Тит Флавий, разрушитель второго Храма

По словам историков, в Первой Иудейской войне погибло 600,000 человек...

Веспасиана старший сын по имени Тит Флавий
Свою династию жестокими деяньями прославил,
Разрушил и сравнял с землёй он Иудейский Храм
И разогнал еврейские общины по далеким городам.

Он был силен, красноречив, и образован
И видел, как его ближайший юный друг Британик,
На пире замертво упал, отравленный Нероном.

Но не разбился металлический бокал,
И крепкий Тит, чуть пригубив смертельный кубок,
Отделался недомоганьем и печалился о друге,
Но веру в справедливость потерял.

Тит воевал  в Германии и стал в Британии трибуном,
По гречески  писал, читал и говорил,
Поэмы сочинял, бряцал на звонких струнах,
Но - на Востоке Ближнем - Иудейскую принцессу полюбил.

Дочь Первого Царя Агриппы, Береника,
Сестра и соправительница брата своего,
Была избранницею полководца Тита,
Главнокомандующего вражеских полков.
 
Её отец, Агриппа Первый подарил дворец
Для старшей дочери и маленького принца,
Но Береника разделила царственный Венец
С любимым братом как наследница - царица.

Прозрачный камень Каппадокиии скалистой
Сквозь стены пропускал лучи в покои светлых зал,
И ветерок Кинерета над озером сквозистый
Прохладой фризы в колоннадах овевал.

Иосиф Флавий жил во времена Ариппы
И, как свидетеь, приоткрыл скрываемый секрет
Что выдана была она в 13 лет
За главаря Египетской общины.

Но Береника очень скоро овдовела
И одиночеством в чужой стране была удручена,
Но вскоре весть из Иудеи прилетела, что она
С царем Халкиды, (её дядей), была обручена.

Прошло 4 года и опять, она оплакала в слезах
Недолгий брак на острове Эвбея,
Успев родить царю двух сыновей,
И в 18 лет, детей своих жалея, с ними на руках
Уехала домой в свою родную Иудею,
Где царствовал её любимый брат.
 
Свинцовой тучей надвигалась Иудейская Война.
А Береника с братом вершила все дворцовые дела,
Заботами и повседневными проблемами полна,
Выслушивая жалобы и горе своего народа.

Наместник в Кесарии поощрял  погромы,
Пожар восстания в Ийерусалиме раздувал,
И штрафы налагал на иудеев непокорных,
А недовольных на крестах публично распинал.

Но в предвоенный год коварный Купидон
Царя Второго Полимона стрелою в сердце поразил,
И, с уваженьем, почитая Иудейские законы,
Он руку царскую и сердце Беренике предложил.

Отвергнув Киликийского монарха золотой венец,
Она, любя царя Агриппу-брата с детства,
Вернулась в Иудею, в свой дворец
Под крышу общего семейного наследства.

Согласно Ювеналу, Римскому поэту,
Не только лишь дворец был оценен при этом,
Но истинной отрадой для её прекрасных глаз
Блистал на пальце Береники  ослепительный алмаз!

Еще сочились кровью крепостей зияющие раны,
Но царь Агриппа под сапог наместника Веспасиана
Подобострастно разостлал заснеженный ковер
Покатых  склонов Галилейских гор,
Простор долин с очами голубых озер
И плеск волны в скалистом русле Иордана.

Веспасиан в часы досуга приезжал
Со старшим сыном Титом во дворец царя Агриппы.
В тени дерев под шепоты косматых опахал
Он слушал пенье птиц и хрипловатый голос Береники.

Впервые в жизни победитель был ошеломлен
Её непроницаемым лицом без признаков надежды,
Ее походкой царственной и независимым умом
И складками струившейся одежды.

В очах её томился черный пламень.
Бескомпромиссному воителю Веспасиану
В ответ на многочисленные жертвы и разгром
Принцесса Иудейская устроила изысканный прием.
 
