Русалка

          Эпиграф

Светили звёзды ярким светом
И мы вдыхая щедро ночь,
Укрывшись лёгким лунным пледом,
Не можем счастье превозмочь.

            666

Пока жара спадёт и лень,
Я приглашаю всех вас в тень.
А что б не скучным был сей день,
Послушайте рассказ.
И не стесняйтесь, сядьте рядом,
Вам не подсунут кружку с ядом.
Скажите, разве это вред,
Рассказчика послушать бред.
Давно ношу я это бремя,
Но а сегодня враз под стать,
Ну оторвитесь хоть на время,
Горю желаньем рассказать:
Про то как злые силы шутят
И не заметишь как окрутят,
Очнёшься, а уже в плену
И тянет груз тебя ко дну.
Попробуй наперёд измерь,
Когда на ключ закрыта дверь.
И ты дружочек мне поверь,
Пошёл я раз гулять...

С собою взял поесть, попить,
Решил у речки побродить,
В ней босу ногу помочить,
Душою отдохнуть.
Простился я с людским потоком,
И вот уже в пути далёком,
Не чувствуя под вечер ног,
Тихонько у ручья прилёг.
Идут минуты, радость длится,
В блаженстве тело отдых пьёт.
Смотрю как солнышко садится,
Окончив свой дневной полёт.
Ну что ж, пора и мне прибиться,
Пора в компанию проситься.
Встаю и вижу у реки
Костёр, а рядом мужики.
К ним направляюсь, подхожу:
 - "Вам хорошо", - сейчас скажу,
 - "А я с утра один брожу,
Примите на постой."

Четвёрка добрых молодцов
С улыбками, без лишних слов,
Услышав мой смиренный зов,
Согласие даёт.
И я с плеча рюкзак снимаю,
Кладу, присаживаюсь с краю.
К столу, поодаль от костра,
Решил побыть здесь до утра.
Перезнакомились мы быстро
И знал я их по именам,
Как будто раньше очень часто
Встречаться приходилось нам.
В очках парнишку звать Иваном,
Худого звали все Степаном.
Вот Игорь - полный среди нас,
А крепче всех конечно Стас.
За разговором время шло
И солнышко почти зашло,
Теперь оно уже не жгло,
Дул тёплый ветерок.

А ночка теменью щедра
И что б огонь был до утра,
Пока опустится чадра,
Дровишек соберём.
Заря угасла, луч последний
Ласкает горизонта гребни,
Скользя прощается с рекой,
А вслед идёт ночи покой.
После заката стих уж ветер
И гладь воды не колыхнёт.
Камыш застыл, как в стойке сеттер,
Лишь рыбка изредка всплеснёт.
А вон, всхлипнув проснулась совка,
Сверчки выводят трели ловко.
Летает много комаров,
Как мух на пастбище коров,
Зудят противно - пить хотят,
Хоть их лягушки и едят.
Они сюда на свет летят,
А мы их здесь дымком.

Не помню уж за сколько лет,
Уйдя от городских сует.
Весь налегке - разут, раздет,
В компании сижу.
И нет забот, они шутили,
С весельем звонким ели, пили.
И я тут стал почти что свой,
Как к древу новенький привой.
Благословляя встречу эту,
Наполнен радости я был.
И постелив себе газету,
Я вместе с ними ел и пил.
Вам это не простое пьянство,
Вон на столе какое прянство.
Сейчас поспеет и уха,
Из рыбки, не из петуха.
В ухе укропчик, аромат,
Вот в баночке стоит томат.
Из свежей зелени салат
И парни хоть куда.

Одела ночь из звёзд халат,
Прекрасней не найти палат.
Отложен в сторону булат,
Сидим мы у костра.
Уже давно за полночь время,
Усталость мне стучалась в темя.
Пора бы всем и отдыхать,
Что без толку сидеть, вздыхать.
Ведь всё кончается когда-то
И разговорам есть конец.
Молчание не даром злато,
Теперь ему носить венец.
Ванёк с Степаном задремали,
Но мы втроём ещё не спали.
Лишь Игорёк закончил есть,
Вдруг Стас сказал: - "Там кто-то есть!"
Глядим и точно, у реки,
Выходит тень из осоки.
У нас предчувствия горьки,
Кого ещё несёт?

