Сказание о Епифани

                Сказание  о  Епифани
         Часть I.   Новорождённая
Здесь  поднялось  вначале  городище, -
Встал  частокол  заостренных  дубов.
По  бездорожью  только  волки  рыщут,
Да  злые  стаи  конных  степняков.

Круг  здешней  жизни  ставится  рекою, -
Артерией  связующей   путей.
И  рыбным  кормом,  свежим  водопоем,
Да   стаями  жирующих  гусей.

И  вести  добрые  рекою  получают,
И  всё  тревожное  приходит  по  реке.
В   ладьях  купцы  с  товаром  проплывают,
Гонцы  от  князя, - стругом,  налегке.

Но  лес  короток,  дальше  злые  степи,
А  от  степей  - набеги  и  пожар.
Всегда   готовы    взрослые  и  дети
От   половцев  отбиться   и  татар.

Жива  здесь   память  Куликовской  битвы…
Дыханье  близкое  промчавшейся  грозы.
И   не  смолкают  светлые  молитвы.
Тревожен   взгляд   от  высохшей  слезы.

Такой  победы  ранее   не  знали,
Князь  Дмитрий  был  изранен,  но  герой!
Дарами   его   воинов   встречали,
Непобеждённый,   поредевший   строй.

Сбежал  Мамай,  унёс  разбойник  ноги,
В  погоне  воины  загнали  лошадей.
Врагов  тела  лежат  по  всей  дороге –
Останки  кровожадных  дикарей.

Литовский  князь  Ягайло  поздно  понял,
Что  князь  Олег  его  перехитрил.
Без  промедленья  своё  войско  поднял
И  вести  о  разгроме  сообщил.

Литовцы  в  городище  всполошились,
Узнав  о  том,  что  Дмитрий  победил.
К  Мамаю  в  помощь  лютые  спешили,
Но  будто  кто-то  их  притормозил.

И  побежал  Ягайло  с  перепугу, -
Тащили,  грабили,    кто  сколько  нёс.
Коней  забили,   вырвали  подпругу,
Но  с  места,  всё  ж,  не  сдвинули  обоз.

Когда  с  проклятьем  трусы  убежали,
Открыли  люди  брошенный  возок,
И  в  нём   среди  поклажи    отыскали
Святого  Николая  образок.

Тогда  на  сходе  приняли  решенье:
Никольский   храм   поставить   в  слободе,
И  в  храме  этом  совершать  моленья
Тому,   кто  охраняет  их  в  беде.

Победа  та  предместья  оживила:
Ещё  вокруг  возникли  хутора.
На  Верходонье  шла  казачья  сила -
Трудолюбива,  дружна,  и  добра.

Текла  река,  бежали  годы  злые…
Но  место  это  ставилось,  росло.
Одним  в  судьбе  искусства  боевые,
Другим   охота  или  ремесло.

Кому-то  суждено  попасть  в  неволю,
Кому-то  лечь  под  саблей  и  стрелой.
Живой  преградой  грозовому  полю
Острог   дубовый    вырос,  небольшой.

Большую   рать   острог  не  остановит,
Но  упредит,  что  в  край  беда  идёт.
И  князь  московский  войско  подготовит,
И  колокольным  звоном  созовёт.

Нужны  теперь  разъезды  и  остроги,
Чтоб  княжество  своё   оберегать.
Вокруг  мостить  и  укреплять  дороги,
И  на  Москву  врагов  не  допускать.

                Часть II.  Под  взором  Москвы

Шло  время,  и  Москва  людьми  окрепла,
И  по  краям  все  слушали  её…
Трудом  нелёгким   поднялись  из  пепла
И   слободы,  и  церкви,   и  жнивьё.

Теперь  уже  не  княжество,  а  царство
А  новый  царь  и  грозен  и  силён:
Мечтает  о  великом  государстве,
И  много  силы  собирает  он.

И  вот  уже  Казань  залита  кровью,
И  разбежались  ханские  ряды.
Но  чтобы  жить  спокойно  на  Московии,
Ей   надо   заслоняться   от  беды.