После приятной трапезы в сопровождении царя,
В парчевом платье, золотым орнаментом расшитым,
Сразила Береника сердце молодого Тита,
Походкой легкою по мрамору скользя.

И, как слепец с невидимым поводырем,
Тит следовал за ней послушным новичком
В калейдоскопе анфилады светлых зал С проёмами мерцающих зеркал.

Она не шла, но шествовала в праздничном наряде,
Плыла по беломраморным ступеням балюстрад,
Во время трапезы тридцатилетний Тит сидел с ней рядом,
Охваченный невольной дрожью, он молчал.

"Кто эта женщина?” - Себя он вопрошал
Всего лишь Иудейская принцесса,
Вонзившая в его неопытное сердце
Свой ослепительный кинжал.

А он? - как сын монарха уважение внушал.
В его руках заключена судьба восставшей Иудеи.
И гордая царица из народа несговорчивых евреев
Должна покорной стать врагам его на страх!

В подобных размышленьях Береники образ отступал,
Но голос женщины звучал ещё сильнее,
Как ласковые песни обольстительных Сирен,
Смущавших  хитроумного вояку Одиссея.

Победоносный Тит решил сменить свой гнев на милость,
И... Береника молодому полководцу подчинилась.

Как привидение под белым покрывалом,
Скользящей тенью ночью на свиданья с ним,
Она к избраннику в военный лагерь приезжала,
Дымился серый пепел, раскалённый жар руин
И за спиной её пылал осадный Иерусалим.
 
Тит применял решительные меры,
Но опоясанный тройной стеной священный Храм
Не поддавался буйной ярости легионеров.
Они проникли в город по насыпанным холмам.

Пол-года 6 отборных легионов штурмовали
Голодный, обезвоженный Ийерусалим,
Не прекращая убивать, таранить и палить.
В домах, на улицах погибшие лежали,
И некому их было хоронить...

В 70-й год державный Рим поставил на колени Иудею,
Разграбил сын Веспасиана, Тит, священный Храм
И стёр с лица земли его границы и размеры.
И по углам в безмолвии, скорбя, евреи на пожарище сидели,
Босые, в рубищах, осыпанные пеплом Израэля.

С победными войсками и с литой Менорой золотой,
И с Иудейскими, в цепях презренными рабами,
С награбленными, кровью обагрёнными дарами
Великий Тит с триумфом возвратился в Рим.

Оставленная в Иудее Береника, разлучившись с ним,
Одна среди обломков и дымившихся развалин
Ждала, когда он призовёт её к себе в державный Рим,
В дворцовый комплекс императора Веспасиана,
На древнеримский Палатин,
Где Люпа, римская волчица, позаботилась о том,
Чтобы вскормить двух близнецов - и Ромула и Рема
Своим звериным, волчьим молоком.
               
               ЭПИЛОГ.

Как и храбрый в сраженьях отважный Эней,
Разлученный навек с карфагенской Дидоной,
По гражданскому кодексу римских законов
Тит жениться не мог на принцессе своей.

В позоре пораженья Иудейскую царицу
Никто не смел назвать императрицей.
Сенат единогласно в сложном выборе помог,
И бравый Тит исполнил свой гражданский долг.

Но мир желанный в древнем Риме не настал.
В правленье Тита запылал ещё один пожар.
Он поджигал кварталы за кварталом,
Напоминающий спалённый Иерусаллим.

Везувий без разбора огненной лавиной
Губил богатого патриция, и нищего раба,
И опьяненного своей свободой гражданина -
У всех  была одна судьба.

Над смертоносным кратером Вулкана
Нависли облака из пепла и камней.
Как никогда незаживающая рана,
Земля сочилась кровью и слезами матерей.

И табуны взбесившихся морских коней
Плясали румбу на просторах океана,
На пенных гребнях иудейских дней.

Продолжение следует
ББ2023