По берегу старик ходил
И сам с собою говорил.
Наверно лишнего хватил,
В нём что-то не того.
По пояс в воду забегает,
То что-то ищет, приседает,
То вдруг кого-то позовёт,
То к роднику и воду пьёт.
Подпрыгнет, что бы даль увидеть,
То сплюнет, топает ногой,
То начинает громко бредить,
То тело трусит у него.
Минутами стоит он молча,
Прислушиваясь, что-то волчье
В движеньях, жестах старца есть.
Так ждут добычу, что бы съесть.
А то берёт его испуг,
Завёт к себе каких-то слуг,
То кличет миленьких подруг.
Да, странный старичок...

Но вот идёт сюда он сам,
Подходит ближе, молвит нам:
 - "Не помешаю-ль хлопцы вам?
Обсохнуть я хочу.
А если угостить решите,
Гляжу вы с водочкой сидите,
Я б с удовольствием испил
И лёгонько бы закусил.
Но если лишний, извините,
Сейчас же я от вас уйду.
Ну вы скажите, не молчите,
Мне холодно, я как во льду.
А у костра бы мог согреться,
Один я - некуда мне деться.
И мог бы всех вас поразвлечь,
Пока уйдёт усталость с плеч.
Поведать могу жизнь свою
И почему я на краю.
Открою тайну вам мою,
Хотите расскажу?"

И в ожидании он сник,
Лишь от костра святился лик.
Стас молвил: - "Что ж садись старик,
Послушаем тебя!
Огня ж не жалко - грейся старче,
Смелей, поближе - хватит харча.
Сейчас обслужим мы тебя,
А ты давай нам про себя.
Развеешь может нашу скуку,
Своим рассказом у костра.
Мы ж под черпнём веков науку,
Ведь время много до утра.
Мы будем слушать твои байки,
А ты дедусь чур без утайки.
Поведай тайну нам свою
И почему ты на краю.
И был ли в жизни какой толк?
И почему один как волк?"
 - Спросивши это Стасик смолк,
Кидая ветвь в огонь.

Костёр тихонечко трещал,
В нём как живой сучок пищал,
Как будто что-то нам вещал
Из пламени его.
Старик лукаво улыбнулся
И в дебри мыслей окунулся.
Хитро сверкнул его прищур:
 - "Ну что ж, давайте потрещу,
А ну сынок, в стаканчик брызни,
А то мешает в горле пыль.
Вам расскажу страничку жизни,
Представьте вы - всё это быль!"
 - Дед наколол грибок солёный
И пригубил стакан гранёный,
Прицмакнув клацнул языком
И потянулся за сырком.
Потом он взял ладонью лук,
Тот даже сыпался из рук
И издавая хруста звук,
Беззубым ртом жевал.

Дед рад был, что нашёл приют,
Тем боле выпить тут дают,
Мгновенно чувствуя уют
Он было начал так:
 - "Да, время есть-то в самом деле,
Ты парень вижу я при теле,
И все ребята хоть куда!
Зачем же вы пришли сюда?"
 - Дед обращался как бы к Стасу,
Но взор его по нам блуждал,
Он продолжал скрипучим басом,
 - "Я в жизни много повидал,
Так слушайте мой давний случай.
Тогда я был как дуб могучий
И кость крепка, и мышцы - сталь,
И не почём любая даль!
Шутя владел стальным мечом,
Воз полный поднимал плечом,
Ну в общем всё мне не почём
- Силёнушка была!

И пруд пруди было друзей,
Хоть поле в сто гектар засей.
Ко мне ходили как в музей
- Имел авторитет.
Всё ладно было в жизни этой,
Я не скупил своей монетой.
И если так кому помочь
- Всегда готов и в день, и в ночь!
С девчонкой милой я встречался,
Готов я ей был всё отдать,
Но рок ужасный вдруг промчался
И мне пришлось всю жизнь страдать...
Я вас ребята хоть не знаю,
Но всех сейчас предупреждаю,
Туда на мысик не ногой.
Там родничок ужасно злой,
Пришлось мне из него испить.
Той давней ночки не забыть!
С тех пор хожу сюда ловить
Русалочку свою.

