Короток век человечий

(POV ассасинки)

Один преклонится пред силой, другой преклонится пред властью,
Но я мир не мерю той силой, что греет обманчивой страстью.
Кому-то достаточно будет обманчивых слов и признаний;
Я знаю, что вечно на свете, и алчу лишь подлинных знаний.

Над пиками гор реет птица, мешая ветра и туманы,
И крик пронзительно-сильный вторит рычанью обвалов;
Под крыльями башни безмолвны, и спит цитадель на посту,
Кидая свет факелов ярких в пустыни прохладную мглу.

Скрип перьев чуть вторит шептанию огня змееглавой свечи,
И я, ускользая из спален, крадусь в бледном мраке ночи.
Наставник мой… Дни были тяжки, но вам не до сна и сейчас -
Так манит Частица Эдема, лучисто боками светясь.

Я рядом сажусь еле слышно, в руках - ваших мыслей творенья,
Ещё полсотни-другая страниц для книг о наставлении.
Сколь много открыто, Учитель, и сколько ещё предстоит,
Боюсь только: время не терпит, боюсь, слишком быстро бежит.

Инстинкты притуплены болью, но сон ваш по-прежнему чуток;
И я задуваю все свечи, стирая рождение звуков,
Лишь только луна мягким светом мой путь в темноте освещает,
И я, обращаясь туманом, неслышно, незримо читаю.

Я мир познаю, что остался, и тот, что однажды родится
На тех достижимых глубинах, до которых ты можешь спуститься,
Ведомый Частицей Эдема; и мир - словно новая книга,
Ещё не открытая людям и даже другим ассассинам.

Ни споры и давняя школа, ни личная тяга и страсть
Мне не открыли так много, как жизнь в этих древних стенах.
И дни протекают за днями, и ночи сменяют закаты,
А я, как прикованный пленник, когда спит Учитель, - читаю.

И время промчалось так быстро; вот новая буря пришла,
И горы наполнились страхом: эпоха навеки ушла.
Теперь мы покинули стены, что некогда Братство питали,
И мы уплываем на Запад, неся веру правды и стали.

Бесценный архив будет спрятан; и знания будут храниться
Среди тех, кто книги читает, кто искренне к миру стремится.
Но, слушая рокот прибоя, одну мысль никак не унять:
О старике-ассасине, чью жизнь отобрал Масиаф.

Сколь много ещё не открыто, сколь много увидеть ты мог,
Чему б научил своих братьев, и скольким бы людям помог;
Но время нещадным проклятьем ложится на скорбные плечи:
Мир так огромен, и с тем же так короток век человечий.

29/03/2013