Вот  от   царя  бумага  подоспела:
Он   обещает  жаловать,  дружить.
При  этом  просит  русские  пределы
Впредь  охранять   и  с  верою  служить.

День  ото  дня  нелёгкими  часами
В  трудах  и  в  битвах  казаки  живут.
Растёт  острог  по  кругу -  слободами,
И  потянулся  к  ним  бывалый  люд.

Мстиславский,   князь   удел  держал  в  надзоре
И   он   труда    немало    положил,
Чтоб  на  Дону,  почти  - что   в  чистом  поле
Острог  не  просто  строился, -  но  жил!

Острог  назвали  светло – Епифанью:
Подсказкой  сердца…  или   божий  глас.
По  имени  лихого  атамана?..
Иль  матерей  прочувственный  наказ?..

Пришли  стрельцы  от  княжеской  поруки -
Собой  крепить   сторожевой  удел.
Нужны  острогу  воинские  руки,
Обучен  каждый,   опытен  и  смел.

Но  головою   казака  избрали,
Был  атаман  и  ловок,  и  умён.
Ему  князья  и  люди  доверяли,
И  в  сан  боярский  был  он  возведён.

И  триста  с  ним  ещё  донских    казаков
Царь  жаловал  в  боярские  ряды.
Чтоб  защищали  землю  от  баскаков,
И  больше  не  пускали  до  Москвы.

Земля  в  надел,  и  подати  на  льготе…
Но  главное  -  охрана  рубежей.
Дружины  круглосуточно  в  работе,
Казаки  не  спускаются  с  коней.

И  создан  был  вокруг  рубеж  засечный,
Притихла  степь,  рассорились  мурзы…
Но  казаки  -  народец  не  беспечный,
Всегда  готовы  к  всполоху  грозы.

                *      *      *

                Часть III.   Смута
Растут  над  Доном  частоколов   стены,
Но  смерть  царя  оборвала  покой.
И   начались  раздоры  да   измены,
И  вновь   нависли   тучи    над  Москвой.

Столичные   бояре  замутились…
И  дружно  присягнули   Лжецарю.
И  по  краям,  в  народе,  заблудились:
Искали   каждый   выгоду  свою.

И  епифанцы  -  утонули  в  смуте,
Расстроились  казацкие  ряды…
И  вся  Россия  в  этой  жуткой  мути,
Притихла  в  ожидании  беды.

От  польской   шляхты - кровь  и  униженье,
Осада   Троицы  - святыни   дорогой.
Вокруг   разбой,   пожары,    разоренье,
И   церковь  -  удручённая   бедой. 

Пленили  басурманы   патриарха:
В  католика  желали   обратить.
Но  не  дождались  от  него  подарка -
Не  мог,  владыка,  вере  изменить.

И   он  из  темноты,  из  заточенья
Воззвал   к   народу:  «Встань  святая  Русь!»
И   отогнал   тревоги  и  сомненья:
А  над  врагом  нависла   страха   жуть.

Поднялись  с  боем  Минин  и Пожарский,
От  недругов  Москву  освободив.
Но  средь  казаков  долго  дух  бунтарский
Округой  правил  головы  вскружив.

Царя  избрали.  Михаил  Романов
Династии  основу  положил.
На  том  соборе  и  от  Епифани
При   выборах  казачий  голос  был.

Но  смута  всё  же - вышла  семенами:
И  в  казаках  взыграла  предков  кровь.
И  многие   свободу  не  сменяли,
На   царский  гнев  и  царскую  любовь.

Заруцкий,  атаман  -  мятежный  витязь
Не  захотел  Романовых  признать.
И  многие  казаки   с ним  спустились
По  Дону,  вниз -  разбоем  промышлять.

                Часть IV. На  твёрдый  путь

А  Епифань  пошла  своей  дорогой,
Народом    новым   силу   набрала.
И,  оставаясь  крепостью -  острогом,
Свой   статус  пред  Москвою  подняла.   

Осёдлости  казаки  не  смутились -
Не  божье  дело:   войны  и  разбой.
И  за  сохой  с  достоинством  трудились,
Спешили  на  работу,  словно  в  бой.