Тогда, такая ж ночь была,
Кувшинка белая цвела.
Блаженство душенька пила
От песни соловья.
Всё помню. Впятером мы были,
Вот так же беленькую пили.
И в это время, в этот час,
Всё было точно как сейчас!
К нам прибежал старик оттуда,
Как будто гнался кто за ним.
Не ждали мы такого чуда,
Весь мокрый, что же это с ним!?
 - "Вот змей, спасите, помогите"
 - Он сиплым голосом кричал,
 - "Он меня жалит, уберите,
Снимите с моего плеча",
 - Но я не видел там змеи.
Смекнули вдруг друзья мои,
Он видит мысли лишь свои.
Всмотрелись, так и есть!

К чему ему бы так кричать?
Себя с гадюкою венчать.
И ставить чёрную печать
На разуме своём.
То видно с сатаною сделка,
Симптомы все - накрыла белка.
Он весь дрожал, кричит: - "Не тронь!",
 - Сам лезет босиком в огонь.
Спасаясь страхами гонимый,
От мнимых он бежал врагов.
Весь беззащитный и ранимый,
Вслух проклиная всех богов.
Глаза горят зелёным светом,
Мы видим - его песня спета!
Безумен он - рассудка нет
И очень бледен тела цвет.
Мы ж впятером его берём
И от костра к столу ведём:
 "Сейчас старик тебе плеснём,
Что б ты пришёл в себя."

 - Он выпил, разум посветлел,
Чуть успокоившись присел.
Хоть видно было, что болел,
Текла со рта слюна.
Что ж делать с ним? Мы все притихли.
Над нами словно дули вихри.
Ночной, незваный этот гость,
Воткнулся в нас, как в горло кость.
А он сидел и ноги гладил,
С порезов угли вынимал:
 - "Ребята, я давненько запил",
 - Вдруг очень внятно он сказал,
 - "А началось-то всё отсюда,
На этом месте моё блюдо,
Разбилось, в общем дало течь.
Я не сумел души сберечь!
Попался в дьявольскую сеть,
И вот по мне гуляет плеть.
Тут не поможет даже смерть,
Да что там говорить..."

Вся жизнь моя сплошной кошмар,
Несу с собой нечистых дар.
И нет надежды на извар,
Что б плен свой одолеть.
Потом шептался сам с собою,
Сжимался, вздрагивал порою.
Невнятно что-то говорил,
Про то что нету больше сил.
Но всё ж держал в ладони рюмку
И сквозь неё смотрел в огонь.
Мешало что-то думать думку,
После змеиных тех погонь.
Слышны в дыханье скорби звуки,
Слегка дрожали его руки.
Слезой наполнились глаза,
Он как бы сам себе сказал:
 - "Всё кончено, порвалась нить,
Осталось только водку пить.
И о прошедшем слёзы лить,
С собой наедине.

Всё прахом вылетит в трубу,
Покоя не найти в гробу".
 - И закусив свою губу,
Чуть слышно застонал.
Его оставили все Боги,
И он поджав больные ноги,
Страдая в муках тупил взор,
Стесняясь как бы всем в укор.
С разбитым сердцем и душою,
Крепился из последних сил.
Мы видим, он хватил с лихвою,
За годы те что тут прожил.
И вот надломлен своим горем,
Не рад прекрасным красным зорям.
Он таял прямо на глазах,
Мы видим, душит его страх.
Ещё нам старец говорил:
 - "Никто что б к мысу не ходил,
Из родника того не пил
 - Не миновать беды!"

