Оклик

Февраль за окнами сквозь пепельную дымку
Как будто шепчет мне: «Пока. Но, может быть…».
На полке памяти – подобный фотоснимку,
Давно оформившийся в грусть-неопалимку
Девичий образ, порывающийся жить…
Стоит в глазах, чуть потускнев, десятки лет.
Дать бы название ему, да слов тех нет.

Слов нет, как нет в груди и мелочных терзаний,
Нет языка, что так похож на помело;
Нет рамок, требований, жёстких расписаний
И даже многих из запомнившихся зданий…
Нет той страны, где с нами всё произошло.
Нет и небес, тогда взиравших на меня,
Чего-то ждавшего от завтрашнего дня.

Уходит время тех надежд, уходят годы,
Уходят люди-«фигуранты» чувств и встреч;
Смешными кажутся поношенные моды,
Былые счастьем представляются невзгоды…
Всё чаще хочется смириться и прилечь.
И только образы нетленной чистоты
Не меркнут в буднях и хранят свои черты.

Суть одиночества не высказать словами,
Как и не втиснуть в пантомиму суть времён.
А если так, то пусть пребудут вместе с нами,
Почти забытые в обыденном бедламе,
Лишь вереницы нами названных имён…
За каждым именем – лицо, осанка, взгляд…
И некий свой, но нам вполне созвучный, лад.

• • • • • • • • • •

Плескался Псёл* волной по отмелям песчаным,
Свисали ивы утомлённо над водой,
И август зноем, пропылённым и духмяным,
А по утрам и ранним заревом багряным,
Взывал: «Возрадуйся ты жизни молодой!».
И я был рад, хоть и печален был удел.
(Тогда я думал так. И жил так, как умел…)
__________
* Приток Днепра – Е. Ж.

Жил беспорядочно, неловко, бестолково;
То, что судьба дала с надеждой, не сберёг;
Жил с тем, что есть, за неимением другого;
Ценить старался поэтическое слово,
А вех для духа разглядеть ещё не смог…
Да что там вехи – скрепы не были видны
Тем предпоследним летом гибнувшей страны!

… А ЕЙ? Что думалось безоблачными днями
Под скрип весла или под песню у костра
В закатных сумерках, в палатке между пнями,
Ей, подотчётной зорким тётушке и маме,
Когда сама себе подружка и сестра?..
… Она умела излучать прохладный свет
И быть заметною в свои шестнадцать лет.

• • • • • • • • • •

То было лето, когда явственно казалось,
Что вот – конец, тупик, кирпичная стена;
Шитьё по швам неумолимо расползалось
(а где-то там, «в верхах», чего-то затевалось),
И всяк считал, что его дело сторона.
Но жизнь всё шла, пусть на рожон, на остриё,
В какой-то миг навстречу выслав мне ЕЁ.

Тех, кто нам послан, отличаем мы не сразу,
Нам зачастую первым видится изъян…
Но вот услышишь вдруг единственную фразу,
Или откроется скучающему глазу –
Так, вдруг – своё в чужом, что прячут за обман…
И станет ясно: что-то соткано уже
И след любимый отпечатает в душе.

• • • • • • • • • •

Тянуло сеном свежим с ближнего покоса,
Макало солнце самый край в притихший плёс,
И видел я в его лучах, лежащих косо,
Лицо с премилой кнопкой вздёрнутого носа
В копне кудряшками, с рыжинкою, волос.
… Кто знал тогда, что буду помнить по сей день
И плёс, и солнце, и ракит косую тень?..

Не вспомню имени смешливого подростка,
Что лодку в шутку снял с прикола и столкнул,
Но помню шелест волн, ударившихся хлёстко
О борт, и брызг переливающихся блёстку,
И несобравшейся грозы далёкий гул.
… Дурная чайка клекотала в вышине.
А может, это только так хотелось мне?..

Застыла лодка на величественной глади,
И были вёсла, видит Бог, нам не нужны;
Дремал камыш в прибрежной илистой прохладе,
И лишь приличия сомнительного ради
Слова слетали с уст на фоне тишины…
Она сидела на корме, горел закат
В колечках локонов её, скрывая взгляд.

• • • • • • • • • •

Глаза украдкой в её сторону глядели,
Порой казалось – не живу, а только сплю;
Сменялись дни, ещё закаты пламенели,
Но нам хватило этой крошечной недели,
Чтобы шепнуть друг другу: – Я тебя люблю…
Как-то по-детски, не по-взрослому совсем,
Однако внятно, вопреки всему и всем.

А дальше – писем редких искренние строки,
Как то бывает у очнувшихся сердец:
Шум очевидности и из-под поволоки
Бальзамом на душу легчайшие намёки
В словах, вопросах, оговорках, наконец.
Таков созвездий проявляющихся лик;
Прекрасен, подлинен, таинствен этот миг.

Я ждал, читал их и берёг как дар бесценный,
Собрав и грусть и благодарность в одну горсть;
Молил для стоп ЕЁ стези благословенной
И знал, что в этой нарождавшейся вселенной
Я, без сомнения, был первый званый гость…
Встать у порога – не Бог весть какая честь,
Но смысл высокий временами в этом есть.

И нет здесь речи об изящной форме спеси –
Я просто ЕЮ был допущен на порог…
Не помышляя о каком-то интересе,
Я всё же помнил, что есть улочка в Одессе,
Где до сих пор звучат шаги знакомых ног…
Живём иллюзией, рождающей огни.
Однако ночь не озаряют ли они?..

По вечерам во мраке комнаты в «гостинке»
Картин расплывчатых я смутно видел ряд:
Куранты, ёлка, «дождь», бумажные снежинки
И институтка в белоснежной пелеринке,
Какой я знал ЕЁ сто тридцать лет назад.
Так век за веком, жизнь за жизнью, вновь и вновь
Нас догоняет наша старая любовь.

 • • • • • • • • • •

Судьба и мудрость не слоняются без дела:
Коль есть начало, значит, быть концу пути…
Возможно, слыша зов налившегося тела,
Она стремительно умнела и взрослела,
И стало ясно, что мне лучше отойти…
Чем своевременней предпринят этот шаг,
Тем очевидней, что разумен он и благ.

Не знаю, как сошлись в судьбу над нею звёзды,
Полжизни минуло; что стало – то сбылось…
И не страшны уж мне ни тяготы, ни вёрсты,
И не нужны уж ни трибуны, ни помосты,
Ни то, к чему с гордыней всё во мне рвалось.
От дней тех с НЕЮ – ни следочка в колее,
Как будто чувства те ушли в небытие.

Один лишь раз, как из невыдержавших шлюзов
Меня смертельной точно обдало волной
И навалило будто камня целый кузов,
Когда на хронике из Дома профсоюзов**
Мелькнул труп женщины с заломленной спиной…
Бесстыдно матовый свет падал из окна,
И в сердце выстрелило: – Только б не ОНА!
__________
** 02.05.2014 – Е. Ж.

• • • • • • • • • •

«Вам не дано, ни дня не знаете, ни часа»…
К живым та истина приложена давно.
Равняет умника она и лоботряса,
И белошвейку, и царя, и свинопаса,
И театрала, и любителя кино…
Бесспорна эта, справедлива простота,
Как чара прелести увядшего листа.

Когда на фоне обречённого убранства,
Или сквозь редкую декабрьскую капель,
А может, просто в краткий миг непостоянства
Из тени, света или слитности пространства,
Меня окликнут внятно: – Лесгитуниэль!..
Я буду знать, что срок мне только до утра,
Что путь мой пройден до конца и мне пора.

24 февраля, март, 5 апреля, 2023
г. Омск