Царём  Петром  был  город  наш  замечен:
Он  указал:  «Речному  флоту  -  быть!»
Чтоб  судоходством  сообщались  реки
Велел  каналом  их  соединить.

А  в  центре  стройки – Епифанский  узел
Центральных,  государственных  дорог.
И  стало  ясно  -  скоро   город  будет:
Поднимется   сторожевой   острог. 

Вскипела  стройка,  но  потом  угасла,
Страна  опять  -  то  в  дело,  то  в  беду…
Но  Епифань  росла,  была  прекрасна,
И  у  царей  осталась  на  виду.

Погоревали  о  Петре  Великом…
Ведь  он  державу  поднял,  дал  ей  ход.
И  после  лет  мятежных  и  безликих
Поверил  в  силу  русскую  народ.

Поверили,  что  Бог  не оставляет
Того,  кто  служит  правде  всей  душой.
И  вот  уже  на  сходе  разрешают
Построить  храм  заметный  и  большой.

Когда  собор  из  камня  возводили
Императрица   -  руку   подняла:
Её   Указом   на  Москве  отлили
Для  храма  нового  -  колокола.

Другие   храмы  встали,  зазвенели -
Всесвятский  и  Успенский  поднялись,
Преображенского  колокола  запели
И  далеко  вокруг  отозвались.
 
Екатерины  время  наступило,
При  ней  Россия  силу  набрала.
Уездным  центром  город  утвердила,
Герб  Епифань  из  царских  рук  взяла.

Потом,  генплан, - торжественно  и  гордо!..   
И  ярмарки  -  усилием  купцов.
Так  развивался  славный,   древний  город -
Наследие  казаков  и  стрельцов.


                V. Расцвет
В  век  девятнадцатый -  покойно  всё  и  мило:
Умножился  народ,   окрепла  власть.
И   милостью  небесной, с  новой   силой
Опять  большая  стройка  поднялась.

Теперь   воздвигли  в  центре  Епифани
Собор  -  невиданной  доселе  красоты.
И    огласил  он   край   колоколами,
До  самой  дальней,  голубой   версты.

И  Дмитрия  Донского  подвиг  славный
Увековечен  памятником  был,
Где  Красный  холм  с  Зелёною  Дубравой
Дыхание  победы  сохранил.

Храм   Сергия  -  игумена  России
Вознёсся, -   в профиль  трёх  богатырей… 
И  словно  новой   песней   огласились
Края    родные   звонами   церквей.

И  вот  в  селе,   за  дальним   перелеском,
В  осеннюю  ноябрьскую  грязь.
Покровом   осиянная   небесным,
Блаженная    Матрона    родилась.

И   многие   в  сердцах  своих   познали,
Что  этим  знаком,   сам  Господь  хотел
Сказать,  что  земли  светлой  Епифани -
Небесной    Богородицы   удел.

                *       *       *
На  берегу  высоком,  над  рекою
Окрепла  Епифань, -  глядит  вокруг… 
Своей  красивой,  русскою  судьбою
Соборность  показала,  русский  дух.

И  русскую   хозяйскую  сметливость,
И  целомудренность  семейных  очагов.
Как  будто  заслужила  божью  милость
И  светлый  Богородицы  покров.

Звенела   ярмарка  известная  в  округе
Купечество   окрепло,  поднялось
Все   патриоты,    всё   царёвы   слуги -
В  родах  и  поколениях  срослось.

Явилось,  что   не  только  сторожами,
В  то  время  Епифань  приподнялась.
Но,  умными,  сметливыми  мужами,
Которые    пошли  в  большую   власть.

Там,  в   Думе  Государственной,   в  столице,
Где  представительство   российских  округов,
Трудились   знатные  от  Епифани  лица,
Вершили  жизнь  -  основами   основ.

От  Расторгуевых -  купеческого  рода,
От  Знаменских, -  что  верою  тверды,
Род  Оводовых,  старый,  благородный.
В  народе  не  забыты   их  труды.