Он умер вскоре. Я пошёл,
Родник журчащий тот нашёл.
Тогда двадцатый год мне шёл,
А было как вчера!
И вот как только я напился,
В воде лик деда появился.
И слышу голос: - "Оплошал,
Ну я ж вас всех предупреждал!"
 - Со мной такого не бывало,
Не верил я своим глазам.
И вы представьте, не пугало!
Хоть я и был на мысе сам.
Взглянул на небо - звёзды блещут,
Под ноги глянул - волны плещут.
Луна деревья золотит,
Камыш во сне слегка сопит.
По прежнему звенят сверчки,
На берег вылезли рачки.
На паутинках паучки
И песня соловья.

Старик умолк, чего-то ждёт,
Нам соловей его поёт.
Горит костёр, дымок идёт,
Пылает ветвь в огне.
Полено с треском жаром дышит,
А свет его вот тень колышет.
Искринки к звёздочкам летят,
Наверно вечности хотят.
Но лишь взлетев, бедняги гаснут,
Видно их доля такова.
И к звёздам рвутся понапрасну,
Но а полено как вдова.
Что растеряла смысл весь жизни,
Последний сок сейчас вот брызнет.
И кучка пепла уж лежит,
А жизнь по прежнему бежит.
Всё так же мчится метеор,
Векам мгновение в укор.
Его полёт довольно скор
И он сгорит до тла!

А тут-то над рекой уют,
Лягушки в камышах поют.
Вот так быть может и в раю,
Но это на земле!
Тень овладела всем тут властно,
Округа дремлет, ночь прекрасна.
И в этой звонкой тишине
Все звуки слышатся втройне.
Они проходят прям сквозь тело,
Врываясь через череп в мозг.
И это всё свой смысл имело,
Природа не жалеет доз.
Всё отдаёт нам без остатка,
Вот только жаль мгновенье кратко...
Секунд не ценим мы порой
И пока молод - мол герой!
Но облетит листва с берёз,
Те переждут зимы курьёз.
Но память всех прошедших грёз
Нас мучает порой.

Конечно если совесть есть,
Приходится всё это несть.
Порою хочется присесть
И в небо посмотреть.
Там оголён простор вселенной
Перед планетой нашей тленной.
В нём ищем мы своих Богов
И тайну мудрости веков.
Прозрачный воздух в бесконечность,
Как будто снят земной покров.
На землю смотрит с грустью вечность,
Никто не слышит её зов.
Всё утонуло в аромате,
Не слышен зов в земной сонате.
Кого и как он будет звать
- Ведь это не дано нам знать.
А годы мчат нас всех вперёд,
В начале жизни - это мёд,
А к старости - холодный лёд
И страшно умирать...

Хоть всё поставь на этот кон,
У жизни строгий свой закон.
Она не слышит жалкий стон
- Отпустит точно в срок!
Хотя и кажется порою,
Что управлял своей судьбою.
Никто не знает что нас ждёт,
Куда дорога приведёт.
Ну кто сейчас поведать может,
Что ждёт через минуту нас?
А рассказать как день был прожит,
Это готов любой из вас.
Так слушайте - наш дед очнулся!
Чуть вздрогнул и вперёд качнулся.
Глаза вдруг выпучил как рак
И продолжал примерно так:
 - "Вы не поверите друзья!
Гляжу ползёт ко мне змея.
Хотел назад вернуться я,
Но всё же устоял.

На всякий случай камень взял,
Но кто-то вдруг меня позвал.
Я оглянулся и узнал,
Русалка, так и есть!
Сидит нагая у криницы,
Слегка дрожат её ресницы.
Прижалась плечиком к вербе
И манит ручками к себе.
Я рот раскрыл, себя щипаю,
А кровь уже стучит в висках.
Что делать с нею я не знаю,
Но камень свой держу в руках!
Позвать бы хлопцев - нету силы.
Воткнули будто в сердце вилы.
Щемит, печёт в моей груди
И я шепчу: - "уйди, уйди."
Всё закружилось предо мной,
Будто ошпарил летний зной.
Из рук упал голышек мой,
Какая красота.

