спирали сансары

я в вагоне сидел и смотрел на бегущую стену тоннеля,
где секунды неслись, превращаясь в бурлящий поток.
шум вагонов стихал: унесенный игрой менестреля,
я заснул. и проснулся в Ганготри, где Ганга исток.

была ночь. миллион дальних звезд столь чужой и холодной вселенной,
разбивался о стражники-камни, гонимый священной водой.
твой наряд - красной кляксой в ночи, был тогда для меня очень ценным,
твои волосы бревна баньяна накрыли заснувшей волной.

и когда ты лежала на гхате в кругу двух десятков огней,
я увидел твое отражение в фасетах эклиптики дней.

ганг, принц мертвых эпох, усмирил ход безликих секунд,
чтобы чандалы огнем проводили тебя в бесконечность.
я два камня достал: острый я заберу. белый, пусть, останется тут.
черно-смольный объем гладил контур лица, замыкая твою безупречность.

я поднес свои губы к твоим. и со вздохом забрал часть тебя,
чтоб нести миражом через циклы ритмичных спиралей сансары.
и потом еще долго стоял - мои слезы сушил неслабеющий жар от огня:
я навеки закрыл шторой дыма безликое царство нирваны.

пока ветер тот пепел, что не был в реке раздувал над землей,
я без устали мантру твердил, обещая, что встречусь с тобой.

дальше вот что: как будто бы саван полез на людей и предметы,
превращая их в дым, разделяя пространство на доли коротких времен.
я вплетался податливо в тьму, через тусклые дней самоцветы..
а когда перестал быть собой,  вдруг, проснулся, смотря на привычный вагон.

потом что-то проснулось во мне, глубоко, в самой толще столетий:
ты сидела напротив в волнах черно-смольных волос.
а на шее висел белый камень. в тени. и почти незаметен:
я нащупал свой. острый. и звуки ушли вместе с гулом колес.

но вслед за ансамблем из звуков исчезнувшего менестреля,
немая вползла пустота между мной и бетонной стеной тоннеля.

(по мотивам стихотворения леры. б.)