И   стал  наш  город,  -  местом  и  доходом
В  достойный   ряд    российских  городов.
А  главное,   силён   своим  народом -
Наследником   казаков  и  стрельцов.

                Часть VI. Перелом

Век  двадцатый  начался  с  тревожных  событий:
Всюду   кровь  пролилась, -  баррикады  в  Москве,
Ловко  всё   «разыграли»    внешние  силы,
Для  того  чтоб  всемирной  начаться  войне.

Грянул    бой   оголтелый,  жестокий,   кровавый,
Не   видала  земля  прежде  столько  боёв.
И  ослабла   от  боли  и  крови   держава,
Будто  сняли  с  неё   Богородицы   кров.

Кто-то  бился  геройски  в  те  грозные  годы,
Кто-то  смуту  готовил,  творил  беспредел,
Обещая  народу  и  мир,  и  свободу,
И  богатства  страны   справедливый  раздел.

Смяли  царский  престол  предательством  грязным,
Разбежались  от  власти   как  крысы   князья,
И  открылась   держава  лицом  безобразным -
Удивились  тому  и  враги,  и  друзья.

Закружилась  Россия  в  дьявольском  вихре:
Брат  на  брата  пошёл  и  сын  на  отца.
Колокольни  церквей  внезапно  затихли,
И  за  судоргой  слёз -  не  увидеть  лица.

И  в  родной  Епифани  воскресные  зори
Стали  петь  о  свободе,  о  светлом  пути.
На  котором  нельзя  сомневаться  и  спорить -
Не  жалея  себя,   твёрдо  к  цели  идти!

Власть  Советов!   -  и нет  ни  богатых,  ни  бедных!
Власть  Советов!   Но,  Партия  -  выше  всего!
Власть  вопросов  прямых,  но   порой – безответных…
Власть  труда,  а  не  рабства,  где  труд  - не  ярмо.

Только  всё    через  кровь,  даже  Бога  отвергли
Сняли  с  шеи  кресты,  как  снимают  ярмо…
Превратились  в  конюшни  соборы  и  церкви.
В  пух  и  прах  домострой  разнесли  заодно.

Диктатурой  рабочих  весь  мир  напугали,
И   тогда  ощетинились  все  против  нас…
И  с  фашистами  вместе  - внезапно  напали,
И  увидели  многие  смертный  свой  час.

Потоптал  тогда  враг  Епифань  сапожищем.
Как  татарин,  когда-то,  он  рвался  к  Москве.
Отогнали   врага,  но  сплошным  пепелищем
Епифань  обратилась  к  озябшей  стране.

Уже  в  годы  военные, в  тяжкие  годы
Был  стране  нужен  уголь, -  как  хлеб,  как  вода,
И  собрали  на  шахты  остаток  народа.
И  свою  молодёжь  Епифань  отдала.

Одолели  врага,   но  ценою  немалой:   
Много    лучших  людей   не  вернулось  домой.
Нелегко   Епифань  из  руин  поднималась
Чтобы  прежней   в  округе  сиять  красотой. 
 
И  душою,  и  сердцем   не  потерялась,
В  новом  времени  всё   приняла  без  затей.
И  поднявшись  из  пепла,  как  прежде,  осталась
Притягающим   центром  для  русских  людей.

                Часть  VII.   На   перепутье

Время  после  войны – время  светлой  надежды:
Только  многие  - лучшие,   пали  в  боях.
И  пробрались  во  власть  подлецы  и  невежды,
Насаждая   вокруг  раболепство  и  страх.

А,  по  сути – страну  превратили  в  казарму:
Вместо  власти  народа  -  партийный  ЦеКа..
И,  на  радость  врагам,  управляли  бездарно,
На   селе  до  конца    извели  мужика.

Шли  вперёд  к  коммунизму  -  вершинами  строек:
Поднималась  страна  - прорывалась  вперёд,
Оказался  народ  наш  вынослив  и  стоек…
Удивительный  наш  терпеливый  народ.

