечно у окна.
Так была порой красноречива,
Что любой лишиться мог бы сна.

Но однажды, в день грозы ненастной,
Когда ветер брал дома на абордаж,
Появился молодец прекрасный –
Это был наш третий персонаж.

Он сидел в роскошном "Мерседесе"
И смотрел, как дождик бьет в окно.
У него всё было классно, как в Одессе,
Или, может, даже как в кино.

У него друзей, а дам тем паче,
Было столько, сколько видят наши сны.
Но сегодня все было иначе –
Он хотел покоя, тишины.

И хоть было всё вокруг уныло,
Он уверен был, что счастье придёт.
Вдруг в душе и в теле всё заныло,
Он увидел: вот Она идёт!

А она шла быстро по бульвару,
Столько дел различных набралось.
Вдруг, подобно страшному кошмару
Чей-то взгляд пронзил её насквозь.

Взгляд мужской. И страшно и приятно, -
Ну, попробуй женщину пойми, -
И они подумала: занятно,
Что же будет дальше, чёрт возьми!

Увидав, что путь её отмечен,
Она пасмурно взглянула на грозу.
А Он вышел из машины Ей навстречу
И сказал: "Садитесь, подвезу!"

А затем он несколько замялся,
Он был скромный, как английский джентльмен,
Он так мило и приятно улыбался,
Ничего не требуя взамен.

И Она решила без заминки:
Ну, чего же, право, я боюсь?
Довезёт меня он до Ордынки,
Ну, а там полквартала пройдусь.

И они помчались по Садовой,
А потом свернули на Кольцо,
И Она уже в машине снова
Посмотрела в странное лицо.

Он красив был красотой мужскою...
Но какие странные глаза.
В них в помине места нет покою.
Там идёт ужасная гроза.

Он теперь совсем преобразился,
И слова его лились огнём.
Ей такой мужчина и не снился,
Но казалось всё чудесным сном.

Он ей рассказал про африканцев,
Как они охотятся на львов.
Он был там почётным иностранцем
И начальником всех местных генштабов.

Время шло. На улице темнело.
Расставаться была самая пора.
Но прощаться им обоим не хотелось,
Так катались бы до самого утра.

А затем с апломбом непоседы
Он сказал, что ни в одной из дальних стран,
Он не вёл приятнее беседы,
Предложил поехать в ресторан.

И хотя она сказать мечтала:
Ну, конечно, едем, дорогой,
Она только тихо прошептала:
Отвези меня, пожалуйста, домой.

И они расстались у подъезда,
Лишь пожатьем двух сплетённых рук.
Он поехал в Кремль к трибунам Съезда,
А она пошла туда, где был супруг.

Они жили в однокомнатной квартире
Уж казалось бы который год.
Но никто, наверно, в целом мире
Не был полон таких тягостных забот.

Этот дом снести уж обещали
Десять или двадцать уже лет.
Но в Горисполкоме им сказали:
«Материалов ваших в смете нет».

Батареи в доме все забились,
В кране теплой не было воды.
В трещинах и щелях поселились
Тараканы, крысы и клопы.

Муж стоял в трусах и жарил яйца, -
Ужин им готовить было лень.
Ей осталось только рассмеяться:
Ну, какой сегодня выпал день.

Вот и утро: Дом остался за порогом.
Лестница. Площадка. И крыльцо.
Лавочка. Соседка. И дорога.
Ну, а там вчерашнее лицо.

Они молча встретились глазами,
И не тратя зря ненужных слов.
Самыми короткими путями
Полетели в царство райских снов.

Вот они в шикарнейшей квартире:
И шампанское на скатерти льняной.
Всё забылось в этом грешном мире.
Всё покрылось сладкой пеленой.

Вот и солнце к западу линяет,
А они не думают вставать.
Лучше всех сердца соединяет
«Старая» избитая кровать.

В доме было и красиво и уютно,
Всё здесь было, как в журнальчике "Бурда".
И они решили обоюдно:
Остаемся здесь навеки, навсегда.

А на утро она мужу объяснила,
Что пора с их прозябанием кончать.
Он сказал: Ну, раз ты так решила,
Чему быть, того не миновать.

Ну, а дальше было всё как в сказке,
Как приятно в мире сказок жить:
Фейерверки, музыка и пляски, -
Всё понятно, что и говорить.

Время быстро в вечность улетало,
И медовый месяц шёл к концу.
Наша героиня не скучала,
Ведь скучать невесте не к лицу.

Она очень сильно изменилась.
Старый мир остался за кормой.
В мужа нового еще сильней влюбилась,
Он открыл ей двери в мир иной.

Она в детстве в куколок играла,
И муж в шутку её куколкой назвал.
Она раньше кукол наряжала,
Он теперь её, как куклу одевал.

Жизнь бежит стремительно, как белка,
И однажды муж её сказал:
Нужно съездить в Осло на недельку,
Я уже билеты заказал.

Он уехал. А она осталась.
Мужа ждать - такая доля у жены.
Ей секунды вечностью казались.
Оглушали так раскаты тишины.

Мы скучать привыкли на досуге,
Но хандре положат вам конец,
Видеомагнитофон, подруги.
Иль машина "Вольво" наконец.

Она в обществе подружек не скучала,
И другие развлечения нашла,
Время снова быстро побежало,
Так почти неделя вся прошла.

День седьмой нашел свою кончину,
Он когда-то должен был пройти.
Она села в новую машину,
Чтобы встретить мужа на пути.

Но проехав только два квартала,
Думая, конечно, про него.
Она мужа сразу повстречала –
Бывшего кумира своего.

Он стоял один на остановке,
Грациозный, словно Виктор Цой,
А в руках держал пучок морковки
И портфель с работою домой.

И она услышала, как где-то
Заскрипели дико тормоза.
И горячею и яркою кометой
Покатилась первая слеза.

И вся жизнь от самого рожденья
И включая этот жуткий день,
Пронеслась пред ней в одно мгновенье,
Быстрая, как солнечная тень.

Её мысли шли потоком ровным.
Их ничем нельзя остановить.
И, не знаю, вольно иль невольно
Двух своих мужей пришлось сравнить.

Но сравнить их было невозможно.
Как сравнить редиску и вулкан?
И ответ на сей вопрос несложный
До сих пор никем ещё не дан.

Они были умные, конечно,
Но по-разному вершили путь земной.
Один думал, как прожить в сем мире грешном,
А другой ушел в науку с головой.

Один был звездой киноэкрана,
Мог часами сладко говорить.
Он объездил все моря и страны,
И всегда умел красиво жить.

Но в нём не было тепла души простого,
Он был просто "дивный супермен",
Ничего в нем не было святого,
Был он словно магазинный манекен.

А другой был бедный и беспечный,
Но любил её любовью неземной.
Он был настоящий, человечный,
Близкий, беззащитный, но родной.

Да, родной! И это откровенье
Загорелось, словно новая звезда.
Она думала еще одно мгновенье,
Но теперь она прозрела навсегда.

Она вышла к берегу другому.
И бегом направилась к нему.
Милому, усталому, родному,
К старому супругу своему.

И они увидели друг друга
Из-за тысячи людских идущих спин.
На лице его печать испуга –
Между ними был поток машин.

И она вдруг сразу ощутила,
Что теряет свой обычный вес.
Небо, солнце, землю заслонила
Черная машина "Мерседес".

Разгадать мотивы преступленья
Мне поможет наш закон родной.
Кто ж виновен: три местоименья?
Или, может, всё же кто другой?

1990 г.