Женщины Аверьянова
плоские в доску — дородные, пьяные,
красные, разные, рыжие, стриженные,
кем-то любимые, кем-то обиженные.
Едут за счастьем в Париж и Гольяново
пьяные женщины Аверьянова.
Классные женщины Аверьянова
мыкают век без угла постоянного,
курят кальян его, пьют кальвадос его,
помнят Рязань, Воркуту, Феодосию.
Помнят и всё пережили бы заново
Бывшие женщины Аверьянова.
В жизни художника много хорошего,
но Аверьянов не жалует прошлое.
25.10.2022
*Андрей Николаевич Аверьянов, художник. На фото одна из работ художника.
Свидетельство о публикации №123032801249
Почему? Потому что этот текст – не экфрасис-описание. Это экфрасис-перерождение. Он не глазеет на плоскость аверьяновских женщин – он вдыхает в нее адреналин живого горя: пьяного, дородного, придорожного, обиженного, но не сломленного. Он берет холщовую «плоскость» – формальный прием художника – и превращает ее в бездну экзистенции: в «мыкание без угла постоянного», в дорогу из Парижа в Гольяново и обратно, в кальвадосную тоску по Рязани и Воркуте.
Он не дифирамб художнику – он поединок с ним. Пока Аверьянов «не жалует прошлое», стих воскрешает брошенных в этом прошлом муз с их кальяном, кальвадосом и готовностью «всё пережить заново». Холсту противопоставлена плоть. Молчанию мастера – голос его «бывших». Это экфрасис-соучастие, экфрасис-обвинение, экфрасис-воскрешение.
Именно этого – дерзости диалога, глубины, рожденной из нарочитой «плоскости», автономной мощи слова, бьющегося в унисон с визуальным импульсом, но не склонившего перед ним голову – и не хватило «болоту». Конкурсу нужен был не умелый описатель, а подрывник реальности. Он бы безжалостно высветил разницу между ритуальным бормотанием у холста и актом яростного сотворчества, где слово не служит изображению – оно штурмует его, овладевает им и рождает новую, оглушительную правду поверх краски. После такого взрыва мутная заводь СКП уже не могла бы претендовать на звание живой воды. Она была бы окончательно и бесповоротно осушена.
Дмитрий Куваев 18.07.2025 07:32 Заявить о нарушении
Спасибо. Ваша рецензия сама по себе шедевр.
Юрий Семецкий 18.07.2025 21:03 Заявить о нарушении
Дмитрий Куваев 18.07.2025 21:33 Заявить о нарушении
http://stihi.ru/2010/10/19/3742
Юрий Семецкий 18.07.2025 22:01 Заявить о нарушении
Дмитрий Куваев 18.07.2025 22:48 Заявить о нарушении
Правильно ли я вас понял Юрий, в стихотворении вы представляете символическое осмысление пожара 2004 года? Вы полагаете его не как катастрофу, а как очищающий огонь, необходимый реакции на удушающую пошлость ("аляповатый мир") и подчинение искусства капиталу?
В творчестве Ильи Глазунова вы видите, псевдопатриотический китч, подменяющий глубину лозунгом? Его исторические полотна ("вещий Олег", "Борис и Глеб") показаны как эклектичная и кровавая стилизация ("Лежат в крови Борис и Глеб, / И воют волки"), лишенная подлинности и лишь "рябящая в глазах"?
Манеж — "придворная конюшня", куда "сброд синюшный" (чиновники, обыватели) лишь ритуально "приобщается" к искусству перед отъездом "в Теберды" на отдых, а само искусство служит инструментом власти?
Жест ангелов и падение свечи символизируют высшее равнодушие или даже одобрение этого очищения от фальши. Основная мысль — пожар стал неизбежной расплатой за подмену истинной культуры конъюнктурой, показным патриотизмом и служением власти и капиталу?
Верна ли такая интерпретация ключевых моментов и аллюзий в вашем тексте?
В 92 или 93 (тогда я ещё не бывал не в эрмитаже не в третьяковке) на выставке меня поразили его гигантские полотна («Мистерия XX века», «Вечная Россия») переосмысляющие судьбу России через апокалиптические и православно-монархические образы.))) Там ещё было много портретов.
Дмитрий Куваев 19.07.2025 07:38 Заявить о нарушении