Был  размах   индустрии,   и  рук  не  хватало,
Земледельцев  срывали   на  шахты  с  полей.
Епифань,  как  и  все  -  стране   отдавала
Самых  лучших,  достойных  своих  сыновей.

Кроме  славных  героев  войны  повсеместной
Засверкали  таланты  - на  мирной  стезе… 
Чумаков, -  академик  всемирно  известный,
И  писатель  Голицын - открылся  стране.

Вышли  в  космос,  наука  вперёд  продвигалась,
Научились  по – новому  ладить  дела,
Но  кремлёвская  власть,   отупев,  развращалась,
 И  опять  на  развилку  страну  привела
               
Уж  давно  нет  купцов, -  нет  богатых  и  бедных, 
Всё,   без  Бога…   но  только «иуды»  нашлись:
И  за  тридцать  целковых,  заморских,  но  медных…
Перестройкой,  как  будто,  они  занялись.

Развалили  Союз,   объявили  свободу,
Оболванили   вдрызг    нелюбимый  народ.
И  «партнёрам»  клыкастым  - за  страх,  и  в  угоду,
Всё,  что  ценное,  ловко  засунули  в  рот.

Телевизор,  как  пушка,  с  прицелом  надёжным,
Безупречно  стреляет  и  «гасит»  мозги.
Убедили  одних,  что   теперь   всё  возможно,
А  другим  объяснили:  мол,  всё  впереди…

                Эпилог

Да,  теперь,  вроде  ладно  и  мирно   живётся,
Этот  дом  приобрёл,  а  тот – «мерседес»,
Интернетом  и  тот  и  другой  обзавёлся:
Сильно  жизнь  изменил  нам  научный   прогресс.

Но  не  совестью  мерят  теперь  отношенья,
Каждый  -  сам  за  себя,  и  в  беде  и  в  делах,
И  уже  не  одно   поднялось   поколенье,
Формируя   свой   дух  на  «зелёных»  деньгах.
                *          *           *
Епифань   превратилась   в  рабочий  посёлок,
Но  трудом  и  молитвою  честь  сберегла.
Не  затихла  гармоника  песен  весёлых,
На  высоких,  красивых  донских  берегах.

И  больница,  и  школа – в  традициях  лучших:
Епифанцы  - спортсмены,   везде  впереди,
Ну  а  хлеб  епифанский, -  того  будет  круче,
Что  на  царском  подворье  когда-то  пекли.

Храм  Никольский   теперь  возрождён,  благолепен,
С   ним  посёлок   становится   будто    светлей.
И  музеем   купеческой   славы   отмечен:
Славы  здешних,  достойных  и  знатных  людей.

Новый  комплекс  спортивный,  дороги  ожили,
Центр   культуры,  где  песни  казачьи  звенят.
Вот  недавно,  на  пасху,  все  дружно  молились:
Чтоб   побольше   рождалось   у  нас    казачат.

Пусть  -  посёлок,  зато  в  нём  свободно,  привольно,
И  становится  лучше  -   назло  «бунтарям…»
Здесь   дорога   к   великому   ратному   полю
Пролегла  по  просторным  российским  полям.

Здесь  паломники  едут  к  Матроне  Московской
У  Никольского   храма  поклоны  кладут,
«Заглушить»  Епифань…  оказалось  непросто…
Здесь  стрельцов  и  казаков  потомки  живут!
                *        *         *
Эх,  страна!    …сколько  доброго  ты  потеряла,
Даже  трудно  представить,  что  было  б  сейчас.
Если  б  власть  своей  совестью  не  торговала:
Не  лгала,  не  ловчила,  не  грабила  нас.

Но  не  гаснет  любовь  у  простого  народа
К  нашей  светлой  и  песней  согретой  земле
Будет  краше  она  и  теплей  год  от  года -
Так,  как  люди  хотят,  так,  как   верится  мне!

Знаю  твёрдо,  что  свет  дорогой  Епифани,
Не  угаснет,  не  дрогнет  и  будет  светить,
Епифанский   народ  край  родной  не  оставит,
И  за  мир  да  любовь   будет   Бога  просить!

                2019  год.  с..  Монастырщино.