Как изумруд горят глаза,
С ресничек капает слеза.
А стан как гибкая лоза
- Я ею покорён!
Не видел я прекрасней девы,
Наверно лучше самой Евы!
Улыбка губ, румянец щёк,
А в волосах из трав венок.
Хоть я такого и не видел,
Но всё таки спросил её:
 - "О прелесть, кто тебя обидел,
Скажи в чём горе-то твоё?
Скажи по ком слезу роняешь
И почему одна гуляешь?
Кто мог нарушить твой покой?
И тронул девицу рукой."
 - Та улыбнулась мне в ответ,
Сказала шёпотом: - "Привет.
Тебя ждала я много лет,
От радости слеза!"

Я её обнял, приласкал,
В кораллы губ поцеловал.
Той давней ночью я не знал,
Что будет-то потом.
Тогда я рад был этой встрече,
Руками глажу её плечи.
Ей предлагаю: - "будь моя!"
Она в ответ: - "согласна я."
И мы сливаясь в поцелуе,
Не думали уж не о чём.
Текли любви взаимной струи
И было видно словно днём.
Она шептала: - "Мало, мало",
 - И грудь её чувств не скрывала.
Вновь шепчет, - "Я хочу тебя!
Бери, бери скорей меня!"
 - Звучала нежная струна,
Светила с неба нам луна.
Всё отражалось ото дна,
Мне было хорошо!

Всё позабыл я рядом с ней,
Свою подружку и друзей.
И что за дедом гнался змей,
Всё это уплыло...
Вдоль по реке куда-то к низу,
Русалка выдала всем визу.
Ушли из сердца моего
И мне не нужно ничего.
Пустыми кажутся влеченья,
Все хобби прошлые - пустяк.
Не нужным стало и ученье,
Ему цена теперь медяк.
Я с нею телом и душою.
Влюбился - этого не скрою.
Вот до сих пор я весь дрожу,
Сейчас, сейчас всё доскажу,
 - Минуты шли, дедок молчал,
Потом со вздохом вдруг сказал,
 - "Я лишь о ней всю жизнь мечтал,
Налейте мне ещё".

 - Старик добавочек испил,
В сигарку табачок забил.
И чуть помедлив, прикурил
Жаринкой из костра.
Взглянул на нас - мы все молчали,
Потом продолжил: - "Вот в печали,
С тех пор хожу я сам не свой,
Здесь потерялся мой покой!
Нет, не забыть той сладкой ночки,
Хоть я и был-то с нею час.
На речке лунных блёсков строчки,
Как будто было всё сейчас.
В воде кувшиночки белели,
Соловушки нам песни пели.
И я её держу в руках,
Улыбку вижу на губах.
И слышу нежный голосок:
 - "Целуй меня, целуй дружок.
Пока во мгле стоит лесок
И петухи молчат.

Дарю я эту ночь тебе,
Не думай больше о себе."
 - И прижимается к губе,
Что б я поцеловал.
Потом зовёт меня купаться,
В водичке хочет поплескаться.
И я Русалочку красу,
В своих руках к реке несу.
Прохладой влага обжигает,
На дне студёные ключи.
Она всё крепче обнимает,
Целуя шепчет мне: - "Молчи!
Не нужно слов, давай прощаться,
Минуты очень быстро мчатся.
Ведь мне уже давно пора,
Я слышу хлопанье пера."
 - И выскользнув из рук моих,
Исчезла сразу в тот же миг.
Я ошарашенный притих,
Под песни петуха.

И вот уже один стою,
Русалку не держу свою.
Увидев в камышах змею,
Я вышел из воды.
А в голове, что там творилось!?
Ну а надежда всё ж таилась.
О встрече в следущую ночь,
С такою думой шёл я прочь.
Пришёл к костру, молчу, ни слова,
Про то, что было там со мной.
Налил себе в стакан хмельного,
Душа болит - хоть волком вой.
А утром ехать отказался,
Сказал что будто не проспался.
Что тут останусь и потом,
Улёгся и забылся сном.
Проснулся лишь под вечер, встал,
Всю ночь Русалочку искал.
И до утра совсем не спал,
Всё пил из родничка.

