Шузы

   Левый лежал на насыпи, заляпанный кровью. Он не ощущал никакого давления на землю. Давление раздирало изнутри. Вытолкнув завязки из верхних дырок, он посмотрел на дорогу. Там, зажатый рельсами, стоял правый. Из него торчала кость с обрывками штанины в крупную клетку.
   С трудом перевалив через препятствие, левый подтащил за собой голень, но поставить её вертикально так и не смог - обрубок перевешивал. Напрягая последние силы, он разорвал шнурки и вытолкнул из своего измождённого нутра вздутую и посиневшую ступню.
   Перекатившись через промасленные шпалы, левый уткнулся подошвой в носок правого и, удовлетворённый, замер. Рельсы слабо вибрировали. Приближался товарный, но это уже никакого значения не имело. Только одна сублимация витала над двумя стоптанными шузами:

=Нам хорошо вдвоём.=

* * *

Переулками, перепутками,
самокрутками, прибаутками,
по больницам, с разлитыми утками,
монотонными серыми сутками,
сердцем, рваным ночными побудками,
добираюсь к тебе я попутками.
Вот доехал... стучусь...
Филин ухает глухо.
Эхо звучит далеко.
Стало жутко мне
- Эх, невезуха!
Ни...ко...го...
Повернуть назад -
это значит вспять;
не везёт, видать, -
на кого пенять?
И куда теперь
ехать, - верь не верь -
ни одна тебе
ни открылась дверь.
Буду в даль переть,
перейду на рысь:
остановка - смерть,
а движенье - жизнь!