С тех пор я часто здесь брожу,
Но тут её не нахожу.
При нежных звуках я дрожу
И к берегу бегу.
Всю жизнь я в поисках любимой,
Иду к своей мечте незримой.
И лишь одно в душе таю
- Найти Русалочку свою!
Я помню как она нырнула,
Всё это держит разум мой.
Хоть много лет с тех пор минуло,
И я давно не молодой.
А как тогда кричал от боли,
Не дай вам Бог такой вот доли.
Как мучился в этом краю,
Кляня судьбинушку свою.
Весь белый свет мне стал не мил,
Я с горя горькую запил.
Тем самым сам себя губил
На этом берегу.

И не бывал с тех пор сухой,
Ходил по городу я злой.
Чуть ссора сразу лезу в бой,
 - Чесались кулаки.
Кошмары мучили порою:
То снится я могилу рою,
А то привидится во сне,
Сижу с русалочкой на дне.
Она опять меня ласкает,
Словами чувств не передать.
В груди аж сердце замирает,
Я ей готов его отдать.
Но а проснусь, так снова болен
 - Мне не хватает силы воли.
Сопротивляться не могу
И я опять к реке бегу.
Хочу увидеть ещё раз,
Зелёный блеск прекрасных глаз.
Хотя б в последний смертный час,
И сердце ей отдать.

Я плакал, по воде ходил,
То в кабаке один кутил.
И вот уже не стало сил,
Я вновь сюда пришёл.
Но странно в этот светлый вечер,
Боюсь я хлопцы с нею встречи.
Предчувствие плохое есть,
У этой речки снова шерсть.
Всё как тогда, но вместо психа
Я подошёл ребята к вам."
 - И продолжал, но очень тихо,
 - "Не верится моим глазам.
Сегодня что-то тут случится,
Не вздумайте воды напиться!
А лучше шли бы вы домой,
Пусть этот берег будет мой.
Ведь я вам хлопцы не в бреду
Пророчу страшную беду.
Вот руку на сердце кладу,
- Что правду говорю!

А я то водяного зять,
Теперь мне нечего терять.
И вы должны меня понять,
Пусть будет так как есть!
Не одолеть мне её чары,
Не избежать и свыше кары.
Я сам дождусь тот судный день,
Когда на веки ляжет тень.
И мне не долго здесь осталось,
Я чувствую нутром своим.
С ног валит тяжкая усталость,
Ну что, давайте повторим?
Быть может водка успокоит,
А то ребята сердце ноет!"
 - И рот раскрыв, начал зевать
Укладываясь как в кровать.
Притихли все, костёр горит,
Полено лишь слегка трещит.
Над берегом дымок парит,
Уснул наш старичок.

Вдруг Стасик молвит: - "Я схожу,
У родничка там поброжу.
Всё что увижу - расскажу,
Пока дедок наш спит.
А как приду разбудим плута,
Гляжу ребята врёт он круто!
Русалку видел - что за вздор,
Мы что ему, спустились с гор?
Чтобы поверить в эти бредни,
Он что нас принял за детей?
Несёт старушек древних сплетни,
А сам одно ж твердит: - "Налей".
И в результате спит плутишка,
Хлебнул изрядно, даже слишком.
А говорил развеселит,
Ну что ж - пускай пока поспит.
А я пока сухой лесок,
Пойду проведаю мысок."
 - И встав, потёр себе висок,
Направился к ручью

Но через время, вот те раз,
Донёсся странный крик до нас.
По голосу как будто Стас,
Насторожились все!
Прислушались, да - Стаса голос,
Он там кричит про чей-то волос.
Про то что ей он опьянён
И до смерти в неё влюблён.
Потом раздался гулкий топот,
 - Стас прибежал, кивает нам:
 - "Она подбросила мне хлопот,
Ну ничего, я справлюсь сам!
Сейчас найду, хоть дал там маху,
А нет, готов идти на плаху.
В кустах вот только посвечу,
Фонарь бы мне или свечу."
И он хватает острый нож,
В руках его мы видим дрожь.
Тут не похоже уж на ложь,
- Переглянулись мы.

Толь правда, толи это бред,
Мы к старику - того уж нет.
В очах его угасший свет
- Покинула душа.
Но парня это не волнует,
Он факел сделав, в костёр дует.
Глаза влюблённые блестят,
Вот и дровишки вновь трещат.
В огне свой факел поджигает,
Сам смотрит на реку, туда.
Откуда блеск воды мигает,
Манящим светом как слюда.
И впрямь - как будто весь он в трансе
И мысли его как бы там все.
Не видит ничего вокруг,
Всем стало видно: гибнет друг...
Вот распалил и вновь с огнём,
Хоть было мало толку в нём.
Ведь было видно словно днём
- Свет лунный освещал.

Не стало слышно песен птиц,
У нас улыбки сдуло с лиц.
Не нужно звать толковых жриц
- Всем было ясно всё!
И мы все с ужасом смотрели,
А камыши уже горели.
И слышим голос: - "Где ж ты, где?
Найду тебя я и в воде!"
 - Весь берег светом озаряло,
Вода мерцала от огней.
И эхо гулко повторяло
Слова убийственны: - "За ней!"
 - Совсем рассудок Стас теряет!
Стремглав к воде и вниз ныряет.
В пучине ищет он её,
А сам твердит: - "Моё, моё!"
 - Мы ж проклиная эту ночь,
Клянём и Водяного дочь...
Хватаем Стаса, тянем прочь,
подальше от воды!

А он как зверь больной скулил
И упирался что есть сил.
В руках его мы видим ил
 - Подарочек со дна.
Беда, в нём разум не в порядке,
Такое не приснится в святки.
Ему ж неполных двадцать лет,
А мы уж знаем - парня нет!
А час назад кто б мог подумать?!
Что дед нам правду говорит!
Казалось мог он лишь придумать,
Пока костёр в ночи горит.
Про ту Русалку молодую,
Про жизнь разбитую, пустую.
Что б выпить, выпросить стращал,
А оказалось он вещал!
Но мы не вникли в его слог,
Что отвернуться может Бог.
И в результате вот итог
- Стас проглотил крючок.

Под утро влажная трава,
Сгорели за ночь все дрова.
В ушах звенели те слова:
 - "На мысик не ногой!"
 - Но ночь прошла и вновь светало,
С рассветом солнышко вставало.
В росинках зелень камыша,
Но где же дедова душа?
И где же трезвый Стаса разум,
Не уж то утонул в реке?
С каким-то дьявольским экстазом,
Он донный ил сжимал в руке.
И был какой-то отрешённый,
Стал слабый, вялый, даже сонный.
Шепнул чуть слышно: - "Хочу спать,
Мне главное бы к ночи встать!
Сейчас вздремну, темна дождусь,
Потом опять к ручью вернусь.
Тогда уж всласть я тут напьюсь,
Из чудо-родничка.

А вы берите старика,
Грузите тело и пока.
Теперь моя это река
И берег тоже мой!"
 - Он посылал нас всех в болото
И бормотал невнятно что-то.
Руками тёр свои виски,
Но а в глазах полно тоски.
Смотрели мы на Стаса тело,
Казалось нам - его в нём нет...
Не до кого ему нет дела,
Всё так как рассказал нам дед!
Казалось даже было хуже,
А как прекрасно длился ужин.
И вот развязка по утру,
Такое мне не по нутру.
Что скажет хлопцам его мать,
Если оставят его спать?
Но этого мне не узнать
 - Пора уже идти!

Ведь мне в другую из сторон,
Понёс и я в душе урон.
Тот случай - как кошмарный сон,
Преследует меня...
Что дальше было - я не знаю,
Ведь я на мысе не бываю.
Боюсь теперь туда ходить
И даже бросил водку пить!
Что б не скрутила злая сила,
Коварства ей не занимать.
Русалка всех нас проучила
И грех такого вот не знать!
Вот так ребята, кто не верит
 - Пускай пойдёт и сам проверит.
А я на мысик не ногой
 - Там родничок ужасно злой!
А то такое вдруг случись
И в лазарет иди лечись.
В психушке разуму учись,
А это не по мне!